Грозный вид и суровый взгляд верховного вождя не располагали к спорам. Он овладел ситуацией благодаря силе духа. Барсук запнулся, сконфузился и покорно сел на место.
Снимающий Голову даже немного посочувствовал юнцу, но не мог не восхищаться тем, как верховный вождь вышел из положения. Уважение к старому вождю укрепилось.
Лицо Много Шкур уже приняло свое обычное выражение, строгое, но спокойное и доброжелательное. Он выжидательно повернулся к Восточному клану. Их вождь быстро вскочил на ноги:
— Я — Маленькие Уши — вождь Восточного клана.
Маленькие Уши продолжал говорить, но окончание Совета прошло уже спокойно. Кровавые сидели тихо, подавленные силой верховного вождя. Совет завершился, и люди начали расходиться по своим жилищам.
Глава 10
Кровавые были рассержены отношением Большого Совета. Люди продолжали не обращать на них внимания, и молодые бунтари в ответ вели себя еще активнее, настырнее и несноснее.
Барсук заявился под навес Танца Солнца в первый же день, раскрашенный, как всегда, и в сопровождении своих приятелей. На мгновение показалось, что хранитель Танца запретит им участвовать в нем. Но участие в Танце Солнца было делом очень личным. Каждый танцевал так, как подсказывала его душа. Были даже такие, кто танцевал задом наперед или украшал себя разными странными амулетами, видимо выполняя некие тайные обеты.
В конце концов хранитель решил, что нет ничего странного в разрисованных лицах Кровавых. Им разрешили войти и принять участие в Танце.
С каждым днем Барсук становился все более раздражительным. Но ответом на его вызывающую воинственность стала лишь добродушная терпимость Народа. Так было заведено. Если человек не наносит вреда обществу, пусть делает что хочет.
Так что все время, пока длился Танец Солнца, Кровавые были недовольны и расстроены, поскольку не могли добиться от людей хоть какой-нибудь реакции. Они демонстративно расхаживали по лагерю, вели себя шумно и нагло, стараясь спровоцировать конфликт, но их полностью игнорировали.
Наверное, именно поэтому наутро после завершающей ночи Танца Барсук прямо нарывался на неприятности. К типи Белого Бизона он явился уже раздраженным.
— Дядя! — позвал он. В его голосе не было и намека на почтительность. — Мы хотим получить предсказания насчет охоты.
Старый шаман устал. Дни Танца Солнца были непростым испытанием даже для более молодых. Сонный, он выкарабкался из одеял, но до этого Барсуку пришлось позвать его еще раз и похлопать по кожаной стенке жилища. Шаман откинул шкуру, закрывавшую вход, и Барсук, пригнувшись, вошел.
— Мы хотим отправиться на охоту, — заявил он. — Сделай прорицание!
Эта фраза куда больше походила на приказ, чем на просьбу.
— Сын мой, клан отправляется в путь. Сегодня не время начинать охоту.
Жестокий, безжалостный взгляд Барсука обжег шамана. Впервые за много лет Белому Бизону стало страшно. И испугал его, печально подумал он, воин его собственного племени.
Белый Бизон неохотно отвернулся и принялся готовиться к танцу. Ворона приготовила барабан, а шаман натянул бизонью шкуру. Для этого обряда пользовались не священной белой, а обычной. Барабан начал глухо отбивать ритм, и шаман закружился в танце, притопывая и шаркая. Он ударял ногой о землю, будто огромный бык — копытом, и поводил головой и плечами, подражая бизону.
Танец Белого Бизона был в самом разгаре, когда посетитель грубо прервал его.
— Хватит, старик! — велел Барсук. — Бросай камни!
Ворона, потрясенная наглостью юнца, прекратила бить в барабан и застыла с раскрытым ртом. Никогда никто не осмеливался прерывать ритуальный танец.
Шаман медленно выпрямился и сурово взглянул на Барсука:
— Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Бросай камни! — Это был уже приказ, и старик подчинился, сам не понимая почему.
Шаман повернулся, достал сложенную шкуру и расстелил перед собой. Гладкая поверхность была разрисована геометрическими узорами, тускло светившимися в полумраке типи. Белый Бизон взял мешочек, богато расшитый перьями. Шаман вытряхнул его содержимое в свою морщинистую ладонь. Драматическим жестом он кинул пригоршню маленьких предметов на поверхность расстеленной кожи. Они рассыпались и запрыгали по ней, а когда остановились, Белый Бизон присел на корточки, чтобы прочесть предсказание. Раскрашенные сливовые косточки, маленькие кусочки кости и дерева, ярко разрисованная галька образовали на поверхности кожи узор. Белый Бизон разглядывал его, бормоча себе под нос и время от времени касаясь камешков искривленным пальцем.
Наконец он поднял глаза и посмотрел на Барсука:
— Сын мой, это плохое пророчество. Я не до конца понял его, но здесь опасность и смерть!
— Ты врешь, старик! Бросай снова!
Белый Бизон покачал головой:
— Я могу делать это только один раз. Потом волшебство уходит. — Тут шамана словно осенило: — Но я могу бросить черные камни.
Черные камни использовались редко, только в особых случаях. Всего их было пять, и они переходили по наследству от одного шамана к другому. Никому, кроме самого шамана, никогда не дозволялось даже рассматривать их вблизи, и для этого были основания.
Пророчества черных камней были абсолютно предсказуемы. Пять сливовых косточек с одной стороны были окрашены в черный цвет, подобно тому, как красят красным обычные игральные косточки. Но кроме цвета было еще одно едва уловимое отличие. Эти сливовые косточки были отобраны и раскрашены каким-то ловким шаманом давным-давно. Белый Бизон однажды тщательно осмотрел их и открыл секрет.
Каждая из этих тщательно отобранных косточек с одной стороны была чуть более плоской, чем с другой, — неправильность развития, совершенно незаметная в тускло освещенном типи. К тому же внимание наблюдателя должно быть направлено на цвет — не на форму. Ляжет ли большая часть косточек кверху черной стороной или же некрашеной желтой? Шаман всегда знал, что черных будет больше. Он мог использовать черные камни, чтобы усилить любое свое пророчество или совет — по желанию. Шаманы пользовались ими редко и очень осторожно, но Белый Бизон чувствовал, что теперь — самое время.
Разбросанные по коже предметы были собраны и возвращены в мешочек. Ворона торжественно разгладила кожу перед началом нового ритуала. Белый Бизон отвернулся, порылся в своем имуществе и вытащил еще один мешочек, крошечный, красиво раскрашенный и расшитый перьями. Шаман обращался с. ним бережно и почтительно. Он должен быть очень осторожен, ибо Барсук умен и наблюдателен.
Не спеша, торжественно Белый Бизон развязал мешочек и вытряхнул из него пять маленьких сливовых косточек. Затем он достал специальный сосуд, сделанный из кончика бизоньего рога, и бережно сложил косточки в него. Отполированный черный рог заблестел, когда шаман поднял его и начал петь слова заклинания. Наконец Белый Бизон простер руку над гадальной кожей и высыпал косточки на ее поверхность.
