Бургете не изменила своим традициям и в XXI веке. И сейчас все точно так же, как описывал Хемингуэй. Здесь течет все та же река и можно найти ту самую улицу, по которой с шумом и криками шли пьяные Джейк и Билл. Центральная улица по-прежнему единственная в этой деревне. Тут находится магазин, где я купила столько местного шоколада и домашнего печенья, сколько мне хватило бы на поддержание хорошего настроения на горных перевалах в ближайшие дни.
Билл и Джейк остановились в гостинице. Сначала они посчитали, что двенадцать песет за ночь для них слишком дорого, но уступили, потому что в эту сумму было включено неограниченное количество вина. Скорее всего, гостиница находилась в здании, которое можно увидеть по дороге в Ронсес-Вальес. Ее двери выкрашены в зеленый цвет, а дымчатые стекла окон покрыты узорами. Внешне здание совсем не изменилось по сравнению с тем, как оно выглядело в 20-е годы XX века.
Я решила не останавливаться на ночь в гостинице, поскольку предоставляемые удобства мало изменились с тех пор. Я предполагаю, что ванная комната этой гостиницы мне не угодила бы. Я собралась заночевать в другом месте. На этот раз в деревенском доме, где жила семья с двумя детьми.
— Мы не закрываемся до полуночи, — радостно улыбаясь, сказала донья Виктория, мать семейства.
Действительно, она не обманула меня.
— Ты возвращаешься домой или собираешься выйти на улицу, Хуанита? — спросила донья Виктория свою трехлетнюю дочку, в нерешительности стоящую в дверях. — Давай-давай! Иди поиграй на улице!
И Хуанита со своей игрушечной машинкой поковыляла на улицу.
В этом доме я чувствовала себя лучше, чем в том, где останавливалась первый раз, и даже целых полчаса находилась в хорошем расположении духа, пока не отправилась за алкоголем, необходимым мне для поддержания морального духа. О ресторане, на который я обратила внимание и в котором собиралась пообедать, я по чистой случайности прочитала в утренней местной газете. Он открывался в восемь тридцать, поэтому я, чтобы скоротать время, зашла в бар прямо по соседству с церковью, о которой упоминал Хемингуэй. Интересно, куда он сам отправился бы вечером, чтобы выпить виски или бутылочку бренди «Фундадор»? Существуют документальные свидетельства, утверждающие, что Хемингуэй любил выпить, но я так и не обнаружила места, где именно в Бургете он мог бы это сделать и какой бар мог заслужить его внимание. Тот, где оказалась я, был грязным и маленьким. Там было полным-полно горцев с густой щетиной, что заставило меня задаться забавным вопросом: почему у мужчин, живущих в горах, такие густые бороды? Может быть, это своего рода результат эволюционного развития. Вероятно, живущих высоко в горах густые бороды спасают от холода. Или просто им слишком далеко идти до ближайшего магазина, чтобы купить новую бритву? Я думала об этом, пока пила пиво, читала газету и пыталась тем самым заглушить голод, ведь испанцы обедают вечером.
Вскоре один из бородатых мужчин-горцев медленно направился ко мне, очевидно, чтобы поболтать, ведь для них я была незнакомкой. Я не встречала более страстного взгляда со времен молодости Хулио Иглесиаса. Его звали Мартин. Он был кровельщиком. Возможно, в этой деревне у него было не так много работы, потому что с момента пребывания здесь Хемингуэя построили всего пять новых домов, но, без сомнения, их крыши были сделаны с особой любовью и рвением. Мартин спросил меня, каким ветром меня занесло в Бургете. Я рассказала ему о своем путешествии, о том, как боролась с собой, преодолевая горы по дороге из Сан-Себастьяна, о моих планах добраться до Барселоны, а потом до юга Испании.
— Dios mio![5] Должно быть, у тебя крепкие ноги, — сделал вывод он, беззастенчиво, даже нагло глядя на них. — И ты совсем одна? Без мужа?
— Ну да, — призналась я. — Понимаешь, к сожалению, мне до сих пор не попался сильный, мудрый, остроумный, богатый и сексуально привлекательный мужчина, который стал бы спутником по жизни. Тем не менее я не перестаю надеяться. Но у меня еще есть в запасе кое-какое время, чтобы стать женой и матерью или, в крайнем случае, усыновить какого-нибудь младенца из Китая, там это делается легко и просто.
Новый знакомый снова с интересом взглянул на мои ноги.
Глава 5
Старые калоша и форель
Я думаю, узкая горная дорога — это не место для философских размышлений и тем более не для выяснения отношений между супругами. Жители Валье-де-Ронкаль, очевидно, думают иначе, потому что отличительной чертой этого места являются граффити. Действительно, почему бы не подняться на высоту две тысячи метров и не написать в стиле граффити такие избитые фразы, как «Деньги — зло», «Закон для всех один», «За все надо платить».
Кроме этих банальных фраз вокруг меня простиралось целое море слов, складывающихся в предложения, которые обычно выкрикивают во время ссоры. Я решила, что это неплохой способ выплеснуть свою злобу. Мысленно представила себе, как я не без удовольствия хлопаю дверью и с визгом взбираюсь на гору высотой две тысячи метров с жестяной банкой краски-спрея в руках. И вот после долгого и утомительного подъема, когда оказываюсь на вершине горы, эндорфины берут свое и душевная боль стихает. На самом деле не всегда все то, что представляется скучным, оказывается бесполезным. С другой стороны, многое в моем поведении объяснялось тем, что рядом со мной не было того сильного, мудрого, остроумного, богатого и сексуально привлекательного мужчины моей мечты. Но я поняла, сейчас не время размышлять об этом, так как у меня сильно заболели ноги.
На одном холме было выведено крупными белыми буквами: «Деньги ведут к предательству». Я призадумалась и сбавила скорость. Проехав еще пятьдесят метров или чуть больше, увидела еще граффити: «Предупрежден — значит, вооружен». А потом самые последние: «Никто не любит быть запертым в собственном доме».
Что же могло подтолкнуть людей на создание таких граффити? Поднимаясь все выше и выше, я сочинила такую историю:
Гора-Мужчина женится на Горе-Женщине. Они двоюродные брат и сестра, но об этом не задумываются, потому что они — горы и живут уединенно. Двоюродный брат все-таки лучше, чем какой-нибудь дурак. Горы являются для них домом. Им много не требуется для жизни. Они разводят свиней и овец, поэтому им хватает ветчины, домашнего сыра и масла, которое Гора-Женщина быстро и ловко сбивает в чане на своей кухне в горах. К тому же она умеет прясть пряжу и вязать шерстяные свитера. И так они жили долго и счастливо, как вдруг в городе появляется паломник по имени Педро. Он богат и мудр. Педро родом из Мадрида. Благодаря своей ловкости он сколотил состояние, продавая туристам постеры, рекламирующие корриду. Педро надел настоящий дождевик из гортекса и побрился. Увидев его, Гора-Женщина упала в обморок. Никогда раньше она не видела таких гладко выбритых щек, мягких словно шелк.
