Здесь вновь позволим себе небольшой экскурс в историю древнего мира. Греция была разделена на десятки небольших государств: Аттику, Лаконию, Беотию, Элиду, Эпир, Фессалию, Коринф и многие другие. Но самыми сильными из них были находившиеся в постоянном противостоянии Афины в Аттике и Спарта в Лаконии на Пелопоннесе. Все важные дела в Афинах решались на народном собрании; им избиралась и перед ним должна была отчитываться афинская власть. Эта форма правления получила название демократии.
В Спарте же народное собрание не играло такой роли, как у афинян, всем заправляли геронты (старейшины) и цари. Тем не менее, спартанцы считали, что Спарта – самое передовое по своему устройству государство. Соперничество двух этих стран и народов нередко приводило к жестоким войнам, нелюбовь и презрение друг к другу спартанцев и афинян в Греции вошло в поговорку. Афины – рыночно – ремесленническая «демократия» со всеми атрибутами, свойственными власти денег. Спарта – военная корпорация, где деньги не играли никакой роли. Из Афинян навеки остались в истории: стратег Перикл (он сделал Афины великим и прекрасным городом-государством), философ Сократ, скульптор Фидий, историк Геродот и многие другие. Из спартанцев – полулегендарный Ликург и легендарный Леонид. В Спарте подозреваемого в преступлении испытывали обоюдоострым (как у Фемиды) мечом: если он не виновен, он вырвет меч из руки «судьи». Судья держал меч за рукоять, а подсудимый должен был вырвать его, схватившись голой рукой за лезвие. В Афинах в «суде» накладывалась на подсудимого пеня (poena – наказание). «Пеня» – самое емкое правовое понятие: 1) по размеру пени можно судить о величине наказания; 2) уплативший пеню – искупал, таким образом, наказание; 3) величину пени определял «судья» по своему усмотрению; 4) пеня делилась на три части: а) судье, б) потерпевшим, в) обществу.
Таким образом, понятие «пеня» все аспекты преступления и наказания. Это – в Афинах. В Спарте, как у Агаты Кристи («Десять негритят»): одно и то же лицо есть и судья, и палач и жертва. Подсудимый, вырвавший меч у судьи, закалывал им того, кто осмелился его судить!..
Если совесть в практическом разуме есть категорический императив (поверим Канту!), то категорическим императивом законопослушного гражданина суверенного государства должно быть право. Тогда можно говорить о правосознании. В «здоровом» гражданском сознании, право должно представлять все три основных аспекта: «судьи», «палача» и «жертвы». Тогда не будет проблемы в уголовном праве – соотнесенности преступления и наказания. «Презумпция невиновности» не входит в понятие право. Эта категория скорее этическая, если, конечно, как писал Спиноза, не превращать этику в служанку религии. Иными словами, не считать первородный грех правовым понятием, или содержанием правосознания.
Для того, чтобы проиллюстрировать сказанное, мы выбрали из всей совокупности прикладной социальной юриспруденции такое, уголовно наказуемое явление, как коррупция (наиболее актуальное для нашего государства). Тем более, что «пеня» и «коррупция» при рыночной экономике и местном самоуправлении, при диффузии власти и плюрализме права, также, как близкие к ним понятия – маржа, сделка, интересы третьих лиц и им подобные (откуп, выкуп, залог, «откат», поборы), очевидно, имеют не одну точку соприкосновения. Нам представляется, что уже при рыночной экономике, не говоря о корпоративном государственном устройстве, коррупция как таковая¸ не большое имеет место. «Сделка», «сговор», «состязательность» в суде (кошельков), откуп и выкуп, залог и др. категории, сопровождающие «рыночное» право – это, отнюдь, не коррупция. Коррупция очень просто: когда чиновник, за то, что должен делать бесплатно, берет деньги. Но, если, глава администрации, которому дозволено самоуправление – самоуправство, организует, к примеру, унитарное предприятие. Самое типичное – ЖКХ. Он, глава администрации, сразу же попадает в «третьи лица». Взимает плату за оказание услуг унитарным предприятием его управляющий – это не коррупция. Несмотря и на то, что размер услуг глава администрации устанавливает сам, делегируя свое волевое решение местному законодательному собранию. Последнее имеет право не считаться с федеральным законом, мотивируя свое самоуправство «местными обычаями». Повторяем, что это не коррупция. Считать подобные действия противоправными, значит подводить их под другую категорию – мошенничество. Но, глава администрации имеет иммунитет. И никакая прокуратура – районная, межрайонная, не возьмется нарушать этот иммунитет, подкрепленный делегированием властного решения местному законодательному собранию. Прокурор вправе вынести в подобных случаях только протест. И то, не главе администрации, а управляющему унитарным предприятием, когда налицо нарушение федерального закона местным самоуправцем. А делегирование властного решения, по сути своей, есть «отмывание» денег. Глава местного самоуправления во всех подобных «пограничных» с УК РФ случаях, умывает «руки»! Если бы Понтий Пилат мог бы кому-нибудь делегировать свое решение – казнить или помиловать Христа, мы бы не ждали второго пришествия! Но, прокуратор сам был лицом, кому делегировались противоправные решения цезаря!
И, наконец, взяв категорию пеня, как одну из основных категорий уголовной (прикладной) социальной юриспруденции в условиях рыночной экономике, мы можем, не нарушая имманентной и перманентной логики правоведения (общей социальной юриспруденции) придти к пониманию трех основных видов (источников) нормы уголовного права. Это – особая задача, которая здесь рассматриваться не будет. Но, сказать мы о ней должны, чтобы подчеркнуть главную функцию права при любых и всяких социумах! Эта функция определяет право, как охранную грамоту. В ее ключе, три основных подразделения юриспруденции – гражданское право, уголовное право и международное право мотивируют три формы девиантного и делинквентного и перверсного поведения:
Протеста; Издевательства; Любви
Библиография
1. Е.А.Самойлова. Пенитенциарная система сегодня. Ж. «Современное право». №4.2006
2. Е. А. Самойлова. К проблеме современной пенитенциарной психологии. Там же, №7. 2006.
3. Michel Foucault. «Surveiller et punir: Naissance de la prison». Paris.1975
4. Эдвин Лефевр. «Воспоминания биржевого спекулянта». СПб-Берлин,1923 г.
5. Отрывок из коллективной монографии «Социальная юриспруденция».
Право и правда
«А судьи кто?
***
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве?»
(А.С.Грибоедов. Горе от ума)
«Нравственность есть правда…»
(В.М.Шукшин)
«Простите меня! Вы – полубоги, а я только страдающий ребенок!»
(А. Мюссе – Гете и Байрону)
Здесь мы попытаемся применить к нашему времени, да ко времени второго десятилетия второго тысячелетия гениальное понятие Эллады, открытое Мишелем Фуко – эпистема. То, что у Фуко это понятие было предельно узким, касающимся, в основном, гносеологии, не является теоретической недоработкой. Просто эпистема появилась раньше, чем наступило ее время. Сейчас это время наступило. Но нужно отдать должное и М. Фуко. Он понимал, что эпистема есть дискурс-формирование, определяющее способ, которым мир представляется или «видится». Понимать-то понимал, но в его время эпистема еще не достигла уровня общественного сознания и образа действия цивилизованных людей, где бы они ни жили. Кстати, идея глобализации, как в головах ее ярых реализаторов, так и в головах ее не менее ярых противников, суть производное для всех нас, мыслящих и действующих под «разными знаменами» цивилизованных людей двадцатых годов второго тысячелетия. Мы еще вернемся к эпистеме, а пока необходимо разобраться в фундаментальных, с нашей точки зрения, понятиях социальной юриспруденции, которая, естественно, не будет ни истиной в последней инстанции, ни неким новым Codex Civil. Мы имеем в виду понятия право и правда. Как не пытаются нам прямо и косвенно идеологии мира как корпорация (корпоративного права) внушить, что мы есть давно не Homo Sapiens, а Gentis Perussi. Но никто из них, идейных носителей современной эпистемы просто не осмелиться вынести за скобки сознания такие «вещи» (их тоже «потребляют»! ), как этика, эстетика, культура, вера и знание. С правом корпоративная юриспруденция легко расправляется и теоретически и на деле (см. выше). Есть странная русская пословица: правда глаза колет! Не поэтому ли Фемида завязывает глаза тугой повязкой? А постсоветская Фемида – сбросила повязку, ибо ведает, что уколы больше наносить некому?
