Я молчаливо согласился с Джагой. Двенадцать лет назад в столицу приехал парнишка из горской деревеньки, поступать на упомянутое отделение. Не добрал на экзаменах баллов, а когда пришел забирать документы, ему посоветовали попытать счастья в военном училище — аттестат в порядке, да еще впридачу чемпион школы по рукопашному бою, почему бы нет? Голова у мальчишки была забита книжными романтическими бреднями, он легко согласился сменить жребий знаменитого литератора на карьеру выдающегося генерала, и вот результат. Действительно, бзец.
Джага хорошенько приложился к кружке, закусил моченым хвостом клешневика, тяжело вздохнул.
— Разрешите доложить обстановку, командир. Только я уже ни хрена не понимаю, извините за выражение. Я знаю, какой вы человек, и голову могу прозакладывать, что вышла какая-то чепуховая накладка, — он умолк, собираясь с духом.
— Говорите смело, — подбодрил его я.
— В общем, сейчас ко мне приходил говноплет из Управления Безопасности. Сами знаете, кабак место такое, им всегда интересно, кто с кем пил да о чем трепался. Ну наведываются, расспрашивают, служба у них такая…
Бедняга мучился, словно выдавал мне строжайшую государственную тайну. Между тем и младенцу ясно, что если кабатчик откажется сотрудничать с УБ, то его замучают всякими проверками, а в итоге аннулируют лицензию, придравшись к любой мелочи. Как говорится, никто не подлец, но чистоплюев тоже нету.
— Короче, он спрашивал о вас. Я сказал, что позавчера встретил вас в парке, пригласил выпить, вспомнить былое. Вы уж извините, отпираться не стал.
— И правильно сделали. Наверняка они об этом знали, иначе не стали бы выведывать у вас обо мне.
— В том-то и штука, — омрачился Джага. — Не верю, чтоб кто-то в заведении доносил на меня, но больше ведь некому, кроме как своим.
— Резонно.
Без сомнения, вездесущее УБ имело осведомителей среди персонала «Щита Отечества», иначе быть не могло. А Джага взирал на меня буквально с физической мукой, он прямо места себе не находил.
— Я сказал, что больше мы не виделись. А он велел, если вы появитесь, немедленно позвонить им в Управление. Мол, это очень важно. Командир, я сроду не спрашивал лишнего, вы уж извините. Но тут дело такое…
Он запнулся, подыскивая слова.
— Конечно, Джага. Вас интересует, почему мной занимаются люди из безопасности, что я такого вытворил, не правда ли?
— Ничего такого я, конечно, не думаю. Но… Вы ж сами понимаете.
И тогда я вкратце рассказал обо всем, что произошло после нашей с ним позавчерашней встречи, не утаивая ничего. В заключение выложил на стол флакон с препаратом и оснащенный глушителем «Мидур».
— Если бы мне самому такое рассказали, — добавил я, — то не поверил бы, решил, что человек бредит или завирается. Но все это, к сожалению, чистая правда. А в чемодане у меня деньги и второй пистолет. Хотите взглянуть?
— Да незачем, командир. Верю каждому вашему слову. Ну и дела…
— Теперь вы наконец можете представить себе, какому риску я подвергаю вас, пользуясь вашим гостеприимством. Пожалуй, чем скорее я подыщу себе другое жилье, тем будет лучше.
Он энергично помотал головой.
— Нет. Ни за что. Не будет такого, чтоб Джага сдрейфил и бросил своего командира в беде. Этого от меня не дождутся. И вы не можете отдать такого приказа, чтоб меня на всю жизнь опозорить перед самим собой.
Довольно много времени ушло на бесплодные препирательства. Мне пришлось в конце концов капитулировать перед непрошибаемым упрямством Джаги и доводами собственного рассудка. Слишком уж плотно меня обложили со всех сторон. А единственным человеком, на которого я вполне мог положиться, был Джага.
Он порывался сходить с кувшином за шухой по четвертому разу, но я отказался, сославшись на усталость. Джага проводил меня до угловой комнаты, попросил запереться изнутри и пожелал мне доброго отдыха.
Уже начинало смеркаться. Треволнения прошедшего дня изрядно меня вымотали. Я не стал зажигать света, разделся, лег и уснул мертвецким сном. Сил у меня едва хватило на то, чтобы поставить на предохранитель «Мидур» и сунуть его под подушку.
Проснувшись на рассвете, я после утренних туалетных процедур снова заперся на ключ и принялся изучать странный пистолет, из которого в меня намеревался стрелять человек с документами на имя Амахада Чажнура. Повертев причудливое оружие в руках, я обнаружил, что оно не имеет затвора, во всяком случае, передернуть его никак не удавалось. Впрочем, защелка обоймы находилась там, где ей положено, внизу рукояти. Я извлек длинную плоскую обойму, в которой оказались не патроны, а полтора десятка странных ампул, снабженных хвостовыми стабилизаторами, похожих на миниатюрные зенитные ракеты. Они были изготовлены из какой-то белесой пластмассы, по прочности не уступавшей металлу, и оканчивались тонкими хищными иглами.
Некоторое время я пытался разобрать пистолет, пока не попробовал одновременно сдвинуть два крыловидных рычажка по обе стороны казенной части нижнего ствола. И тогда пистолет сам собой раскрылся у меня в ладонях, как двустворчатая раковина. Я увидел, что он нафарширован хитроумной миниатюрной электроникой. Приглядевшись, уяснил в общих чертах, как это оружие действует. Процессорная плата нижней гашетки подключалась к стволу с застекленным дулом, в который был вмонтирован ни много, ни мало, крохотный лазер. Верхняя гашетка управляла экстрактором второго ствола и редуктором небольшого газового баллона, прикрепленного на одной оси с этим самым стволом. А в качестве предохранителя служили два сенсорных датчика на рифленых щечках рукояти. Пистолет не имел никаких крепежных винтов или заклепок, стыки его корпуса были зеркально отшлифованы и в сложенном положении они накрепко слипались, так, что корпус выглядел совершенно цельным. В общем, какая-то новейшая, потрясающая техника.
Напрашивался вывод, что необыкновенный пистолет сделан вовсе не в Гали, да и навряд ли вообще на нашей планете. Я не самый большой специалист по части боевой техники, но разбираюсь в ней все-таки достаточно. У меня в руках оказался сразу целый ворох неведомых новшеств, каждое из которых сулило настоящий переворот в области производства вооружений. И даже если это, допустим, был сверхсекретный образец суперсовременного пистолета, разработанный каким-нибудь галийским или шакронским конструкторским центром, то место ему в строго охраняемом сейфе, а не под полой у агента-недотепы вроде белобрысого Амахада.
И тут моя необузданная память стала прокручивать целую кучу всяческой газетной чепухи насчет космических пришельцев и их летающих мисок, которую мне довелось прочесть. Прежде я относился к этой писанине весьма скептически. Один из секретных армейских циркуляров предписывал офицерскому составу немедленно докладывать по инстанции обо всех случаях появления так называемых ЛОНП, то бишь, летающих объектов неизвестной принадлежности. Но я всегда считал эту бумажку просто лишним доказательством безграничной дурости штабного начальства. Однажды на фронте мне довелось видеть промелькнувшее на ночном небосклоне смутное пятно с зыбкими разноцветными огоньками. Предстояла разведка боем, и я решил, что не стоит рапортовать о моих галлюцинациях, поскольку забот хватает и без них. Словом, до сих пор единственной сколько-нибудь стоящей информацией о ЛОНП, которой я располагал, были два соленых анекдота насчет пришельцев, забулдыги и проститутки. Прочее меня совершенно не интересовало.
Теперь же космические пришельцы стали единственным звеном, которое позволяло увязать вместе и хоть как-то вразумительно объяснить подоплеку трех загадочных фактов. А именно, жуткий прооперированный труп Лигуна, чудодейственный препарат, наконец, невиданный пистолет с лазерным прицелом и ядовитыми ампулами. Хотя, по совести говоря, шаткая версия о пришельцах почти ничего толком не объясняла.
Мои напряженные размышления прервал Джага, который деликатно постучался в дверь и пригласил завтракать. Кинув оружие Чажнура обратно в чемодан, я извлек из-под подушки пистолет с глушителем, сунул за ремень, надел куртку. Вчерашние приключения обязывали держать ухо востро. В гостиной за накрытым столом уже сидела Янта в легком зеленом платьице с аксельбантами. На мое сдержанное приветствие красавица откликнулась с чарующей улыбкой. Странное дело, кажется, я ей был симпатичен. Хотя разобраться в хитросплетениях женской души мне всегда казалось делом совершенно немыслимым, даже при том, что теперь я запросто перемножал шестизначные числа в уме и мог вспомнить во всех подробностях любое мгновение своей жизни.
Завтрак прошел в чинном общем молчании, потом Янта принялась убирать со стола, а мы с Джагой перебрались в отведенную мне комнату и устроили штабное совещание.
