из «Весёлого кролика» всегда были объектом насмешек для жителей квартала.
В этот раз враг дрался неумело, используя слабые тычки. А чего ещё можно ожидать от одной из соседок по спальне?
Проклятая печать оставила юным колдуньям мало возможностей для атаки.
Утренний свет постепенно просачивался в комнату, но я пока не видела лица соперницы, щурилась и извивалась змеёй, следуя интуиции.
— Самая хитрая, да?! — глухое сопение и ядовитый шёпот просочились в сознание. — Думаешь, состроила глазки, подмигнула, булочкой угостилась, и дело сделано? Предупреждаю, козявка — Лиль мой! Я его два года приручаю! Это мой парень!
— Илма?! — догадалась я, собралась с силами и отпихнула разъярённую девицу. — Приручай дальше, раз считаешь его зверушкой! А я позволю Лилю самому выбрать, с кем дружить!
Одним рывком я сменила позицию. Блондинка перевалилась набок. Светлые пряди закрыли глаза.
Она взвизгнула:
— Не смей и смотреть в сторону фейри!
Откинув подушку, я оседлала Илму и за кисти прижала к постели.
— Всё? Успокоилась?! — Я не сдерживалась. — Тронешь меня снова, и я тебе патлы вырву! Будешь лысая Лиля соблазнять! Я — Дикий Шип! Запомни и обходи стороной!
Я хорошо знала, что врага следует сразу поставить на место, показать силу и решимость. Получив отчаянный отпор и расквашенный нос, большинство насмешников из нищего квартала не торопились повторить стычку.
Илма брыкалась и фыркала. Спальня ожила, очнулась от сонного забытья. Девочки приподнимались в кроватях, таращась на драку.
Урса кинулась ко мне, гордо восседавшей на придавленной блондинке.
— Илма! Кирсти! Что вы творите?! Остановитесь!
Наставница обхватила меня и потянула назад, а поверженная Илма соскользнула на пол, пнув напоследок коленом.
Вот зараза! Больно!
Илма побежала к двери.
— Никак не уймёшься! — взвинченная выходкой, я схватила подушку, успевая догнать девицу и треснуть несколько раз промеж лопаток.
Мы вылетели в коридор под дружные крики соседок:
— Давай! Кирсти! Так её!
Поддержка меня вдохновила. В пылу борьбы я не заметила, что по широкой галерее шли двое людей, к чьим ногам мы с визгами и повалились.
— Признай, что проиграла, белобрысая! — торжествующе провозгласила я, снова оседлав притихшую нахалку. — Дикий Шип всегда побеждает!
— Кирстен Шип! — Точно ведро ледяной воды вылили за шиворот, так прозвучал знакомый мужской голос.
Я вскинула голову, успевая рассмотреть красотку-стихийницу в элегантном вечернем наряде, с идеально уложенными белокурыми локонами и скучающим взглядом. Элизи, кажется так, звали любовницу Гастона Эссара, смотрела на нас с досадливым недоумением.
Мы замерли на полу перед самим предателем Эссаром. Приталенный, с серебряными пуговицами, тёмный сюртук плотно облегал высокую, стройную фигуру, подчёркивал широкие плечи и несгибаемую прямоту мужественной спины. Он выглядел словно завсегдатай светских вечеров столичной аристократии. Стало ясно, что вместе с Элизи они провели ночь вне стен корпуса.
— Привести себя в порядок и немедленно в мой кабинет. Обе!
За внешним холодом декана бушевала настоящая ярость. Мой дар помог ощутить это пламя. По спине предательски поползли мурашки, и задрожали колени. Собственный огонь сжался в груди до маленького, тугого шарика, мешавшего дышать.
Я внезапно осознала, что сижу в одной ночной рубашке, растрёпанная и разгорячённая потасовкой. В душе заворочалось что-то похожее на стыд. Так непривычно и неожиданно.
Какого демона Эссар смущает меня?!
— Давно пора усмирить этих диких девиц, — фыркнула Элизи, кутая обнажённые плечи в тонкий, воздушный шарф. — И как ты терпишь этих несносных животных?
Гастон Эссар резко развернулся на каблуках и не оглядываясь пошёл прочь, только бросил сквозь зубы:
— Позволь напомнить, что я один из них, Элизи. Идём, я отдам бумаги для Америуса.
«Сама ты животное! Ещё и со слабой магией», — со злой обидой подумала я, сверля взглядом затылок Элизи.
Перед глазами ожили образы, которые я никак не могла видеть, но воображение дорисовало всё в самых ярких красках: Гастон сжимает в объятиях белокурую красавицу, впивается поцелуем в пухлые губы, толкает смеющуюся Элизи на стол, откуда предусмотрительно убраны бумаги и карандаши…
— Дрянь! — Кулаки сжались сами собой.
Я не сразу вернулась к реальности. Наставница замешкалась, пока надевала халат: выбежала из комнаты к окончанию событий. Поджав губы, Урса за руки повела нас в спальню.
— Взрослые девицы, а что творите?!
Урса покачала головой, рассаживая меня и Илму по кроватям: оставалось подчиняться и молча сжигать соперницу взглядом. Будет мне ещё иллюзорных чудовищ подкидывать!
Наставница встала между кроватями, словно секундант перед дуэлью. Я читала о поединках, когда опекун научил меня складывать буквы в слова. Он всегда поощрял мою тягу к книгам. Так я о многом узнала. В том числе и о дуэлях между аристократами.
— Сейчас приведёте себя в приличный вид и пойдём к господину Эссару. Что за кошка между вами пробежала? — поинтересовалась Урса.
— Новенькая накинулась на меня. Я тут ни при чём! — вздёрнув носик сообщила Илма. — Она хотела натравить на меня иллюзию! Я проснулась, когда новенькая шарила у меня в тумбочке. Воровка!
— Верно, тебе показалось со сна, — покачала головой Урса.
Илма надула губы, миловидное лицо некрасиво скривилось.
— Так стыдно перед господином деканом. Какой позор! — нарочито громко взревев, она упала лицом на подушку.
Я на миг забыла о негодяе Эссаре и, распахнув глаза, уставилась на Илму — чуть не задохнулась от возмущения.
«Спокойно, Дикий Шип, спокойно», — я сделала несколько медленных вдохов. — «А чего ты ожидала от тюремной крысы?»
9
В Академии неизбежно наступал новый день. Декан велел привести себя в должный вид, перед выволочкой. Этим мы и занялись.
Одевшись, Урса подгоняла всех, призывая подниматься, чтобы всё успеть. В корпусе отверженных даже умывание проходило по строгому графику.
— Встаём, галчата! Скоро очередь мальчиков. Не успеете — пойдёте на завтрак немытыми, нечёсаными, — бодро командовала Урса, успевая сказать несколько слов каждой из подопечных. — Растолкайте Жюли, пока мы с нашими драчуньями у господина Эссара. Зоуи, ты опять не постелила покрывало. Поторопитесь!
Как ни была я поглощена мыслями о визите в кабинет декана и злостью на Илму, но одеваясь поглядывала по сторонам. Для пленницы Академии магии важно понять, что из себя представляет окружение и уклад жизни. Сейчас я никому не доверяла. Особенно после выходки ревнивой сокурсницы.
Ничего же не сделала! Подумаешь, булочку съела!
Девушки-тени, которые вчера не проявили никакого интереса к новенькой, оставались молчаливыми и безучастными. Они выполняли все необходимые действия, походили на живых людей, только на бледных лицах ничего не отражалось, а взгляды были опущены.
Почему у них пустые глаза и кожа с фиолетовым оттенком? Совсем как у наставницы. Урса всё же больше похожа на человека, а эти словно механические куклы.
