Лэнгдейл стоял у стойки бара с двумя другими мужчинами, но он видел, как я прошел и сел за свободный столик в углу. Немного погодя Лэнгдейл подсел ко мне.
— Десять тридцать, — напомнил он. — Осталось полтора часа.
— Я был у Майера, — проговорил я тихо. — Он мне передал деньги.
У Лэнгдейла в здоровом глазу засверкал жадный огонек.
— Давай их.
— Не спеши. Я устал. Мне надо выпить.
Он нетерпеливо помахал бармену, чтобы тот принес нам выпить.
— Ты получил все деньги? — спросил он озабоченно. — Мне нужно двадцать кусков или ничего.
Я не спеша выпил, потом бросил взгляд на вечерний выпуск «Чикаго Кроникл», торчавший из кармана пиджака Лэнгдейла.
— Ты уже видел вечерний номер? — спросил я сухо.
— Да. Дочка у Майера неплохо устроилась.
— А как ты собираешься навести Андерсона на Майера?
— Я уже говорил, — ответил он подозрительно. — Дам объявление в газету.
Он врал, я был в этом уверен.
— Мне нужно увидеть Андерсона, — сказал я тихо. — Как это можно сделать?
Он развел руками.
— Все хотят. В Чикаго нет ни одного фараона, который бы не хотел встретиться с Андерсоном.
— Мне казалось, ты можешь помочь.
— Меня интересуют только монеты. Давай их.
Я удивленно посмотрел на него.
— Ты что, спятил? Я не могу передавать здесь такие деньги. Надо все сосчитать. Мы поедем и найдем укромный уголок.
И снова в здоровом глазу Лэнгдейла мелькнуло подозрение.
— У тебя деньги точно с собой?
Я похлопал себя по нагрудному карману.
— А что у меня здесь, по-твоему?
Он еще некоторое время колебался. Потом посмотрел на двух мужчин у стойки. Те внимательно следили за нами.
— Ладно. Пошли, — сказал он.
Мы сели в мою машину. Я проехал несколько кварталов, свернул на одну боковую улицу, потом на другую, заехал на тротуар и въехал в какую-то темную аллею.
— Это место подойдет, — сказал я мрачно и остановил машину, выключил двигатель и вышел. Лэнгдейл вышел вслед за мной. Внешне я был совершенно спокоен, хотя внутри у меня все кипело от злости. Я не собирался деликатничать с этим шантажистом, мне было необходимо спасать Джин. Она была в руках Андерсона, а этот человек мог сделать все, что угодно.
— Может, нам лучше… — начал Лэнгдейл, но я схватил его за плечо, развернул и нанес удар в переносицу. Он отшатнулся, споткнулся о какой-то камень и рухнул на землю.
В свете подфарников было видно, как на лице Лэнгдейла, который с трудом уселся, отразилось удивление и боль.
— Встать, — сказал я.
— Ты с ума сошел, Дженсон? — простонал он.
— Встать!
Он с трудом поднялся. Я снова ударил его в лицо.
— Что ты делаешь, Дженсон? — бормотал он, морщась от боли и вытирая текущую из носа кровь. Он был испуган и не понимал, почему его бьют. — Перестань, Дженсон. Мне больно.
— Ты знаешь, где Андерсон. Ты собирался навести его на Майера.
— Не бей меня, — простонал Лэнгдейл. — Не бей меня.
— У него сейчас Джин. Ты продал ее Андерсону. Ты увидел ее снимки в газете и навел его. Ты должен знать, где Андерсон.
Мысль о том, что он продал Джин, привела меня в ярость, и я пнул Лэнгдейла.
— Где Андерсон? Мне нужно его найти.
— Ты что-то мне сломал, — плакал он. — Я слышал хруст.
Но я уже очумел. Его стоны только еще сильнее бесили меня. Я приподнял его и снова ударил.
— Где Андерсон? — требовал я.
— Перестань. Ты меня убиваешь.
— Андерсон!
— Ради Бога, не бей. Отпусти меня. Я не знаю.
Я склонился над ним.
— Слушай меня. Ты скажешь, где Андерсон, понял? Ты понял?!
— Я не знаю. Не знаю.
— Ты мне скажешь, иначе я убью тебя.
— Мне больно. Я больше не могу. Я не знаю, где Андерсон.
Меня не оставляла мысль, что, может быть, в эту самую минуту Андерсон убивал Джин. Я опять приподнял Лэнгдейла и ударил. Удар пришелся в висок. Наверное, я зря так сильно его ударил. Теперь он лежал без сознания. Таяло драгоценное время. Дрожащими руками я достал сигарету и закурил. Через некоторое время Лэнгдейл застонал. Я пошел к машине, достал фляжку с бренди, вернулся к Лэнгдейлу и заставил его сделать несколько глотков.
— Ты скажешь мне? — спросил я, убирая фляжку в карман пиджака.
— Ради Бога. Я не могу… У меня что-то сломано… Я…
— Где Андерсон?
— Я не знаю. Ты зря меня мучаешь. Я не знаю, где он.
— Я не шучу, Лэнгдейл. Ты должен мне сказать, иначе я тебя убью.
— Нет, Дженсон, я не знаю.
— Где Андерсон?
Он молчал. Мне не хотелось смотреть на его окровавленное лицо, я пошел к машине и выключил подфарники. В это мгновение Лэнгдейл решил воспользоваться ситуацией и скрыться от меня. Я догнал его, и мы повалились на землю. Я был сверху.
— Ты должен мне сказать, — хрипел я, тяжело дыша. — Не вынуждай меня убивать тебя, Лэнгдейл.
Я уже почти впадал в истерику из-за его глупого упрямства.
— Я… не знаю… Андерсон… — еле прошептал он и снова потерял сознание.
Пот ручьями тек по лицу и заливал мне глаза. И тут я тоже разразился рыданиями отчаяния. Я поднялся, на дрожащих ногах дошел до машины и, тяжело дыша, повалился на нее.
— Будь ты проклят! — сказал я громко.
Немного отдышавшись, я снова склонился над Лэнгдейлом. На этот раз я влил ему почти треть содержимого фляжки и долго хлопал по щекам. Он застонал.
— Послушай, Лэнгдейл.
— О, Господи, — завыл он. — Не надо!
— Говори! Ты должен мне сказать.
— Я не знаю… Оставь меня…
Я понял, что он «сломался».
— Тебе лучше сказать, Лэнгдейл, — продолжал давить я, хотя уже почувствовал облегчение, — иначе мне придется убить тебя.
— Он убьет меня, — заплакал он. — Не заставляй меня говорить. Он убьет меня. Он псих.
— Ты думаешь, я не убью?! Говори, скотина!
— Я скажу… Но он убьет меня.
— Где он? — страшным голосом спросил я.
— Причал Хайсон, — простонал Лэнгдейл. — Там старый склад. Он там…
— Ты поедешь со мной и покажешь.
— Я не могу. Я умираю от боли.
— Можешь. Ты мне все покажешь, гад.
Теперь я уже обращался с ним аккуратно. Я помог ему подняться и сесть в машину, влил в него остатки бренди, и мы поехали.
14
— Вон тот старый склад, — сказал Лэнгдейл. — Ты должен защитить меня, Дженсон. Он убьет меня.
Я выключил двигатель, полез в «бардачок», достал свой револьвер. Лэнгдейл с закрытыми глазами сидел обессиленный рядом. Я раздумывал. А вдруг он наврал мне. Я уйду, а он исчезнет. Мне ничего не оставалось, как оглушить его рукояткой пистолета. Немного поколебавшись, я положил пистолет на место. Самое лучшее было бы позвонить в полицию, но на это ушло бы много времени, а мне дорога была каждая минута.
Я вышел из машины и направился по узкой темной аллее в сторону заброшенного склада. Дверь была плотно закрыта, окна зарешечены. Сердце мое лихорадочно колотилось, когда я пошел вдоль стены к боковому входу. Там дверь была тоже закрыта изнутри. Я пошел дальше. Каждый мой шаг отзывался громким эхом. Теперь уже я был у заднего входа в склад. Нащупав дверь, я нажал на нее, и она поддалась. Едва я перешагнул порог, как в лицо мне ударил яркий свет фонарика. Я поднял руки, чтобы защитить глаза.
— Вот так и держи руки, приятель, — произнес голос за фонариком. — Что ты здесь делаешь?
Я набрал полную грудь воздуха. Это был мой единственный шанс, и я не мог его упустить.
— Я хочу поговорить с Андерсоном.
Наступило молчание. У меня по спине побежали мурашки. Я знал, что сейчас этот человек держал в руке направленный на меня пистолет и пытался угадать, ловушка это или нет.
— Мне нужен Андерсон, — повторил я, чтобы хоть как-то снять напряжение. — У меня нет оружия. Я пришел один. Меня послал Лэнгдейл.
— Иди вперед. Сейчас посмотрим, с чем ты пожаловал, приятель.
Я шел по грязному полу среди сломанных старых ящиков по освещаемому сзади коридору. У дальней стены был лестничный пролет, ведущий куда-то вниз.
