Да, он обычен, этот человек. Очень. Рост, мышечное развитие, цвет кожи и волос ничем не выделяют его из тысячи тысяч. И все же он сейчас находится именно здесь, на расстоянии руки, в стазисном поле, подготовленный к…
Шипение створок. Торопливые шаги.
— Милорд.
Кланяться нужно едва заметно, выказывая уважение, а не покорность, и это вовсе не так легко делать, как можно подумать. Особенно когда даже собственные волосы предательски стелются под ноги твоему господину. Хорошо, что сейчас он не обращает внимания на эту слабость, унизительную и постыдную. Хорошо, что он занят другими делами.
— Вы готовы приступать, любезная Тея?
— Ожидалось только ваше появление.
— Как видите, я уже здесь.
Мундир цвета закатного неба — лучший компаньон для солнечно-золотых локонов, это отмечают все, вольно или невольно. И наверное, лорд Айден тоже…
— То, что он не в сознании, критично для осмотра?
— Никак нет, милорд. В данном случае, возможно, даже полезно.
— Что ж, тогда не буду вас отвлекать. До окончания процедуры.
Если взять и сказать, что готова слушать его голос каждую секунду, до конца жизни, сколь бы долгой она ни была предначертана, что бы он ответил? Назвал дурочкой? Нет, никогда. Улыбнулся бы, как улыбается старший брат глупостям своей малолетней сестренки. А может, и вовсе пропустил бы ее слова мимо ушей, ведь на этого незнакомца он смотрит куда внимательнее, чем на покорную и вечно преданную…
Все, прочь нелепые мысли, которым не суждено стать действиями! Милорд желает получить результат, а значит, остальное несущественно.
Тея А-Кере смежила веки.
Иногда она сожалела, что так приходится поступать всегда, но это было издержками ее способностей сканера: закрывать глаза требовалось не столько чтобы видеть проекцию исследуемого объекта, сколько чтобы не слепнуть от света, рождающегося внутри и текущего по волосам.
Прикосновений не возникало: пряди парили вокруг неподвижного тела, лишь смыкаясь коконом, но не сливаясь с объектом воедино. Подобная практика считалась наиболее утонченной изо всех возможных, и обычно Тея действовала куда проще, но сейчас не могла удержаться от соблазна предстать в лучшем свете. Лучшем даже, чем густое золото, заливающее пустую комнату.
Глубже. Еще глубже. Тоньше. Еще тоньше. Совершеннее, чем возможно. Идеальнее, чем мечтается.
Процедура проста и безыскусна, ее мог бы выполнить сканер самого первого уровня, любой начинающий и с тем же успехом, но милорд доверился ей. Только и именно ей, что означает безусловную важность происходящего, граничащую, быть может, с…
Нет, только не это. Ошибка? Желание выслужиться сыграло злую шутку? Ничего, сил хватит еще не на один подход. Пусть не так изящно, как в первый раз, зато надежно.
Снова?! Нет. Такого просто не может быть.
Неужели это проверка? Неужели она успела чем-то провиниться и сейчас проходит испытание, итогом которого станет…
Третий раз, и все то же самое. С точностью до миллионных долей.
Экзамен провален?
Если так, остается только признать поражение. И надеяться на милость.
Пространство за веками темнеет. Медленно и траурно.
— Итак, что скажете, любезная Тея? Я жду хороших новостей.
Точно, экзамен. Последний в жизни, должно быть. И как выдержать его с честью?
— Их… не будет.
— Извольте объясниться.
Он сердится? Или еще нет? Чем-то уже насторожен, это видно. Но остановиться невозможно.
— Объект не подлежит модификации.
— Как прикажете это понимать?
Все годы упорного труда поставлены на кон. Но ты же уверена в своих выводах? Нет причин сомневаться. Тогда не трусь!
— Таков мой вердикт. И любой сканер, к которому вы обратитесь, скажет вам то же самое.
Не нужно было этого добавлять. Хвастовство ведь больше вредит, чем помогает… Но почему же он тогда ободряюще подтверждает:
— Вы — лучший. — Значит, она не ошиблась? Все правильно? Только почему его взгляд такой… такой… Растерянный? — И все же это не меняет действительности.
Нет, показалось. Зрение подводит, как часто бывает после долгого сканирования.
— Значит, не подлежит?
— Целиком и полностью.
— Причина?
— Степень развития нервной системы. Его раса еще не достигла уровня, с которого становится возможной биоинструментальная комбинаторика. Будь он старше даже на одно поколение, я бы, пожалуй, взялась провести ряд первичных модификаций. Но с определенным риском для конечного результата… Да, вероятность успеха вызывает сомнение даже при более подходящих исходных.
— И совсем ничего нельзя сделать?
— Милорд!
— Понял, понял, не надо так грозно сдвигать брови.
Грозно? Да тут впору расплакаться! Пусть в происходящем нет ничьей вины, ей бы больше всего на свете хотелось… Хоть прямо сейчас. Только это не приведет ни к чему, кроме неизбежной гибели субнормала, в котором лорд Айден почему-то столь очевидно нуждается. И все, что можно сказать:
— Мне очень жаль.
— Жаль?
— Поскольку этот субъект имеет для вас особое…
— Доктор, если вы произнесете еще хоть слово, я буду вынужден принять меры. Соответствующие ситуации.
— Как прикажете, милорд.
Вот теперь уж точно лучше промолчать и поклониться. Так низко, как получится.
— И конечно, итоги проведенного вами осмотра не должны стать доступными для широкого круга… Я понятно излагаю?
— Вне всяких сомнений, милорд.
— Можете быть свободны.
Не отлучение от двора, и это уже хорошо. Но он все-таки недоволен. Ею? Кем-то другим? Может быть… собой? Нет, прочь, прочь крамольные мысли! И скорее прочь с глаз милорда!
Вахта вторая
Кто над нами вверх ногами? Нет, не угадали. По потолку у нас ходит высокий блондин в черном…
Ну, строго говоря, ботинки у него оба черные. Как и другая одежка, напоминающая нечто среднее между камзолом, мундиром, плащом и чем-то там еще. Штаны точно есть: их хорошо видно, потому что полы верхнего длинного… Пусть будет сюртук, на том и порешим. И — да, полы отгибаются. Вниз. Примерно от середины бедер.
В чем фокус? Что-то элементарное. По меркам блондина, конечно. Пока корабль дрейфует, искусственная гравитация поддерживается на минимально необходимом узкопотоковом уровне. Вот когда двигатели переведут в маршевый режим, условия обитания придут в норму, необходимую для…
Всю эту бесспорно важную, но неудобоваримую информацию он вывалил сразу же, как появился в поле моего зрения. Поле, кстати, очень узком из-за крыльев подголовника лежанки, на которой меня расположили. Может, блондин лично постарался, может, кто-то другой подсобил. Хотя, вполне возможно, особой помощи и не понадобилось: если парень скачет между переборками, как кузнечик, значит, и мое тело сейчас почти ничего не весит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
