Сама Вивис ненавидела цвет официальной униформы, потому что тот делал ее лицо болезненно-бледным. И хотя это, как говорится, добавляло пару лишних монет в копилку, леди-советница предпочла бы пожертвовать частью своих преимуществ ради того, чтобы…
— Ты мила как никогда, Вив. Или мне только кажется?
Лжец. Подлый, наглый, бесстыдный. Но поскольку даже гневный румянец, который просится на щеки, не исправит положение к лучшему, стоит не тратить силы на сдерживание, а вернуть удар:
— Лорд-претендент уже принимает поздравления?
Ее голос придворные льстецы сравнивали с хрустальными колокольчиками, а недруги — с мерзлой травой, хрустящей под ногами, и Вивис прекрасно знала, когда он звучит первыми тонами, а когда вторыми. Сейчас же… Нет, слишком много волнения, чтобы ледяная волна дошла до собеседника без потерь.
— С чем, позволь узнать?
— С достижением нового ранга. — Она выдержала необходимую паузу и добавила: — Десятого.
А предыдущий был одиннадцатым. На ступеньку выше.
Сколько их случилось в ее жизни, таких сообщений! Передаваемых только лично и никак иначе, лицом к лицу, глаза в глаза. И сколько всего она видела в ответ…
Удивление. Непонимание. Злость. Ярость. Растерянность. Стыд. Десятки оттенков, десятки интонаций. Кое-кто, впрочем, бывало, держался вполне достойно, принимая случившееся трепетнее, чем награду. Но, разумеется, на всеобщее правило должно было найтись исключение, и оно сейчас стояло прямо перед леди Лан-Лорен, погруженное в мир собственных раздумий.
О, Вивис многое бы отдала, лишь бы понять, что творится в голове ее давнего знакомого, родственника и почти друга! Но вынуждена была довольствоваться небрежным взмахом руки и ленивым:
— Ранги — дело наживное.
— Как бы то ни было, разбрасываться ими непростительно. Особенно сейчас, в ситуации, когда Империя и сам Его Непоко…
Он не стал слушать до конца. Оборвал нотацию, как поступал всякий раз, когда происходящее ничуть не занимало его мысли. И к глубокому сожалению леди-советницы, такое происходило слишком часто.
— А ситуация хоть однажды была иной? Каждое воспоминание, начиная с колыбели, приправлено такими же настроениями. И сильно сомневаюсь, что ко дню моей, искренне надеюсь, заслуженной отставки что-то способно измениться.
— Это политика, лорд-претендент. Внутренняя, что существенно осложняет принятие решений. Вы и сами ведь предпочитаете…
Вздох. Скучающе-усталый.
— Да, на линии фронта все намного проще.
Ох уж эти мальчишки, все бы им воевать! А кому прикажете заниматься тем, что творится дома? Снова и снова одним лишь женщинам?
— Ваши военные заслуги никто не сбрасывает со счетов, но тем не менее вы нужнее здесь, а не там. На другом поле боя. И то, что вы так упорно стремитесь увеличить расстояние между собой и…
Он услышал в ее словах то, что Вивис отчаянно старалась скрыть, и качнул головой:
— Не стремлюсь.
Честно? По крайней мере, похоже на что-то подобное. Но такого короткого ответа никому бы не хватило, вот и Вивис поспешила уточнить:
— Тогда как прикажете понимать последние события?
— Неудачное стечение обстоятельств.
— Вам ли не знать, лорд-претендент, что полагаться на удачу…
— Аналитика оказалась неполной, а сроки поджимали. И я рискнул.
Вечно так. Риск, риск, риск… И всегда под рукой находится оправдание дурацким поступкам. Правда, на этот раз одной беспечностью не оправдаться.
— Как ваш куратор я вынуждена составить соответствующий рапорт.
— А как мой друг?
— Айден…
Светлые-светлые глаза у него. Голубые, как обрывки атмосферы.
— Все ведь совсем не страшно, да, Вив?
— Высочайшее поручение выполнено, если ты об этом. Но детали… Они могут стать убийственными.
— Каким образом?
Неужели он все еще не понимает? Вряд ли. Зачем же тогда делает вид, будто удивлен? Раскручивает на дополнительную информацию?
— Зачем ты притащил с собой этого… аборигена?
Ни одного всплеска эмоций во взгляде, одна только ласковая доброжелательность:
— Чтобы сохранить ему жизнь. Ход операции мог привести к непредвиденным жертвам.
Да, лорду-претенденту точно нужны сведения, и чем больше, тем лучше. Знать бы еще, какие именно.
— А велика ли была угроза? Расчетное время заканчивалось, если я правильно помню отчет. Нужно было всего лишь немного подождать. И если тебя в самом деле занимала безопасность этой конкретной особи, мог просто оставаться рядом.
— Твои доводы, как всегда, безупречны.
— Но тебе не подходят.
Он улыбнулся чуть виновато:
— Я подумал, что ему там не место.
— В собственном мире?
— Его не использовали в соответствии с имеющимся потенциалом.
— А здесь применение найдется, ты это хочешь сказать?
— Возможно. В конце концов, среди всех слепков сознаний один ведь мог быть получен вместе с хозяином? Приборная погрешность, не более того.
— Формально. А фактически?
— Протокол не нарушен.
— О, тут я даже не стану спорить! Ты имеешь право на целую гору отступлений.
— И в чем же дело?
Он ведь давно уже перестал быть ребенком. Так почему до сих пор так удачно им притворяется, если захочет?
— Подумай вот о чем, Айден. То, что ты позволил себе личное вмешательство в чью-то жизнь, ее не сохраняет, а скорее наоборот. Представь только, какие разговоры пойдут при дворе! Если лорд-претендент кого-то приближает к себе, это может означать лишь одно: несчастный чем-то важен и для чего-то необходим. Думаю, его дальнейшую судьбу сможет себе представить и куда менее умный человек, чем ты.
Вивис смотрела пристально как только могла, но серо-голубой взгляд не дрогнул. Ни на мгновение.
— А теперь я должна вернуться к прочим моим обязанностям, лорд-претендент.
Ни слова в ответ. Ни вздоха в спину.
Совместная работа с кровными родственниками — сущее наказание. Куда как приятнее и эффективнее иметь дело с собственными вассалами, которые если и не станут беспрекословно выполнять каждый твой приказ, то к просьбам прислушиваются всегда. И почитают за честь исполнять их, даже снедаемые самым жестоким любопытством.
Тея А-Кере, ожидающая своего сюзерена, боролась с подобным чувством уже примерно пару часов, ровно с того мгновения, как в ее святая святых — личную лабораторию при корабельном медотсеке доставили… можно сказать, пациента. Хотя простейший визуальный осмотр показывал, что молодой человек вполне обыкновенной наружности не страдал в данный момент ничем, кроме отсутствия сознания. Но в этом была виновата отнюдь не болезнь, а ряд определенных действий, совершенных если не лично лордом Айденом, то по его повелению и под его же строжайшим контролем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
