к коже, напряженно начала заживлять рану. Кровь остановилась не сразу, но все же вскоре перестала течь, а рана начала очень медленно затягиваться. Почти четверть часа девочка, глотая горькие слезы, перемещала свои ручки по израненному телу матери и заживляла ее многочисленные раны.
Слава старалась не плакать и не переживать, сосредоточиться лишь на своем деле. Ибо прекрасно помнила наставления Миры о том, что при целительстве надо быть бесстрастной и спокойной, тогда и лечение выйдет более сильным. Девочка пыталась не думать о том, что матушка умирает, и упорно посылала свою жизненную энергию в недвижимое тело молодой женщины, медленно залечивая ее раны. Она не знала, как надо делать верно, и пыталась делать то же, что и при исцелении волка. Вскоре она отметила, что энергия перестала вытекать из ран Миры. А Слава, стиснув зубы, все вливала и вливала свою энергию, видя, как ее золотистые жизненные потоки наполняют существо Мирославы.
Однако через некоторое время девочка почувствовала сильное головокружение, а ее руки и ноги будто окаменели. Осознавая, что ее собственная энергия на исходе, Слава все равно не прекращала своего действа. Ее безграничная любовь к матушке была так сильна в эти мгновения, что она даже не задумывалась о том, что сама может погибнуть. Еще через какое-то время кожный покров Мирославы стал менее бледным, а существо матери на треть наполнилось живительный силой. Слава облегченно выдохнула, понимая, что матушка уже не умрет. Через минуту девочка потеряла сознание, упав светловолосой головой на живот Миры.
Слава пришла в себя от нежного прикосновения к своей щеке.
— Маленькая моя, ты слышишь меня? — ласковый мелодичный голос матушки вывел девочку из забытья.
Слава распахнула глазки и увидела над собой склоненное озабоченное лицо Мирославы.
— Матушка, вам лучше? — спросила она, садясь на траве. Мирослава поддержала ее, и девочка выпалила: — Я так хотела помочь вам. Но я не знала, как! И ваши жуткие раны, я пыталась их залечить, как вы учили меня.
— Ах, так это ты помогла мне? — опешила Мира. — А я удивилась, отчего мои раны зарубцевались, едва я пришла в себя.
— Я так долго лечила вас, матушка, а вы все не приходили в себя, — всхлипнула невольно малышка. — Я так боялась, что вы умрете.
— И что же ты отдавала мне свою энергию напрямую, как и мышкам?
— Да. Вы же так учили меня, — пролепетала наивно Слава.
— Слава, но так лечат лишь животных! — объяснила Мира удрученно и обняла дочь. У ушка девочки она тихо озабоченно добавила: — Никогда более не делай этого. У людей энергетическое поле гораздо сильнее. Потому исцелять так людей опасно, можно отдать больному всю свою жизненную силу и погибнуть самому. Ты понимаешь меня?
— Вот отчего у меня сильно кружилась голова, матушка.
— Да. Оттого ты и потеряла сознание, ибо влила почти всю свою энергию в меня, малышка.
— А как же тогда исцелять людей?
— Надо использовать определенные обереги, подобные тем, которые я ношу на запястьях и пальцах, через которые следует пропускать свою энергию и лишь затем отдавать ее болящему человеку. Тогда ты не будешь терять столько жизненной силы. Я обязательно научу тебя, милая. Надо нам немедля идти, пока Темные не вернулись.
— Их нет поблизости, матушка. Они исчезли из наших мест. Я чувствую это, — отметила девочка.
— Раз так, то нам нужно вернуться в дом.
Тяжело поднявшись на ноги, они медленно направились в сторону деревни, обнявшись. В какой-то момент, не выдержав, Слава бросила жалостливый взгляд на Мирославу и спросила ее:
— Темные мучили вас, матушка?
— Они служат силам тьмы, для них это обычное дело, — тихо ответила та. — Поэтому твой батюшка так волновался за нас.
— Батюшка, Ярик… они, наверное, тоже ранены?
— Не знаю, милая, пойдем быстрее. Мы исцелим их, не бойся.
Они уже спустились до деревни, когда девочка вновь тихо спросила:
— Но зачем приходили Темные?
— За нашим Ярославом, — ответила Мирослава. — Они боятся его.
— Темные боятся Ярика? — опешила Слава.
— Я уже говорила тебе — твой брат избранный. Предсказано, что он станет великим Светлым витязем, который сможет одолеть зло. Оттого Темные и напали на нас. К тому же они искали еще одну древнюю вещь.
— Какую?
— Позже я расскажу тебе, милая…
В этот момент они прошли в распахнутые ворота и оказались в их дворе. Войдя в дом, Мира и Слава остановились.
В горнице прямо у порога лежали бездыханные окровавленные тела Романа и Ярика. Они распластались в неестественных позах рядом друг с другом. Кровь уже не текла из их глубоких ран. Едва увидев это, Мирослава застыла как вкопанная и будто окаменела, диким взором смотря на жуткое изуродованное тело любимого мужа и перерезанное горло обожаемого сына.
— Матушка, что же это?! — воскликнула истошно девочка, падая на колени возле убитого брата и проводя дрожащими ручками по его недвижимому телу. — Они убили их! Убили! — дико затараторила она и стремительно отползла к отцу и начала осматривать и его. — Их света нет! Матушка, я не чувствую их света! Значит, их души на небе? Так?
Слава подняла глаза на Мирославу, которая так и не двигалась. Жутковатый взор молодой женщины, не отрываясь, взирал в темный угол горницы.
— Смотри… — выдохнула одними губами женщина и указала глазами в сторону окна.
Тут же обернувшись, девочка побледнела. Там, в проеме окна, озаряемые бледным светом луны, виднелись две фигуры. Высокая широкоплечая и худая невысокого роста. Полупрозрачные, еле различимые силуэты отца и брата, Слава узнала сразу. Она поняла, что это их души. И если сейчас они парили отдельно от тел, то вернуть их к жизни было уже невозможно. Она вскочила на ножки и бросилась к прозрачным фигурам у окна.
— Батюшка, ты слышишь меня? — закричала малышка.
Вдруг прозрачная душа Романа, которая была до того недвижимой, протянула руку вперед, удерживая девочку от приближения. Слава
