Но изнасилование, мы должны всегда напоминать себе об этом, не имеет отношения к сексу. Это имеет отношение к насилию. Насильники хотят господствовать над нами. Они хотят лишить нас душевных сил.
И что мы делаем тогда? Мы возвращаем себе душевные силы каким угодно способом.
Я не могла выгнать этого человека из моего дома, но я могла не пойти в школу. Я не могла запретить ему приходить в мою спальню, но я могла раздобыть поддельное удостоверение личности и купить в три часа упаковку из шести банок. Я не могла запретить ему пожирать меня глазами каждый раз, когда мать отводила взгляд в сторону, но я могла общаться с людьми, которые, по словам матери, «оказывали плохое влияние». Мне нужно было знать, что у меня есть выбор.
Все мы читали о случаях изнасилования, когда насильник (или насильники) оставался безнаказанным, поскольку были представлены свидетельства того, что жертва вступала в сексуальную связь с мужчиной (или мужчинами) сразу после того, как была изнасилована. Но почему прокуроры и судьи спрашивают, стала бы только что изнасилованная женщина заниматься сексом с кем-то еще? Они полагают, что желание «прекратить это» обязательно равносильно отсутствию интереса к сексу.
И опять. Как мне казалось, все мы знали, что изнасилование не имеет отношения к сексу. Если «прекратите это» означает стремление к противоположности, то разве не логично, что некоторые из нас реагируют на изнасилование, стремясь забыть о нем с помощью интимной близости иного рода?
Что касается меня, я не могла защитить от него свое тело, но я могла делить его с кем-то еще. И конечно, я выбрала совершенно неприемлемого «кого-то еще» — одновременно слишком старого и слишком незрелого. Это решение, в свою очередь, привело к иным формам ущерба, который в определенном смысле был причинен самой себе и, тем не менее, мог быть приписан моему насильнику.
Для того чтобы преодолеть трагедию, необходимо найти место, где мы способны осуществлять подлинную свободную волю, и это не реакция на действия насильника или бунт против него. Вчера, когда я писала о прощении, речь шла не о насильниках, а о людях, потворствующих им. Мы также должны прощать себя за деструктивные реакции на сексуальные злоупотребления, причиняющие ущерб нам самим и другим. Мы должны научиться мириться со своим прошлым и определять свое будущее. Это единственный способ действительно «прекратить это».
Этим вечером пост в блоге был прочитан на дисплее компьютера в магазине «Эппл» в Мясоразделочном квартале в западном Манхэттене. Читатель стоял близко к компьютеру, загораживая дисплей от глаз многочисленных покупателей. Ему не потребовалось много времени, чтобы прокомментировать пост.
«Я покажу тебе ущерб. Я покажу тебе отсутствие свободной воли. Я покажу тебе вред. И ты никогда не прекратишь это».
Читатель не знал, что на другом компьютере, в общественной библиотеке в пригороде Буффало, бывший заключенный Джимми Гриско тоже читал записи в режиме онлайн.
Глава 12
Элли любила арку в парке Вашингтон-сквер. Служившая обрамлением вида на Пятую авеню вплоть до Эмпайр-стейт-билдинг, арка имела внушительную историческую родословную и происходила из эпохи Джорджа Вашингтона, но Элли воспринимала ее как место, где Гарри высадил Салли после их возвращения домой из Беркли.
Она также воспринимала ее как место, где обычно располагался Марти, продавец лучших хот-догов в городе. Им повезло. Сегодня был один из первых теплых весенних вечеров, и Марти установил палатку к западу от фонтана.
После того как они припарковались на Уэверли, Элли направилась к палатке.
— Давай съедим по хот-догу.
— Почему каждый раз, куда бы мы ни приезжали, ты всегда отыскиваешь место, где можно перекусить, в радиусе одного квартала? Такое впечатление, будто в твоем мозгу отпечаталась кулинарная карта этого города.
Это действительно было так, но сегодня вечером ее интересовал в гораздо большей степени сам Марти, нежели тот факт, что он использовал кошерные продукты, «Фреску» в банках, и у него всегда имелись свежие булочки. Марти был ее глазами и ушами в парке, когда она находилась на дежурстве.
Хэтчер намазала булочку желтой горчицей и добавила маринованных овощей. Роган ограничился кетчупом.
— Итак, Марти, тебе известен уличный мальчишка по имени Кейси? Около двадцати лет. Болтается здесь в компании себе подобных.
— Не уверен, что вы располагаете точной информацией, но я знаю, о ком идет речь.
— Почему ты считаешь, что мы не располагаем точной информацией?
— Сами увидите. Тот, кого вы ищете, вон там.
Он указал на парня, упражнявшегося в стойке на руках на лужайке к северу от собачьего парка. Элли поблагодарила Марти, и они с Роганом двинулись в сторону Кейси. На полпути она поняла, на что намекал Марти.
— Не возражаешь, если я возьму его на себя?
— Тебе все еще кажется, будто ты имеешь влияние на тинейджеров?
— Ты же включаешь свое обаяние при общении со стаей пантер, когда того требуют обстоятельства. Только обещай мне, что не скажешь ничего, что может напугать этого парня. А лучше вообще ничего не говори.
— Кейси Хейнц?
Кейси вытер руки о штаны цвета хаки и огляделся, как будто в этом разговоре собирался принять участие кто-то еще.
— Это просто здорово, — сказала Элли. — У меня бы переломились запястья, если бы я попробовала сделать подобное. Вероятно, потому, что я провожу слишком много времени за компьютером, печатая отчеты. Твоя подруга Рамона сказала нам, что мы можем найти тебя здесь.
Она представилась сама, представила Рогана и предъявила свой жетон.
Наблюдая за тем, как Элли записывает его имя в блокнот, парень сказал:
— «Хайнц» — как кетчуп. Не «Хейнц».
— Кейси — это какое-то сокращение?
Ответ последовал после едва заметной паузы.
— Нет. Просто Кейси.
— Понятно, — сказала Элли с улыбкой. — Ты знал Джулию Уитмайр?
— Только через Рамону. Ну да, конечно, мы были знакомы.
— Мать Джулии сказала, что однажды видела тебя в их особняке. Ты часто бывал там?
Кейси удивленно поднял брови:
— Вот уж не думал, что эта женщина заметила меня. Как это она могла запомнить какого-то бездомного парня?
— Я думаю, ее выражение «уличные» объясняет то, что она тебя запомнила. По ее словам, в тот день она видела в доме двух парней и одну девушку.
— Ну да. Наверное, это были Брэндон и одна девушка, с которой мы иногда видимся в парке. Ее зовут Вонда.
— Вы регулярно бывали у Джулии?
— Я был у нее четыре или пять раз, и обычно мы всего лишь заходили за ней с Рамоной в свободные дни, чтобы прогуляться. Тогда нам просто не повезло, что ее мать оказалась дома. Вонда все восхищалась, как одевается Джулия, когда мы пару раз проводили вместе время у фонтана.
— Ты имеешь в виду здесь, в парке?
— Да. Потом Джулия сказала мне, чтобы я привел к ней Вонду в следующий раз, когда ее встречу. Она хотела отдать ей всю эту одежду, которая вызвала у нее такое восхищение. Мы уже собирались уходить, когда вернулась мать Джулии. У нее был такой вид, как будто мы собирались вынести из дома фарфор или что-нибудь типа этого.
— Весьма щедро со стороны Джулии. Это было типично для нее?
Кейси пожал плечами:
— Да вроде того. Но она всегда хотела, чтобы все знали о ее благотворительности. Извините, с моей стороны, конечно, не очень красиво говорить такое с учетом обстоятельств.
— Ты когда-нибудь оставался с Джулией наедине?
Парень испуганно взглянул на нее:
— Вы думаете, я имею какое-то отношение…
— Нет-нет, — поспешила успокоить его Элли, сделав шаг назад, чтобы у него было больше пространства. — Ничего подобного, Кейси. Я задала этот вопрос только для того, чтобы понять, насколько хорошо ты знал Джулию. Это может помочь соотнести твои впечатления с контекстом событий.
— Ладно, хорошо. Мы никогда ничего не делали с ней вдвоем. Правда, несколько раз после общения в компании с остальными мы шли с ней вместе в одном направлении. Однажды все рано разошлись, и мы пошли посмотреть новую часть Хай-Лайн, когда она только что открылась. Но в основном, как я уже говорил, мы знали друг друга через Рамону.
— И я так понимаю, тебе известно, что случилось с Джулией этой ночью?
— Что она умерла? Конечно. Рамона позвонила мне, и я приехал к ней. Она сказала, мать Джулии не верит, что она покончила с собой. Вы поэтому нашли меня?
Этому парню совсем не обязательно было знать о том, что Элли и ее партнер расходятся во мнениях по данному вопросу.
— Ты, судя по всему, хороший, откровенный парень, Кейси.
Он прищурился:
— Стараюсь.
— Ну, так будь со мной откровенен. Что ты можешь сказать о Джулии, о чем не захотел бы говорить ее лучший друг?
