– Я почти оттуда, с маршала Борзова. Ваше училище пришлось далеко объезжать, там…
Он прямо посмотрел в глаза курсанта и замолчал на секунду или две.
– В общем, там тускло совсем. Все в дыму, и… Часа не прошло, как я оттуда свалил. Крался по дворам, если тебе интересно. Тогда стрельба еще шла.
Роман стоял, оцепенев. Слушал, не понимая. Какая стрельба, почему стрельба? Всегда был пистолет у дежурного офицера, но больше он оружия в училище не видел, так как специальности что у будущих инженеров, что у будущих техников были не то чтобы «мирные», но, во всяком случае, не связанные с оружием напрямую. Ни со стрелковым, ни с морской артиллерией, ни с прочим. Сплошь радиотехника и АСУ. В кого там могли стрелять?
– Ты садишься или нет?
Парень за рулем «Шевроле Нивы» спросил это раздраженно, будто переспрашивал третий раз у тормозящего. Задать логичные вопросы про «куда ехать» и «зачем» Роман не успел: тот уже тронул машину с места, закрывая окно на ходу. Вслед уехавшему внедорожнику он поглядел тупо, не понимая, и только потом почувствовал надвигающийся рокот. Это, наверное, случилось потому, что ступни ног уже превратились в ледышки, буквально слившись с землей через тонкие подошвы. Именно поэтому он как раз не услышал сначала происходящее, а почувствовал ступнями, как начала подрагивать земля. Бросив тупить, Роман живо сбежал с заметенной тонким слоем снеговых крошек проезжей части к кювету. Тут же провалился по колени, замедлился и понял, что перебираться глубже в прозрачный лесок смысла нет: не успеет отойти. Дрожь земли в снегу уже не чувствовалась, зато стал различим звук моторов. Идущий оттуда же, со стороны города.
Рухнув на колени, он начал обеими руками в перчатках разгребать мягкий снег. Слава богу, хватило ума сдвинуться по дороге на несколько метров, не рвануть точно перпендикулярно. Теперь небольшой изгиб был ему в помощь. За какие-то секунды Роман откопал в пронизанном ледяными перепонками снегу довольно глубокую, вытянутую вдоль хода кювета лунку и втиснулся в нее всем телом, подоткнув полы шинели и зажав их коленями. Рев двигателей был уже оглушающим: казалось, что двигается минимум полк. И дрожание снова стало заметным, хоть и через снег. Провернувшись как внутри кокона, он попытался осмотреть себя, но ничего не понял. Да, самому ему дороги не видно, но это ничего не значит: очень может быть, что сам он как на ладони. Интересно, тот нервный парень что, почувствовал приближающиеся машины? Услышал? Что не увидел в зеркальце, это точно: те были еще слишком далеко, когда он тронулся и сразу погнал. Но почувствовал как-то. «Нива» была единственным автомобилем, которую Роман видел за минуты разговора, однако он встретил ее почти сразу же после выхода на двухполоску. Что это может значить, было непонятно, скорее всего, совершенно ничего важного, но размышления на не особо важную тему хорошо отвлекали от сиюминутного страха, поэтому на них он постарался сконцентрироваться. Но не вышло, потому что к глухому, уверенному реву добавился и лязг. Гусеницы! Осознание этого простого факта едва не выбросило Романа из снежной ямки обратно на дорогу. Как выглядит техника отцовской бригады на марше, он видал сто раз. Очень и очень может быть, что это идет один из ее батальонов. И может быть, прямо отцовский. Вот было бы интересное совпадение. Почему от города? Ну, может, отступление?..
Лязг и рев сменился сплошным гулом, снова расслоился, дойдя до своего пика, добавил ко всему шуршание и стук и почти тут же вновь начал превращаться в гул. Головная машина уже прошла мимо него, но основной вклад в звуковую палитру давала не она, а колонна, отставшая от нее по крайней мере секунд на тридцать. Отцовская эта колонна, в смысле «своя», или нет? Роман отлично понимал, что это лотерея. Предположим, один к одному. Он может поднять голову и посмотреть. Есть шанс, что он увидит вперемешку МТ-ЛБ, БТР-80 и самоходки отцовской бригады; танков, судя по звуку, здесь все же не было. Тогда все его собственные ближайшие проблемы окончатся сами собой: его посадят на броню, дадут или не дадут в руки лишний автомат и в любом случае прикажут, что делать. Но с другой стороны, в нескольких метрах от него сейчас могут двигаться американские «Брэдли» и польские «Росомахи», и реакция их экипажей на вид поднимающегося из заснеженного кювета фигуры в черной флотской шинели будет совершенно однозначной. И окончательной.
Выбор был не особо сложным, а терпение Рома имел на зависть многим, поэтому продолжал лежать неподвижно. Очень надеясь на то, что его не видно не просто с дороги, а и с самого верха наблюдателям поверх брони. От оглушающего рева двигателей, шустрого лязга гусеничных звеньев и шуршания разбрасывающих льдинки толстых шин в каких-то метрах от себя можно было сойти с ума. Звуки повторялись раз за разом – колонна явно была большая. В кювет густо тек запах солярного выхлопа, от которого не просто першило в горле, а натурально было трудно дышать и слезились глаза. Рома изо всех сил крепился, чтобы не закашляться, но это было бесполезно, и в итоге он счел, что стараться не дергаться при каждом легочном спазме важнее, чем стараться не кашлять.
Через несколько минут лязг и шорох как-то разом начали уходить, но Роман на всякий случай заставил себя досчитать до девяноста и не прогадал. То ли он наполовину оглох, то ли обалдел от выхлопных газов, как молодой токсикоман, но очередную накатывающуюся волну лязга он и не услышал, и не почувствовал до самого последнего момента, пока она не пронеслась мимо в том же направлении, что и все другие, – к северу. Выждав еще сколько-то, он наконец-то осторожно начал высвобождать из-за пазухи руки. Нет худа без добра: они наконец-то начали отогреваться, возместив потерянное на выкапывание снежной лежки тепло за счет каких-то других частей тела. Жопы в первую очередь. Цистит, а то и простатит гарантированы.
Стуча зубами не в такт удаляющемуся гулу, Роман выбрался из продавленной весом его тела лунки в сторону канавы, попытался приподняться на одно колено и тут же провалился. Чертыхаясь и отплевываясь, он восстановил равновесие и очень аккуратно выглянул за обрез дорожного полотна, опираясь о спрессованный снег двумя руками. На обжегший запястья холод, тут же сунувшийся в промежутки между перчатками и рукавами шинели, он не обратил никакого внимания – такое впереди открылось зрелище. Убегающая от него концевая машина колонны была, как он и так понял, гусеничной. И выглядела она непривычно: очень широкой и плоской. Даже с кормы она выглядела хищно, как щука. Вооружения Роман не заметил, но дистанция составляла уже метров триста, какие уж тут детали. Хвост собственно колонны ушел дальше вперед, и там были машины нескольких типов. Ему показалось, что две гусеничные единицы в самом хвосте были знакомыми БМП-1 отечественного производства, но он не был уверен: очень уж далеко. Да и ожидать опознавания в стиле «а глаз как у орла» от замерзшего и нанюхавшегося дряни человека было больно оптимистично, будь он даже армейцем, а не моряком.
Поправив ушанку и занявшись вытряхиванием снега из-за шиворота уже снова закоченевшими пальцами и выбиранием его не растаявших еще комков из рукавов, Роман подождал, пока замыкающая колонну отставшая гусеничная машина не исчезнет из видимости за очередным плавным поворотом. Только после этого он аккуратно выбрался из кювета на дорогу и затопал ногами на одном месте. Тыловой дозор это был, вот что.
Сам не зная зачем, он снова сунул руку в карман пощупать пистолет. Карман оказался полон снега, и еще полминуты ушло на то, чтобы вычистить его весь, а затем обтереть «глок» рукавом. Неделю назад ему и в голову бы не пришло представить, как спокойно он будет это делать. Впрочем, тогда немыслимо было представить и все остальное, вместе взятое: от гонки по заснеженной дороге с оставшимся позади отцом до чужих машин, двигающихся от Калининграда к Зеленоградску. К слову, ни одна машина из колонны не свернула на ту местную дорогу, которой он вышел на шоссе, и это было хорошо: единственная хорошая деталь из всей окружающей беспросветности. Чьи это были машины, похожая на щуку замыкающая и все остальные? Чешские, польские, американские? Мог ли он ошибиться и не узнать что-то из парков расквартированных в анклаве частей и подразделений российских ВС? «А черт его знает», – честно сказал Роман самому себе.
На душе было «тускло», как довольно метко заметил тот парень в «Ниве». Интересно, как далеко он сумеет продвинуться по ремонтируемой дороге, на сколько километров тянется готовый участок? Догонят ли его эти ребята на гусеничных и колесных бронетранспортерах вперемешку? На его взгляд, вряд ли. Хотя «Шевроле Нива» машина не из вызывающих зависть, даже с полной загрузкой она по шоссе превосходит любую гусеничную драндулетину раза в полтора. Отечественные БРДМ она, наверное, с меньшим отрывом, но тоже обгонит, но он не в курсе, были ли такие в колонне. Лежал как ляля, тихо и смирно. Обонял воздух свободы.
