При этом её супруг сохранил присущие ему доброту, достоинство и сдержанность. Граф Александр Сергеевич подарил графине не только свой дом в Москве и подмосковное поместье в Братцеве, но и значительное состояние. Страсть, охватившая графиню Екатерину и Корсакова, не угасла до конца их дней. От этой любовной связи, проникнутой безумной страстью, у них родился сын, которому дали фамилию Ладомирский[23].
Путешествие с Екатериной II
В сорок четыре года граф Александр Сергеевич Строганов, лишившись любимой супруги, снова остался один. Однако ему по-прежнему была присуща широта интересов, и он пользовался уважением своих современников, высоко ценивших его. В эти годы он посвятил себя воспитанию своих детей, которых любил больше всего. В Петербург прибыл учитель Ромм, которого Александр Сергеевич Строганов пригласил из Парижа; однако, несмотря на то, что Александр Сергеевич полностью доверил Ромму воспитание маленького Павла, он с большим вниманием неотступно следил за успехами своего сына.
Александр Сергеевич Строганов старался держаться подальше от всяких придворных интриг. Его отношения с государыней постепенно перешли в тесную, искреннюю и прочную дружбу. В обществе этого верного и близкого ей по духу человека проявились её добродушие и весёлый нрав, а также её живость. Граф Александр Сергеевич Строганов был очень одарённым “raconteur” (рассказчиком). Государыня ценила его остроумие, находчивость и восхищалась его обширными разносторонними знаниями во всех областях. Вскоре он стал её любимым партнёром при игре в вист или в модной в то время карточной игре бостон. Если государыня выигрывала, Александр Сергеевич в шутку бросал в неё подушку. Он входил в число тех немногих близких друзей, которые были допущены к участию в домашних театральных представлениях. «Достойные сожаления, актёры чувствовали себя первое время крайне растеряно, когда им приходилось играть в большом, ярко освещённом, но совершенно пустом зале», – писал граф Луи-Филипп де Сегур (1753–1830), дипломат и историк. Однако эти легкомысленные развлечения и подобное проведение времени ни в коей степени не отражали истинных интересов государства и не характерны для правления такой царицы, какой была Екатерина Великая. Граф же Александр Сергеевич Строганов особенно проявил себя в качестве мецената в области искусства, литературы, благотворительности; его значение в этой деятельности для российского государства невозможно переоценить. В 1781 году воспитатель его сына Павла француз Ромм был представлен государыне. Он описал эту встречу в своём дневнике, который имеет тем большее значение, что он предназначался лишь для него самого.
«У всех, кто её знает, она вызывает почтение и уважение. Эта женщина принадлежит к тем исключительным личностям, которые просвещают умы окружающих их людей. Она всеми любима, несмотря на свои слабости, которые присущи людям.
Её молодость прошла в уединении, в изучении различных наук, которые расширили её духовный облик. Она хорошо разговаривает и пишет по-французски и по-немецки и охотно изъясняется на этих языках, если ей бывает затруднительно выразить свои мысли по-русски. Несмотря на то, что трон, на который она вступила, довольно часто сотрясался от ужасных событий, ей удалось укрепить его посредством своего милосердия и человеческого участия по отношению к своим подданным. Она постоянна в своих привязанностях. Екатерина никогда не меняет своих принципов, которыми она руководствуется при управлении российским государством, всегда претворяя в жизнь свои замыслы, никогда не бросает на произвол своих друзей. Каждому, кто этого достоин, представляется возможность проявить способности и старание на своей должности. Благодаря этому не возникают придворные интриги. Несмотря на свои уже немолодые годы, она встаёт в ранние часы, сама зажигает свечи и занимается на протяжении шести часов государственными делами. Благо народа для неё превыше всего; народ российский знает это и дарит ей своё доверие. Она добилась политической стабильности, спокойствие царит в самых отдалённых уголках её огромной империи, где все благословляют её имя»[24].
Граф Александр Сергеевич Строганов и государыня кратко записывали содержание своих бесед, свои мысли по тому или иному вопросу. Одна из этих заметок была «О видах добра». По поводу записей государыни Александр Сергеевич замечает: «Какими бы побудительными причинами ни руководствовались те, кто совершает добрые поступки на благо людей или общества, – при этом совершенно безразлично, ради чего это делается, то ли из-за стремления к личной выгоде, то ли из-за тщеславия, трусости или нетвёрдого характера или просто из-за желания творить добро, – эти добрые дела являются важными и благодатными для тех, для кого они совершаются».
На практике Строганов руководствовался этими принципами, когда ему приходилось заботиться о двадцати восьми тысячах человек, которые работали на его огромных земельных владениях и фабриках. В своих письмах управляющим его поместьями в пермской губернии он неоднократно подчёркивал своё желание «быть для своих крестьян больше отцом, чем всевластным помещиком». Летом он отпускал крестьян, которые работали в его солеварнях, на фабриках и сталелитейных заводах, домой в деревню для того, чтобы они могли заготовить сено и убрать хлеб со своего земельного надела. Своей благотворительностью граф Александр Сергеевич Строганов намного опередил своё время и господствовавшие в его время в обществе представления.
Александр Сергеевич сопровождал государыню в многочисленных путешествиях по России, в поездках с какими-либо определёнными целями, в экскурсиях в Финляндию, Белоруссию, в Ригу, на Волгу, в Киев, Херсон. Они путешествовали в экипажах и на санях. Зимой их путешествия на санях были более приятными, чем после зимних морозов, когда дороги из-за выбоин становились непроезжими.
В кокетливо надетой на ненапудренные волосы собольей шапке, в собольей шубе, надетой на дорожное платье, из рубиново-красного или изумрудно-зелёного бархата, в кружевах вокруг шеи и на запястьях, государыня, единственное украшение которой составляла голубая лента Андреевского ордена со звездой, имела обыкновение садиться на первые сани, запряжённые шестёркой огненно-рыжих рысаков. Во главе кавалькады скакал отряд всадников, за ними следовала длинная вереница саней, которые частично использовались и для багажа. Екатерина предпочитала путешествовать без эскорта, который предназначался лишь для торжественных случаев.
При холодной погоде через короткие промежутки времени разжигались большие костры, которые заодно освещали дорогу и обогревали любопытных, наблюдавших на обочинах дороги за кавалькадой государыни.
Поскольку путешествия иногда продолжались многие месяцы, государыня соблюдала установленный ею же порядок дня. Екатерина вставала ежедневно в шесть часов утра, некоторое время обсуждала дела со своими министрами, которые следовали вместе с государыней, а затем принимала местную знать. В девять часов отправлялись дальше и следовали до следующего привала. Через несколько часов подавался обед, на который приглашалось до десяти человек; послам, гостям и знатным лицам отводились почётные места. Путешествие заканчивалось ежедневно в восемь часов вечера. В каждом населённом месте, где останавливались путешественники, Екатерина посещала местную церковь, чтобы помолиться. Она всегда с должным вниманием относилась к настроениям, нравам и обычаям своих подданных. «Даже небольшие упущения в управлении государством могут иметь непредсказуемые последствия», – заметила она однажды мельком. Где бы государыня ни появлялась, тотчас в том месте собирался народ, чтобы откровенно с ней поговорить. Мужчины целовали царице руку, а Екатерина, в свою очередь, целовала всех женщин; при этом щёки государыни краснели от румян, которыми пользовались провинциальные дамы.
Один раз в неделю государыня приглашала к себе всех придворных, сопровождавших её в путешествии, таковых было шестьдесят человек. Один или два раза в неделю при дворе устраивался праздник, давались балы, концерты или театральные представления, которые Екатерина очень любила. Что же касается музыки, то, к её большому сожалению, Екатерина не обладала слухом. Вечера проводились за светскими беседами, слушанием интересных историй, разгадыванием шарад. Государыня принимала во всём этом самое активное участие. Екатерина отдавала предпочтение таким играм, при которых необходимо было сочинять рифмы и слагать стихи, несмотря на то, что она сама к этому была неспособна. Её мысли были так заняты политическими соображениями, – как это подчёркивал французский посол, – что она не могла найти никаких поэтических сравнений и сосредоточить своё внимание на поэтическом размере или ритме.
