но существовали отдельно ото всех.
— Не обращай внимания. Ты новенькая, — подсказала Зоуи, кивнув на парней.
— Понимаю. Пусть смотрят — не жалко!
На самом деле мне было неуютно, но я сделала вид, что ничуть не переживаю. Моё внимание притягивал Лиль: его сиреневые глаза сияли, серебристые искорки кружили в воздухе, слетая с кончиков волос. Это выглядело очень притягательно, но я с усилием оторвалась от созерцания колдовских чар и красоты фейри, и осмотрелась.
Столовая примыкала к кухне. Часть соседнего помещения виднелась в широком проёме без двери, оттуда шёл горячий дух от плиты и большого котла. В очагах давно использовали те же кристаллы хаотита, что в светильниках или каминах.
Если бы не маги хаоса, никто бы не узнал, как использовать потустороннюю материю. Стихийники, а тем более простые обыватели, не умели добывать полезную энергию, не могли заполнять ею кристаллы. В старые времена процветания мои сородичи продавали хаотит в соседние королевства, а сейчас весь доход получал Совет магов, управляющий Союзными землями. Мы же стали отверженными и бесправными осколками древней цивилизации.
Это ради хаотита стихийные маги превратили нас в изгоев. Любой, кто помогает угнетателям — предатель, достойный смерти.
Я подумала о Гастоне Эссаре, и огонь гнева вспыхнул во мне с новой силой.
Урса, одна из девочек и шустрый парнишка разложили по мискам сероватую массу из дымящегося котла. Должно быть это была каша, но в клейких комках я так и не опознала её основу. Плохое, проваренное зерно потеряло истинный запах и форму.
— Дежурство на кухне по графику, — шепнула Зоуи. — Готовим сами.
Я ни о чём не спрашивала, но новоявленная подружка сама охотно делилась сведениями.
Наставница торопливо расставила на столе чашки с бледным травяным напитком, плошки с засушенными фруктами и орехами.
— Примем с благодарностью, что судьба даёт нам, пока мы живы, — молитвенно соединив ладони сказала Урса и села за стол.
— Да хранит нас Хаос, — нестройным хором отозвались мои вынужденные сокурсники.
— Пусть Хаос спасёт всех, — вздохнула Зоуи.
— Маги Северного города ищут поддержку у владык независимых земель, — в пространство произнёс один из юношей. — Я верю, что они придут и помогут восстановить справедливость. Наши придут…
Сван ударил ладонью по столу:
— Придержите язык! Опасные мысли и слова ведут к смерти. Я это видел. Тех, кого я знал лично, лишали дара. Они подыхали в муках на глазах у друзей. Молили прикончить. Хуже этого нет ничего…
Все опустили взгляды, сникли, придавленные жутким откровением наставника.
Неужели они смирились?!
Я не верила, что молодые, полные сил парни и девушки могут так быстро сдаться. Самые старшие пробыли в Академии всего три года. Больше чем за десять лет в «Весёлом кролике» я не опустила руки, взрастила в себе желание бороться. Там то же было непросто.
Будто со стороны я услышала собственный упрямый голос:
— Очнитесь же! Никто не придёт и не спасёт. Верить в это, значит терять время. Спасители — это мы…
Я произнесла это вслух?
Множество глаз уставились на меня. Неловкое молчание осязаемо повисло в воздухе. Вероятно, я рисковала. Кто-нибудь донесёт Эссару о недозволенных речах Кирстен Шип.
А хоть бы и сама Урса! Наставница играет роль доброй тётушки, но следит, чтобы все жили по дурацким правилам. Сван такой же… Если не хуже!
Стоять мне в кабинете декана, выслушивая нравоучения. Может, ещё и к ректору потащат.
— Поторопитесь. — Урса оглядела студентов. — Скоро господин Америус призовёт всех в турнирный зал.
Все потянулись к еде, сделали вид, что ничего не произошло. На этот раз пронесло. Лучше затаиться, не привлекать внимания. Но разве Дикий Шип в силах удержать язык на привязи?!
Я поковырялась в миске, посмотрела, как все уплетают это жуткое варево. Одна только Жюли, как и я, скребла ложкой по дну миски и не ела, сидела, опустив голову.
— Не слишком аппетитно, но полезно, — сказал Лиль, неторопливо поднося ложку ко рту, точно участвовал в торжественном обеде.
Мысли об Эссаре не оставили меня.
— Декан-то не ест. Небось кушает сладкие фрукты и мясо. Или пирожные с кремом.
Я невольно облизнулась и взяла немного орехов из общей плошки. Она стремительно пустела, а во мне пробуждались старые привычки, позабытые за время сытой жизни у опекуна.
Кто бы подумал, что в Академии магии всё так же, как и в распоследнем трактире — немного зазевался и остался без обеда. А тут ещё Илма сверлила меня бешеным взглядом и норовила ткнуть острым локтем под рёбра.
— Выглядит так себе, — рассмеявшись, согласился Лиль. — Но не смертельно. Господин Эссар делает, что возможно в нашем положении.
— Держит вас на коротком поводке и с пустой миской. Это не Академия, а тюрьма. Ты его защищаешь, хотя он лишил вас воли к сопротивлению и надежды. — Я со вздохом запихнула в себя комок каши: такой же мерзкий, как предатель Гастон. — М-м… Бывало хуже.
Я рано научилась ценить и самую плохую еду. Силы мне будут нужны.
— Ты не поверишь, эгиихоль… Прости. Язык фейри…прекрасная Кирстен, но надежды, каждый лишил себя сам. Совершенно самостоятельно.
Илма вся извелась, наблюдая за нами. Я видела, как ей хотелось вставить хоть словечко. Она хмурила лоб, сводила от напряжения белёсые брови, умудряясь строить глазки Лилю — того гляди окосеет.
Я задумалась о словах фейри, запихнула в рот слишком большой комок варева и не удержалась от восклицания:
— Какая же гадость — эта каша!
— Сегодня дежурит Барт. Бедняга совсем не умеет готовить. Ты привыкнешь, — с сочувствием улыбнулся Лиль.
— Не собираюсь привыкать! И смиряться не стану! — Я огрызнулась, но без особой злобы.
Лиль не был виноват в моих неприятностях. Он мне нравился, но могу ли я доверять «неправильному» фейри?
Да и стоит ли пускать в сердце кого-то из Академии. Осмотрюсь и найду щёлочку, через которую ускользну от предателя Эссара и его пришибленных подопечных. Из «Весёлого кролика» я же вырвалась!
Это был отличный план. Очень вдохновляющий, но туманный в главной своей части. Меня тревожили метка на руке и зачарованные крепостные стены вокруг территории учебного комплекса.
Придумают же такую подлость!
Создать глупую иллюзию и отлупить соседок по комнате метка не мешала, а покинуть факультет или врезать декану промеж глаз — не смей!
Однотонный, низкий голос господина Свана вытащил меня из раздумий.
— Урса, твоя курочка сейчас выпрыгнет из одежды и прямо на мальчишку-фейри.
На этот раз все рассмеялись, глядя на покрасневшую Илму. Наставнику юношей этого показалось мало.
— Кто не знает стыда — получает стыд.
В ядовитом тоне Свана было нечто такое, что подействовало
