собой и беседовал с ней, пристально наблюдая за поведением девочки. Затем он вернулся к Крис и сразу принялся выписывать рецепт.
— Похоже, у нее гиперкинетическое расстройство нервов.
— Что?
— Нервное расстройство. Так, по крайней мере, думаем мы. Сейчас мы точно не знаем, что при этом происходит в организме, но в таком возрасте это часто случается. Все симптомы налицо: ее чрезвычайная активность, темперамент, плохие дела с математикой.
— Да-да, с математикой. Но при чем тут математика?
— Она требует наибольшей сосредоточенности.
Кляйн вырвал листок с рецептом из крошечного голубого блокнота и протянул его Крис:
— Вот вам рецепт на риталин.
— На что?
— Метилфенидат.
— Понятно.
— Будете давать по десять миллиграммов два раза в день. Я советую принимать одну порцию в восемь часов утра, а вторую — в два часа дня.
— А что это? Транквилизатор?
— Стимулятор.
— Стимулятор? Да она сейчас и без этого...
— Состояние девочки не совсем соответствует ее поведению,— объяснил Кляйн.— Это форма перераспределения энергии. Реакция организма на депрессию.
— На депрессию?
Кляйн кивнул.
— Депрессия...— тихо повторила Крис.
— Вы здесь упомянули ее отца,— продолжал Кляйн.
Крис посмотрела на него:
— Так вы думаете, нет необходимости показывать ее психиатру?
— Нет-нет. Давайте подождем и понаблюдаем за действием риталина. Мне кажется, в этом и будет отгадка. Подождем недели две или три.
— Вы считаете, что это нервы?
— Похоже, что так.
— А ее вранье? Оно прекратится?
Его ответ удивил Крис Кляйн спросил, слышала ли Крис, чтобы Риган ругалась или употребляла неприличные слова.
— Никогда,— ответила Крис.
— Понимаете, это в какой-то степени похоже на ее вранье: так же нетипично для нее, как вы утверждаете. Но при некоторых нервных расстройствах может...
— Подождите-ка,— перебила Крис, пораженная его словами,— откуда вы знаете, что Риган употребляет неприличные слова? Или, может, я что-нибудь не так поняла?
Секунду Кляйн удивленно смотрел на нее, а потом осторожно произнес:
— Да, я хотел сказать, что она знает такие слова. А вы об этом не подозревали?
— Я и до сих пор понятия об этом не имею! О чем вы говорите?
— Ну, в общем, она нецензурно ругалась, пока я осматривал ее, миссис Макнил.
— Да вы шутите! В это трудно поверить.
Врач выглядел смущенным; казалось, он чувствовал себя неловко.
— Знаете, миссис Макнил, ее словарный запас в этой области довольно-таки... как бы это сказать... довольно-таки обширен.
— Что вы имеете в виду? Ну же, приведите хоть один пример!
Кляйн молча пожал плечами.
— Она что, употребляет слова типа «дерьмо» или «трахаться»?
— Да, и эти тоже.
Врач несколько расслабился.
— А какие еще? Говорите конкретно.
— Ну, например, она велела мне убрать чертовы пальцы от ее влагалища...
Крис аж задохнулась от неожиданности.
— Она именно так и сказала?
— Я бы на вашем месте не придавал этому слишком серьезного значения. Дело в том, что подобные проявления свойственны ее заболеванию и встречаются довольно-таки часто. Они тоже служат своего рода признаками наличия синдрома.
Крис лишь покачала низко опущенной головой.
— Я просто ушам своим не верю! — тихо воскликнула она, не отрывая взгляда от собственных туфель.
— Мне кажется, она сама не понимает того, что говорит,— успокоил ее врач.
— Надеюсь,— пробормотала Крис.— Хотелось бы думать, что это так.
— Давайте ей риталин,— посоветовал он.— Посмотрим, что будет дальше. А через две недели я снова ее осмотрю.
Кляйн взглянул на календарь, лежавший на столе.
— Значит, так. Давайте встретимся двадцать седьмого, в среду. Вам удобно? — спросил он, глядя на Крис.
— Да, разумеется,— ответила она, встав со стула, и смяла рецепт в кармане пальто.— До двадцать седьмого, доктор.
— Я поклонник вашего таланта,— улыбаясь, заметил Кляйн и открыл ей дверь.
Крис остановилась и, погруженная в свои мысли, прижала палец к губам. Потом взглянула на доктора:
— Вы все-таки считаете, не надо к психиатру?
— Не знаю. Но самое простое объяснение всегда кажется самым лучшим. Давайте подождем. Увидим, что из этого получится.— Врач обнадеживающе улыбнулся.— А пока что постарайтесь не волноваться.
— Как?
Крис вышла.
По дороге домой Риган выпытывала у матери, что сказал ей доктор.
— Он сказал, что у тебя немного расшатались нервы.
Крис решила ничего не выяснять у Риган относительно нецензурных выражений.
«Это все Бэрк,— твердила она себе.— Девочка нахваталась всей этой гадости от него».
Но немного позже Крис завела разговор с Шарон. Ей необходимо было узнать, слышала ли Шарон, чтобы Риган ругалась.
— Конечно нет,— удивилась Шарон.— Даже в последнее время ничего подобного не слышала. Но мне помнится, что преподаватель рисования и лепки однажды сделал какое-то замечание по этому поводу.
— Давно это было? — спросила Крис.
— Нет, на прошлой неделе. Но ты ее знаешь. Может, девочка чертыхнулась или сказала что-нибудь вроде «чушь собачья».
— Да, кстати, ты что-нибудь говорила Риган о религии?
Шарон вспыхнула.
— Нет, совсем немного. Ты понимаешь, этот вопрос было трудно обойти. Она ведь задает так много вопросов и... ну...— Она беспомощно пожала плечами.— Мне было трудно. Подумай сама, как бы я ей все объяснила, не рассказав о том, что я сама считаю величайшим враньем?
— Расскажи ей все, а что есть правда — пусть сама выбирает.
В последующие дни, вплоть до вечеринки, которую давно запланировала Крис, Риган аккуратно принимала риталин. Крис сама следила за этим. Однако она не заметила никаких перемен к лучшему. Напротив, появились некоторые признаки ухудшения. Провалы памяти, забывчивость, нечистоплотность, жалобы на тошноту. Появился еще один способ привлекать к себе внимание (хотя прежние больше не повторялись): Риган уверяла мать, что в ее комнате чем-то отвратительно пахнет. Крис принюхивалась, но ничего не ощущала.
— Ты не чувствуешь?
— Ты хочешь сказать, что и сейчас пахнет? — спросила Крис.
— Ну конечно!
— И на что это похоже?
Риган сморщилась:
— Как будто что-то горит.
— Да? — Крис опять принюхалась.
— Неужели не чувствуешь?
— Ну конечно, кроха,— солгала Крис.— Совсем немножко. Давай откроем окно и проветрим комнату.
На самом деле Крис не ощутила никакого запаха, но решила не спорить с Риган, по крайней мере до следующего визита к врачу. Кроме того, у нее было полно дел. Во-первых, надо было готовиться к приему гостей. Во-вторых, требовалось дать окончательный
