Вспомнился анекдотец, будто у нашей страны три хозяина, первый притворяется, будто он главный, а остальные два делают вид, якобы они здесь ни при чем. Каждому ребенку ясно, что речь идет об Адмирале, Барладаге и Фахти. Шутки шутками, но я, кажется, попал в жернова между властью официальной и теми, кто ничуть не уступает ей по силе. И податься мне вроде как некуда, если бы я замыслил сбежать. Однако теперь у меня в столице оказалось неотложное дело: поквитаться с Барладагом за женщину, которую убили в моем доме. Дело крови — дело чести. Так уж у нас, урожденных горцев, заведено, и не мне отменять древний обычай.
А Барладаг крепко изумился, сначала тому, что я его не узнал, потом тому, что я его вычислил. И заподозрил какую-то хитрую игру, как оно и есть в действительности. Наверняка ему теперь мерещатся коварные козни клана южан, и вряд ли это далеко от истины. Человек, застреливший Лигуна, не походил на южанина, но скорей всего выполнял распоряжение Фахти. Так что наше многотерпеливое отечество, возможно, близится к своего рода гражданской войне. Если сцепятся два главаря крупнейших наркокланов, то в этой разборке окажется очень мало посторонних — разве что грудные младенцы, слепоглухонемые и парализованные.
Вот о чем размышлял я в то время, как еще одна часть моего сознания вовсю занималась вождением, обсчитывая дорожную ситуацию сразу в нескольких аспектах: дистанции, скорость, тормозной путь и тому подобное. Еще одна предавалась чистому созерцанию утреннего летнего города, следующая раскладывала по полочкам мое отношение к безвременно почившей Зайне, а невесть которая по счету перебирала варианты, как бы мне подобраться к Барладагу на расстояние прицельного выстрела. Словно бы в моей голове расположилось сразу несколько Трандийяаров, и каждый занимался своим делом, ничуть не мешая другим. Ну что ж, на здоровье. Пока от этого моя черепушка не вскипела и не лопнула, да и впредь не собиралась. А во внутреннем кармане куртки лежал флакон с препаратом, на тот случай, если эффект окажется нестойким. Мне нравилось нынешнее состояние моих мозгов, пускай странное до неправдоподобия, оно не шло ни в какое сравнение с прежним.
И тут прямо у меня перед носом вильнул, втискиваясь в мой ряд, голубой полуфургон «Хаши». Номер у него был, разумеется, не КА 5332, другой. И рулил какой-то плечистый белобрысый мужик, совсем не тот, что вскрыл череп Лигуна. Но неугомонная память тут же подсунула мне во всех мельчайших деталях вид той машины, которую я походя видел, огибая, чтобы войти в парадное. Хотя тогда я ее, конечно же, не разглядывал.
Слегка покореженный слева пластмассовый задний бампер, дверца внизу отрихтована, подкрашена, и в нее врезан пониже ручки нестандартный замок под трехгранный ключ. Никаких сомнений быть не могло, я узнал эту машину.
Вскоре голубой фургон свернул в проулок направо, и я последовал за ним. Немного попетляв по узким улочкам, белобрысый шофер притормозил, свернул к бровке, намереваясь парковаться. Решение пришло моментально. Я газанул, отвернул левее, словно бы торопился и хотел объехать фургон, да вот досада, малость не рассчитал — никелированное рыло «Рарона» зацепило край кузова. Галогенная фара вдребезги, а у «Хаши» отломился край бампера и помялся угол многострадальной дверцы. Затянув тормозной рычаг, я выскочил на мостовую.
— Многоуважаемый, не извольте волноваться, за ремонт будет уплачено, — вразвалочку подойдя к фургону, заверил я, как и подобает благородному щедрому горцу.
Вылезший из «Хаши» белобрысый мужик мрачно уставился на причиненный столкновением ущерб, потом окинул взглядом меня.
— Разумеется, оплошность моя, тут и говорить не о чем. Полагаю, полторы сотни вас устроят? — сумму я с ходу назначил двойную. — К сожалению, у меня при себе только мелочь, но я вам непременно возмещу убытки.
— Не надо мне твоих денег.
— Видите ли, я не хотел бы впутывать в инцидент дорожную полицию. Давайте решим дело миром. Диктуйте ваш адрес, и я привезу вам деньги сегодня же вечером.
— Перестань ломать комедию, Месакун, — тихо и внятно сказал белобрысый.
Я опешил. Рука сама собой легла на рукоять пистолета, спрятанного под курткой. Превращаться из охотника в дичь не слишком приятно, а как раз это, видимо, со мной случилось.
— Стрелять незачем, я тебе не враг, — продолжал водитель фургона. — Хочу дать хороший совет. Уезжай-ка ты поскорее из этого города. А лучше — из этой страны.
— Пугай мальчиков, — поморщился я, отбросив утрированный горский акцент. — Меня не надо.
— Я не пугаю. Ты плохо себе представляешь, в какую заваруху угодил. Пока ты еще жив и на свободе, значит, тебе крупно повезло. Постарайся исчезнуть отсюда.
— Да ты кто такой?
— Неважно.
На пустынной улочке, заставленной особнячками средней руки, нам пока никто не мешал. Разве что покосилась проходившая мимо старуха с пузатым кренком на поводке.
— Позавчера на этой тачке ездил один парень, — сказал я. — Светловолосый, короткая стрижка, серые глаза. Знаешь его?
— Повторяю добрый совет, Месакун. Я не сомневаюсь в твоей храбрости, но лучше тебе не влезать в эти дела. Мне будет жаль, если тебя прихлопнет здешняя шпана. А этим все кончится, обосноваться в тюрьме ты вряд ли успеешь.
Говор у него был образцово столичный. Однако насчет шпаны выразился он так, словно сам вовсе не из этих мест. Многое можно извлечь из крохотных обмолвок, которых сам человек не подмечает.
— А ведь ты не из кланов, — вслух гадал я. — И вряд ли из полицейских или убоищ…
— Ты хорошо соображаешь. Даже слишком. Только не стоило устраивать спектакль с маленькой аварией. Я же и так выехал на встречу с тобой, разве непонятно?
Странное дело, впервые в жизни я стоял лицом к лицу со вражеским агентом. Но мне почему-то не хотелось его пристрелить или, скрутив по рукам и ногам, сдать в контрразведку. Не то, чтобы мой патриотический пыл иссяк, хотя и за это поручиться уже не могу. Просто белобрысый был настоящим крепким мужиком, каких теперь не делают. В нем не чувствовалось ни гнили, ни фальши. А я и впрямь нуждался в добром совете.
— Кажется, я понимаю, откуда ты. Не боишься, что придушу?
Он усмехнулся.
— Нет. Зачем тебе это делать? У тебя другие враги.
На той стороне улочки остановились двое зевак. Им явно нечего было делать, они таращились на нас, прикидывая, что за зрелище им подвалило, не дойдет ли до драки. Возможные свидетели белобрысому пришлись совсем не по душе.
— Очень некстати ты зацепил мою машину, — сказал он. — Ни к чему было привлекать внимание. Садись ко мне, поехали. Твой «Рарон» слишком приметная тачка.
Я прикинул, что доверять ему глупо, но больше ведь некому. Люди Барладага небось уже патрулируют город и взяли под контроль выездные магистрали. Если меня засекут, отбиться будет мудрено, имея в руках лишь «Мидур» с тремя патронами. Впору пожалеть, что я побрезговал забрать пистолет-пулемет Фенка.
— Ладно. Будь по-твоему.
Забрав свой чемодан и, на всякий случай, радиотелефон, я оставил ключи в замке зажигания. Пускай эту машину угоняет кто хочет, и концы в воду.
В голубой фургон я сел безбоязненно. Белобрысый не имел намерения меня прикончить, иначе попытался бы сделать это сразу. Поедем вместе до поры до времени, а там поглядим. Ну, а если его братия надеется вытряхнуть из меня мозги в укромном местечке, такое удовольствие дорого обойдется. Я им не Лигун.
— Слушай меня внимательно, Месакун, — заговорил белобрысый, трогая с места. — Я отвезу тебя на вокзал. Ты как раз успеешь на поезд до Хангора. Сразу иди на набережную, там есть кабачок под названием «Чивитта». В нем тебя будет ждать человек, которого ты видел позавчера. Тот, светловолосый, с серыми глазами. Он поможет тебе выбраться из страны. Если что-то неясно, задавай вопросы.
— Неясного слишком много, — ответил я. — Все это мне как-то не по душе. С чего ты взял, что я хочу драпать из моей страны? Или, того хуже, ее предавать?
— Никто не собирается делать из тебя предателя.
— Не сейчас, так после. Твое ведомство бесплатными услугами не занимается. Ты ведь работаешь на шакронцев, я правильно понимаю?
Странная штука жизнь. Меня вез по городу разведчик Шакрона, в груди у меня сидел неоперабельный шакронский осколок, а страна, за которую я честно проливал кровь, ополчилась против меня, и ее полиция по ложному доносу разыскивала меня за убийство. Получалась не то мелодрама, не то мрачноватая комедия. Режиссеры этой постановки, впрочем, задевали мои интересы гораздо больше, чем шпионы вражеского государства. И я не мог позволить себе роскошь ни самозабвенно драться на всех фронтах сразу, ни с ходу отвергать предлагаемую помощь, пускай весьма и весьма сомнительную с патриотической точки зрения.
— Ошибка, Мес. Я не имею отношения к Шакрону и его спецслужбам. Хотя, действительно, ты ничего иного не мог предположить. Скажу больше. Тот препарат, который ты нашел в квартире Лигуна, ни в коем случае не должен попасть в руки шакронцев.
