состоянии его доставили в армейский полевой госпиталь. Восемь больших осколков было извлечено из его тела, сильно повреждены были обе ноги. Осмотрев солдата, профессор Пивоварский произвёл очень сложную операцию и приложил все усилия, чтобы спасти ему жизнь. Блюхера дважды выносили в мертвецкую, как умершего. В ходе проверки биографических данных моими следователями все эти сведения также не нашли подтверждения. Причем выяснились странные вещи — стачек, в которых участвовал Блюхер, никто не помнит, как не помнят в них и участия самого Блюхера. В местах, где он якобы работал, не находилось ни одного свидетеля, которые могли бы подтвердить — да, был такой человек. Те, с кем Блюхер мог работать в местах, упомянутых в его биографических материалах (на Сормовском судостроительном заводе в Нижнем Новгороде, на механическом заводе Остермана в Казани и так далее), лишь разводили руками — не знаем мы никакого Блюхера! Скорее всего, он действительно был сыном крестьянина из деревни Барщинка Ярославской губернии. Мало того, следователи не обнаружили никаких доказательств участия Блюхера в Февральской революции. Попутно выяснилось, что официально в партию Блюхера никто и никогда не принимал. А в первом письменном упоминании, датированном семнадцатым годом, большевик Зубков пишет о «беспартийном солдате Блюхере». А как же официальные данные о вступлении в РСДРП в июне шестнадцатого года?
Однако в молодые годы в жизни Василия было что-то такое, о чем он предпочитал впоследствии не вспоминать. Среди родственников сохранились смутные то ли воспоминания, то ли слухи о том, что Блюхер служил приказчиком у купчихи, будучи ей одновременно гражданским мужем. Возможно, это лишь досужие сплетни, но определенно можно сказать, что вспоминать юность Василий не любил. Я этот компромат пока никому не показывал, держу в сейфе очень много папочек на всех значимых лиц страны.
Весной восемнадцатого года Блюхер сражался с отрядами казачества, выступившими против советской власти. Летом силы красных были блокированы и оказались под угрозой полного разгрома. Блюхер возглавил Сводный отряд, в который объединились более десяти тысяч бойцов, и осуществил полуторатысячный километровый рейд по тылам белых.
За неполные два месяца похода части Блюхера провели более двадцати боёв, разгромили семь полков Сибирской армии, дезорганизовали тылы противника. За этот рейд Блюхер и был награжден орденом Красного Знамени, став первым кавалером данной награды. После этого он сразу превратился в знаменитость, настоящую красную легенду, хотя успехи и неудачи на фронте он чередовал. Например, осенью девятнадцатого года его Пятьдесят первая стрелковая дивизия оказалась на грани поражения, однако Блюхеру вновь удалось осуществить маневр, нанеся удар в тыл белым и прорвавшись на соединение со своими. В этой истории Блюхеру не удалось проявить себя во взятии Перекопа, так как белые после моей резни в Таганроге сдались.
— Докладывайте, товарищ Блюхер, какими разведданными вы располагаете о японцах?
— Численность японских войск — около семидесяти тысяч человек и военная эскадра из десяти кораблей. Так же в порту стоят пять военных кораблей США. Англичане и французы не так давно отвели свои корабли из наших вод.
Чтобы отторгнуть от России дальневосточные территории, японцы вынашивают план создания на них буферного государства под протекторатом Японии. В настоящий момент железную дорогу на подступах к городу держит Пятая дивизия генерала Судзуки. Японцы вероломно захватили город, ведя в то же время мирные переговоры. Исключительным коварством сопровождалось выступление японской военщины в Хабаровске. В апреле представитель японского командования объявил о предстоящей эвакуации японских войск. Захваченных членов Военного совета — Сергея Лазо, Алексея Луцкого и Всеволода Сибирцева, которых они передали затем белогвардейской банде есаула Бочкарева, оперировавшей в районе Имана. Белогвардейцы по указке своих хозяев зверски расправились с руководителями революционной армии Приморья. Они сожгли их в паровозной топке на станции Муравьево-Амурская Уссурийской железной дороги. В Хабаровске удалось арестовать Бочкарева с подельниками, расположившихся в гостинице «Селект». Бочкаревцами оказывалось вооруженное сопротивление, но их взяли почти всех живьем. Что будем сними делать?
— Давайте сюда этого карателя! — я в ожидании бандита с благодарностью взял предложенный Командующим зеленый чай.
— Доставили душегуба! — конвойные ввели Бочкарева.
Это был человек высокого роста, хорошего сложения, в черкеске, в казацкой папахе, лихо надетой набекрень. На его молодом и красивом лице не было и тени страха. Оно дышало презрением и гордостью.
— Что, красная сволочь, радуетесь? Захватили сокола черные вороны!
Я подошел к есаулу и поинтересовался — Все казачество решило начать мирную жизнь, правительство республики простило их прегрешения, а вам, есаул, понравилось резать ремни со спин пленных и сжигать вместе с японцами целые деревни вместе с жителями, которых не устраивает власть оккупантов?
— Вас, гребаных большевиков, мало жечь, вас надо на кол сажать, суки красные!
Я покачал пальцем перед носом любителя лить реки чужой крови и приказал конвойным — Ребята, этого на центральную площадь, посреди которой срочно вырыть яму метр-полтора глубиной, заготовьте кол, можете особо его не выстругивать.
— Не понял, для чего кол? — вытаращил глаза Блюхер.
Понявший все есаул было дернулся, но его придержали за связанные руки, явственно запахло дерьмом — бравый каратель обосрался.
— Проведем показательную казнь. Да, когда выведете его на улицу — срежьте одежду ниже пояса, вонь страшная!
Есаул заверещал как поросенок, но его выволокли на улицу.
— Не кажется вам, товарищ Сорокин, слишком жестокой подобная казнь? — изумленный Блюхер до конца не мог поверить моему приказу.
— Кажется, но таким тварям расстрел за счастье!
Пока шла организация казни я высказал Блюхеру все, что я думаю о его разведке — ничего конкретного не было известно. Как всегда полуграмотное командование наплевало на добычу разведданных. Я поручил своим кубанцам поискать среди красноармейцев толковых местных охотников-следопытов, которые знают Владивосток и его округу как пять пальцев.
Пока я проследил за частичной разгрузкой наших припасов, которые понадобятся в разведывательном рейде, все уже подготовили. Вся площадь была полна народа. На бывшем кладбище, ставшем до революции плацем, который назвали Николаевской площадью — в честь Николаевской церкви, яблоку было негде упасть. Здесь расположилась биржа извозчиков, шла торговля — место обустраивалось, обозначались границы площади: улица Пушкинская и Гоголевская. Построены двухэтажные каменные здания: Николаевское городское трех-классное училище и почтово-телеграфная контора, трёхэтажное реальное училище. Посреди огромной площади с трудом выдолбили шурф и наскоро соорудили трибуну, на которой я и Блюхер заняли место. Я, во избежание засвечивания японскими агентами своего лица, заранее с помощью грима изменил свою внешность.
Осмотрев людское море, я кратко двинул речь, стараясь избегать модного словоблудия — Товарищи! Советская власть пошла на встречу подлым убийцам своего народа, дав прощение всем жестоким убийцам и карателям, решив прекратить
