«Законы не работают» (закон, что дышло, куда повернешь, туда и вышло) … Это – с точки зрения обыденного, а не правового мироощущения. Если бы исчезло право, как понимал это еще Эмпедокл, то исчез бы мир, порядок в нем сковывает всех одной цепью (нацизм – это тоже «порядок», ибо правовой порядок (который, как известно с древних времен, по ту сторону добра и зла, да и самого бесправного мира: Существующая судебная система Российской Федерации так далека от своего понятия правосудие. Судьи часто ставят на чаши весов правосудия несопоставимые категории: святость закона и материальную выгоду, решения принимаются по принципу «исполнение закона принесет большие убытки». Суд есть суд, а деньги остаются деньгами. И такой пример порочной судебной практики подает и Верховный Суд РФ. Речь идет о порядке обжалования нормативных актов министерств и ведомств; о правовых последствиях отмены обжалуемых нормативно – правовых актов, до вынесения решения суда. А именно – о порядке его отмены тем субъектом, чье решение (нормативно – правовой акт) обжалуется. В решении судьбы гражданских дел данный вопрос оказывается не ключевым, а денежным. Или, другими словами, корпоративным.
Корпорация, захватывая мир, создает и внедряет в правосознание корпоративный «порядок» – некую шкалу ценностей, в которой, повторимся, хозяева – «теневые» третьи лица, а на фасаде корпорации – топ-менеджеры, над ними – омбудсмены. Диффузия власти и плюрализм права исполняют миссию вуалирования предназначений корпорации— прибыль и только прибыль, одна только прибыль. Корпорация с ее шкалой ценностей и собственным правом это то, что имеет социум, при господствующей ныне эпистеме. И даже такие понятия (и образ действия), как «глобализм», есть не что иное, как превращение (весьма агрессивно!) общества в совокупность корпораций. При этом корпорация, как лейбницевская монада, имеет мириады зеркальных и зазеркальных отражений какой-то одной «большой» монады, тоже корпорации. В корпорации проблема тезиса и антитезиса не существует. Так как все есть корпорация: построено и функционирует как корпорация. При этом в корпоративном мире все легетимно: на все и про все есть корпоративное право. Любые действия (структур) и противодействия (антиструктур) формальны и фиктивны. Например, возьмем утверждение (убеждение), что все чиновники – коррупционеры. Сколько в России антикоррупционных легальных и оппозиционных легальности «структур»? Не счесть! Но, любой антикоррупционный аппарат, с какими благими целями он ни создавался бы, не может быть в данной эпистеме не чем иным, как корпорацией, где «коррупция» есть правовое действие или правое дело. С точки зрения обыденного сознания, то есть, пустого, вне времени, вне ситуации, вне истории «здравого смысла» (суть которого так точно раскрыл Гегель в предисловии к «Науки Логики»), говорится о коррупции (откате) как о нечто «незаконном», «плохом», «зле» и т. п. С точки же зрения на современной эпистемы, где корпорация – единственная возможная формация в современном обществе, коррупция – вполне правовой инструмент. И ничего другого и быть не может! Вспомним о пресловутых Pussy Riot. Не будь церковь наша корпорацией, а патриарх – топ менеджером, Pussy Riot не возможны были бы! А при корпоративном мире и праве (в господствующей эпистеме) они, Pussy Riot могли быть. Ибо суть – монада все той же корпорации. Поэтому так трудно было определить, что это за такое социальное явление – Pussy Riot? Психическая эпидемия с криминальными толпами, запущенная в интересах каких-то третьих лиц? «Наезд» одной корпорации на другую? Русский «бабий бунт»? Новая тоталитарная религия социопатов-маргиналов?..
Pereat mundus, et fiat justitia. Это должен сказать, конечно, Эмпедокл – первый социальный врач и социальный правовед. Кстати, можно найти массу примеров заимствования римлянами греческих выражений, когда греки из диких данайцев превратились в Эллинов. И, отнюдь, не Вольтер первым сказал о судебной ошибки (этот термин также может использоваться и в противоположном значении – «ошибка безнаказанности» – когда человек остаётся не осужденным за содеянное – sic! В наших судах!) Так считают те, кто volens nolens связывают вольтерианское «задавите гадину!» Ведь, судья вынося приговор, совершает некое таинство, подобное таинству, которое всякий раз совершает всякий поп, давая прихожанам хлебную облатку и красное вино, а прихожане проглатывают уже тело господне и кровь господа. И совсем не важно, что за люди – поп и судья: таинства всегда свершаются! У Эмпедокла чисто греческий риторический прием в pereat mundus, et fiat justitia. Мир не исчезнет, пока царит закон (право). Ergo – fiat justitia! Но мироздание неизбежно исчезнет, превратившись в хаос, если нарушится правопорядок. Во многих современных, как европейских, так и североамериканских теориях юриспруденции нетрудно увидеть, с одной стороны, открыто или завуалировано, уничижение права как такового и (а, что остается делать?) возвращение к непогрешимости судьи, отправляющим правосудие. В корпоративной юриспруденции эксплуатируется все, что дает прибыль. В том числе – непогрешимость судьи. А за «ошибку» можно принять и то, что в действительности ошибкой не является, но что затрагивает интересы третьих лиц. Для этого множество всякого рода уловок, о которых мы уже неоднократно писали. В том числе, «принцип состязательности» (кошельков). Здесь же особе мнение омбудсменов, этих «Deus ex machina», которые находятся и над правом, и над суверенной властью главы государства.
Современная эпистема, в которой мы живем, мыслим, чувствуем, оцениваем и дышим, не имеет аналогов в истории. Это благодаря данной эпистеме, так муссируется идея конца света. При этой эпмистеме началась ползучая, «смывающая, как рисунок ребенка на песке морская волна» (образ Мишеля Фуко) все различия, начиная с добра и зла, правды и лжи, преступления и наказания, благородства и ничтожества, красоты и уродства, болезни и здоровья, чести и бесчестия, и т. д. – рыночная глобализация. Фактически уничтожаются государственные границы, потеряли свой смысл суверенитет, власть, государство, даже – война и мир! Все подпадает под одно корпоративное credo: на продажу! Такая глобальная ситуация, увы, не осознается. И все больше и больше становятся вояк с ветряными мельницами, боев с собственной тенью. Вот два примера из нашей российской ближайшей истории:
1). Пусть мне и всем, кто еще не потерял способность логически мыслить, просто и правдиво объяснят, чем категория «Березовский», хуже категории «Абрамович»? Естественно, с точки зрения права, и только права, одного только права! Но, конечно, права из социальной юриспруденции, а не из корпоративной юриспруденции… чтобы понять, кто из двух «категорий» эксплицировал больше зла России и ее постоянным жителям, которые не имеют ни недвижимости, ни бизнеса заграницей – Березовский или Абрамович? (см.: «На имидже России сказалось, и это не самая приятная вещь» 31.08.12 19:37 – Юлия Орлова, Ольга Алексеева. РИА «Новости»).
2). 4 ноября 2012 года: День примирения и единства… Продемонстрировал расслоение общества не только на множество идеологически непримиримых партий, но и воинствующие, враждебные до ненависти друг к другу и готовые по вспышке искры от зажигалки (образ – Уинстона Черчилля) взяться за оружие – организации; такого состояния Россия не переживала и после Февральской революции 1917 года!
Иностранный агент (также зарубежный представитель) – лицо (физическое или юридическое), представляющее интересы доверителя зарубежом. В законодательствах ряда стран иностранными агентами называются лица или организации, занимающиеся внутриполитической деятельностью по поручению иностранного государства (каковое поручение обычно определяется как финансирование из-за рубежа); на деятельность таких иностранных агентов налагаются ограничения.
Понятие покрывает очень широкий круг значений, однако из-за того, что иностранными агентами называют также и шпионов, словосочетание «иностранный агент» в русском и английском языках имеет резко негативный оттенок. Такого оттенка нет у словосочетания «зарубежный представитель».
Как известно, благодаря тревожному и истерическому оповещению народонаселения России, 13 июля 2012 года Госдума приняла поправки к закону «О некоммерческих организациях».
