Сорокин посадил на кол в Хабаровске одного из русских младших офицеров, который участвовал в карательных мерах против населения, сочувствующего партизанам. С помощью двадцати казаков, двоих охотников и японского подданного, возвращающегося из Германии после обучения, генерал захватил паровоз и добрался до наших передовых частей. Всех их разоружили и доставили сюда, во Владивосток. Молчанов утверждает — у Сорокина был приказ оставить в Спасск-Приморском батальон для создания видимости дислокации всех войск с помощью разжигания по ночам большого количества костров, а остальных скрытно перевезти в Хабаровск, где готовится красное наступление в Корею. В течении двух-трех недель к границе с Кореей будут стягиваться войска РККА, освободившиеся после войны с Польшей, Финляндией и Прибалтикой.
Козима подошел к карте и внимательно изучил расстановку японских сил. "Если русские захватят Корею, император за такой позор может отправить в отставку. Нужно успеть раньше красных и подготовить оборонительные рубежи на границе Кореи и России." — Пригласите начальника штаба — он должен проработать план по переброске наших войск поближе к театру военных действий!
Вот уже четвертый день мы находимся во Владивостоке. Сегодня нас выпустили из подвала, где нас держали. Молчанова и японского коммуниста правда с нами не было — их держали где-то отдельно от нас. С утра нас накормили рисом и рыбой, затем приказали собрать свои вещи и нас вывели наверх, где уже при полном параде с револьвером в кабуре и шашкой в отделанных серебром ножнах нас ждал Молчанов.
Все мои пластуны по легенде были личной охраной генерала, охотники — разведчиками, я же — его ординарцем Виктором Клюевым с погонами подъесаула.
— Ну что, молодцы! Натерпелись в застенках союзников? — Молчанов был в сопровождении Катаямы, одетого в свой гражданский костюм-тройку и шляпу-котелок. — Сейчас вам вернут ваше оружие и инструменты, проверьте — все ли в наличии.
Получив от японцев свои маузеры и револьверы, нацепив шашки и кинжалы, мы сразу почувствовали себя уверенно. В деревянном ящике для инструмента среди различных железок лежали пяток глушителей, на которые никто не обратил внимание.
— Виктори́н Миха́йлович, куда мы сейчас?
— Я договорился и нас разместят в казарме с японцами рядом со штабом японской экспедиционной армии. Двадцать лет назад из кирпича построили одноэтажные казармы для военных, в этом здании и разместился штаб. Вы хотели попасть в штаб, он практически в шаговой доступности!
Мы шли по двое по широкой улице, застроенной двух, трех и даже четырех-этажными зданиями. Посреди этого проспекта двигалась бесконечная колонна японцев, которых грузили на корабли и отправляли к берегам острова Канхвадо, открывавшего путь вдоль реки Ханган к сердцу Кореи — Сеулу.
— Японцы за три дня отправили около десяти тысяч человек, еще пятнадцать отправят в течении четырех дней, основная масса оставшихся войск дислоцируется в Никольск-Уссурийском, в городе останется только Девятый полк, ну и конечно же японские корабли — Молчанов недолго помолчал, рассматривая проходивших солдат и продолжил — сегодня меня пригласили на ужин парочка японских генералов, будешь со мной как мой ординарец, Катаяма будет переводить. Ваших людей придется оставить в казарме.
Ресторанчик с японской кухней был забит японскими офицерами, генералы Мицуэ Юи, командовавший японским гарнизоном в китайском городе-порту Циндао и Кикудзо Отани, главный инспектор боевой подготовки, ожидали нас в отдельном кабинете. Молчанов сел за столик и указал мне место рядом — Позвольте представить, господа генералы, мой ординарец, храбрый юноша, ненавидящий красных всей душой. Переводить будет ваш соотечественник — Сэн Катаяма.
Генералы важно кивнули, Катаяма низко поклонился и тоже был допущен к столу.
— Вовремя вы, господин генерал, доставили такие сверх важные сведения! — Мицуэ поднял глиняную чашку с сакэ и все выпили вместе с ним. Я с трудом проглотил теплую хрень и мысленно пожелал японцам подавиться их пойлом.
Попросив жаренной рыбы, я с ужасом покосился на суши с лососем, чье филе не обработали термическим способом — мне еще не хватало завести в кишечнике живность. В Японии вообще нет понятия основного блюда, вся еда равносильна. Традиционно на стол ставят блюда комнатной температуры и горячие, например, рис. Также нет порядка подачи, роллы могут ставить одновременно с другими блюдами. И едят их вместе с другими блюдами, то есть нет первого и второго. Начало 1900-х годов внесло изменения в японскую кухню. Иностранные кухни со всех уголков мира наводнили японские кулинарные книги, что стало частью бума хайкара. Такие популярные блюда, как рис с карри, сукияки, рамен и гюдон, появились в период Мэйдзи как часть движения хайкара и представляли собой сплав традиционной японской кухни с другими кухнями. Кухни были полностью перестроены для приготовления этих блюд; кухни периода Эдо использовались для приготовления простых блюд из риса, жареной рыбы, овощного супа и маринованных овощей.
Повар торжественно внес поднос, на котором лежали четыре рыбины Фугу. Я знал, что яд в больших количествах содержат печень, икра, желчный пузырь и кожа. Рыбу фугу можно есть только после тщательной, специальной очисткии обработки.
— Угощайтесь — перевел Катаяма, эта рыба просто божественна!
Генерал Кикудзо Отани улыбнулся и первым принялся поедать Фугу. Мысленно перекрестившись, я последовал примеру японцев, а Молчанова наш переводчик предупредил о опасности рыбы и тот, размашисто перекрестился и не спеша стал вилкой отправлять кусочки рыбы в рот.
— А это что такое — Молчанов указал на студенистую массу и получив ответ. что это маринованная медуза, отодвинул ее от себя подальше.
— Колчаковский генерал Розанов договорился командующим японскими оккупационными войсками генерал-лейтенантом Ои Сигэмото в январе этого года о вывозе в Японию той части “царского” золотого запаса, которая хранилась в подвалах Владивостокского отделения Госбанка России — Кикудзо Отани, выпив еще сакэ, решил немного поговорить с Молчановым — Его вывезли на крейсере “Хидзэн”. Этим же крейсером отбыл в Японию и генерал, переодетый в японский военный мундир с небольшой группой людей из его окружения и семьёй. А вы, генерал, не желаете поселиться в стране восходящего солнца?
Молчанов развел руками — У меня нет золота, а без него кому я нужен в вашей Японии? У меня даже нет валюты, на что я буду жить? Да и привык я к нашей, русской обильной кухне, к нашей водке. Нет уж, я умру и буду похоронен на родной земле. Господин Мицуэ Юи, вы когда отправитесь обратно в Циндао?
— Как только закончится перевозка войск и предоставленные мною суда будут уже не нужны.
Я решил осторожно вклиниться в беседу — Всю жизнь я мечтал стать флотским офицером, но не повезло. Все казаки из личной охраны генерала тоже
