— Верно. Никому из нас не стоит привередничать. Короче говоря, не будь я такой жалкой партией, я бы искал женщину целомудренную, а не ту, про которую говорят, что она веселилась с цыганами и татуировщиками-азиатами.
Ее подбородок слегка дернулся вверх, а плечи назад. Глаза приобрели тот яркий оттенок зеленого, который он заметил, когда они столкнулись на дорожке.
— Хотя когда я смотрю на вас, то не могу поверить, что эта сдержанная молодая женщина, стоящая передо мной, вызывает столько самых невообразимых пересудов. Скажите, дорогая, — добавил он с кривой усмешкой, — это правда?
— Что? — резко отозвалась она.
— Вы действительно танцевали с цыганами? Отдались в руки татуировщика?
— А это имеет значение?
— Пожалуй, было бы лучше, если б мы вступали в благословенное состояние супружества, полностью разоблачившись, так сказать.
— Похоже, вы считаете само собой разумеющимся, что я принимаю ваше предложение, сэр.
— А это не так?
— Не знаю. Тут есть о чем подумать.
— О чем, например?
— О вас. Ни для кого не секрет, что вы бабник. Игрок, про которого говорят, что он мошенничает. Вы не в ладах со своей семьей и вечно ищете повода для ссор с родственниками. Все эти слухи верны?
— Все, кроме одного.
Она удивленно взглянула на него.
— Я не мошенничаю в картах.
Эмма вздрогнула, когда он внезапно направился к ней. Алан наблюдал, как она немного попятилась вдоль стола, прежде чем взяла себя в руки. Вернув лицу то же упрямое и вызывающее выражение, она глядела на него с тревогой загнанной лисы: убежать или развернуться к этому большому злому волку и попытать счастья? Остановившись у угла стола, он сказал:
— Теперь ваша очередь, мисс Кортни.
Она гневно зыркнула на него из-под очков, продолжая молчать.
— Я жду, — напомнил он.
— Это правда. Все. — Она сделала глубокий судорожный вдох, однако глаз не отвела. — Я действительно танцевала с цыганами.
— Обнаженной?
Она помолчала, в то время как яркий румянец пробирался вверх по шее от высокого воротничка блузки.
— Небольшое преувеличение. Я… была завернута в шарфы и тюль. Что касается татуировщика… это тоже правда.
— Действительно?
— Вам неприятно, сэр?
— Это зависит от обстоятельств. Как выглядит татуировка? Или сколько их там у вас? Или, точнее, где они? И коли уж на то пошло, какие они?
— А какая разница? Сделанного не поправишь.
— Я должен быть готовым к тому, чтобы созерцать тело своей жены с изображенными на нем огнедышащими драконами.
— В вашем положении, полагаю, вы должны быть рады тому, что можете получить.
— В вашем положении, полагаю, вы должны чувствовать то же самое.
— Вот видите, сэр… Какое же счастье могут такие потерянные души обрести друг в друге?
— Дружеское общение.
— Но общение у меня есть. С отцом, сестрой и сыном. Не говоря уже о Дорис.
— С отцом, который готов сбыть вас с рук такому типу, как я, лишь бы обеспечить положение младшей дочери? С сестрой, которая каждый день напоминает вам, что вы существуете в этом мире исключительно для того, чтобы являться по первому ее зову? С полоумной старухой, которая разговаривает с невидимым котом, и с сыном, чья жизнь обречена, потому что на нем клеймо сына падшей женщины?
— В то время как вы наслаждаетесь обществом призраков из прошлого, паутины и мебели, используемой на растопку! — ответила она в запальчивости. — Ваши единственные собеседники — непочтительные слуги и бутылка виски. Я не наивная дурочка, сэр. Вы ищете не общения, а средства покончить с вашей бедностью, выкупить назад свое доброе имя, возродить мечты относительно Шеридан-холла и при этом прочно утвердиться в среде джентри, что вам было недоступно, потому что вы, сэр, отпрыск падшей женщины.
Он долго молчал. Постепенно тишина сменилась равномерным шумом дождя за окном. Наконец он натянуто улыбнулся:
— Нет сомнений, что, реши мы вступить в это… рискованное предприятие — иначе не скажешь, — между нами не останется и тени лицемерия. Это правда, что я не люблю вас. Я часто спрашиваю себя, способен ли я вообще любить.
— Так скажите мне, раз этот союз будет заключен исключительно по расчету, означает ли это, что вам должна быть предоставлена свобода в отношении внебрачных связей?
Он вгляделся в ее ничего не выражающие черты.
— Если мне будет угодно, — в конце концов ответил он твердым тоном.
Эмма лишь изогнула бровь, демонстрируя некое подобие агрессивности, и скрестила руки на груди.
— Полагаю, мне будет предоставлена такая же свобода, — сказала она.
Он встретился с ее непреклонным взглядом, мысленно представив себе картину: Эмма Кортни… Шеридан, крадущаяся среди ночи на свидание с любовником. Эта мысль была просто смехотворна. Хотя, с другой стороны, напомнил он себе, несмотря на то что внешне она выглядит как старая дева, налицо тот факт, что под этим пуританским фасадом скрывается весьма соблазнительная женщина и где-то есть, по крайней мере, один мужчина, который небезразличен ей настолько, что она пожертвовала своей репутацией ради него. Как глупо с его стороны постоянно забывать об этом.
Эмма наблюдала, как лицо Шеридана темнеет и самодовольное выражение плавится на нем, как воск от огня.
— Ну? — напомнила она. — Так как же? Не отвечаете? Не может быть, чтобы вы передумали. Вполне логично предположить, будто ваше возвращение сюда означает, что вам срочно понадобились деньги. Не понимаю, почему вас должны волновать мои любовные похождения, если я не буду выставлять их напоказ?
Он отвернулся и пошел вдоль стены. Подойдя к столику со спиртными напитками, задержался, погладил горлышко графина, затем сказал:
— Кажется, я все время забываю о вашем положении. Полагаю, прошлым вечером вы упоминали имя мужчины?..
— Нет, не упоминала.
— Уверен, что да. — Он повернулся и окинул ее любопытным взглядом. — Думаю, было бы только справедливо, чтобы я знал происхождение мальчика.
— Это ни к чему не приведет, уверяю вас.
Снова повернувшись к ней, он бросил на молодую женщину гневный взгляд:
— Ну и черт с ним, но, по крайней мере, скажите, вы любили его?
— Это что-то изменит?
— Просто скажите, черт побери.
— Да, я любила его.
— Ясно. И все еще любите?
— Люблю ли я отца Хью? Вы это спрашиваете, мистер Шеридан?
Он кивнул.
— Признаю, что бывают моменты, когда я испытываю бесконечную нежность к нему. Но временами, когда я думаю о том, что он за человек, я испытываю разочарование, если не сказать отвращение.
— И что же он за человек?
— Непорядочный, разумеется, иначе никогда бы не воспользовался слабостью незамужней девушки.
— Значит, он обаятелен, да?
— Без сомнения, но только когда считает нужным.
Прислонившись к краю стола, она ответила ему таким же пристальным взглядом. Причины, по которым он делает предложение, оставляют желать лучшего, и она не намерена уступать то малое достоинство, которое у нее еще осталось. Будущее и счастье Хью важнее всего.
Шеридан направился к двери, и Эмма выпрямилась. В дверях он задержался и, не оглядываясь, заявил:
— Если вы хоть в малейшей степени заинтересованы в моем предложении, дайте мне знать об этом не позже завтрашнего дня. Или можете забыть, что я был здесь.
С этими словами он вышел.
Она уставилась в пустой дверной проем. Сердце так бешено колотилось в груди, что было трудно дышать. Эмма бросилась к двери.
— Мистер Шеридан! — крикнула она, заставив Алана обернуться. — Позвольте вам заметить, сэр, что ваши манеры оставляют желать лучшего. Нельзя просто войти в дом женщины и предъявить ей ультиматум, особенно когда дело касается такого важного вопроса, как брак.
Слегка опустив голову, она решительным шагом направилась к нему. Он даже не шелохнулся, лишь смотрел на нее прищуренными глазами.
— Что вас так расстроило? — протянул Алан. — Неужели то, что я не вручил вам цветы и конфеты и не встал на колено?
— Не говорите ерунды, сэр. Мне безразличны эти банальности.
— Да? Тогда, возможно, вы просто не привыкли иметь дело с людьми, которых не можете подчинить своей воле. Или просто боитесь.
— Вас?
— Мира за этими дверьми, мисс Кортни. Знаете, что я думаю? Я думаю, что вы все это выдумали. Не было никаких цыган и никакого татуировщика. Вы создали их здесь, в своей голове. — Он постучал ей по виску пальцем.
Она ахнула и почувствовала, как ее самообладание испаряется под горячим натиском негодования.
— Фактически, — присовокупил он с нарочитой паузой, — вы такая правильная, что я бы не удивился, если б вы даже солгали насчет происхождения Хью.
Ее рот открылся и закрылся, не произнеся ни звука. Сердце, казалось, подскочило к горлу, а волосы на голове зашевелились.
