едва не падая с подноса.
А потом черный магнит замер.
– Стоп! Тьфу ты!
Внезапно магниты Эшлин с шорохом слиплись в комок.
– Упустила контроль, – сказала Эшлин. – Попытаюсь осторожно высвободиться.
Она скрипнула зубами. Комок магнитов потрескивал от напряжения. Металлические инструменты поползли к краю столешницы. Бершад ощутил ноющую боль в спине, где застряли два стальных арбалетных болта.
– Бесполезно! – крикнул Джолан. – Воспользуйся аварийным выключателем!
Эшлин выругалась, с огромным усилием повернула руку перед собой и сжала кулак. Кольца остановились. Магниты рассыпались по полу. Боль в спине Бершада исчезла.
Эшлин стошнило. Она схватила поднос с магнитами и отшвырнула его в угол.
– Черные небеса! – раздраженно воскликнула Эшлин. – Чтоб они провалились, все эти хребты мерзких тварей, вместе с Озирисом Вардом и его проклятой защитой.
Ее снова стошнило, потом она встала, схватила табурет и хрястнула им об стену; две табуретные ножки переломились. Эшлин глубоко вздохнула.
– Я не вовремя? – спросил Бершад, выходя из-за столба.
Эшлин обернулась. Раздражение исчезло с лица.
– Сайлас, ты здесь!
– Принес еще одну мерзкую тварь, – сказал он, тряхнув мешком.
Эшлин с отвращением уставилась на мешок, будто на змеиное гнездо, затем подошла к большому столу, усыпанному обрывками бумаги и катушками проволоки, взяла бурдюк с водой и жадно отпила.
– Все магниты на хребте целы? – уточнил Джолан.
– Да. Нелегкая работенка, между прочим, – ответил Бершад.
– Не спорю, просто те, которые ты принес перед этим, были так покорежены, что толку от них никакого.
– Тот гад разорвал мне все мышцы в левой ноге, так что я не стал с ним нянчиться.
Джолан порылся в мешке, достал оттуда металлические шары, штифты и скобы – всю ту дрянь, которую Озирис Вард запихивал в аколитов, чтобы сделать их неуязвимыми.
– Если бы вы не прекратили этот свой опыт, то выдрали бы арбалетные болты у меня из спины, – сказал Бершад, потирая плечо.
– Кормо до сих пор их не извлек? – спросила Эшлин.
– Нет. Они засели глубоко в кости.
Эшлин глотнула еще воды, подняла руку:
– Знаешь, я и сама могу их извлечь. Это просто, если находишься рядом с обломками металла.
– Спасибо, не надо.
– Почему?
Бершад пожал плечами:
– Так уже не больно.
Эшлин удивленно вскинула бровь и посмотрела на него, будто зная, что он врет, но не стала настаивать.
В общем-то, она была права. Он не хотел расставаться с болтами именно потому, что они причиняли ему боль. Постоянно. За свою жизнь он совершил столько преступлений, что боль воспринималась как справедливое наказание.
Джолан разложил магниты по кучкам на столе.
– Теперь у нас есть с чем работать, – сказал он, но без особого энтузиазма.
– Всегда рад помочь, – пробормотал Бершад.
– Аколит тебя сильно искалечил? – спросила Эшлин.
– Не очень.
– Сколько мха ты принял? – поинтересовался Джолан.
– Немного.
– Щепотку? Десяток щепоток?
– Достаточно для того, чтобы спрыгнуть с крепостной стены на землю без вреда здоровью.
– Сайлас, не глупи. Джолану нужно знать, сколько божьего мха ты съел, чтобы точно рассчитать концентрацию раствора.
– Четыре щепотки, – буркнул Бершад.
Эшлин недоверчиво изогнула бровь.
– Ну ладно, семь, – признался он.
Она повернулась к Джолану:
– Готовь нейтрализующий раствор.
Джолан подошел к алхимическому столу у дальней стены и зажег горелку. В амбаре запахло кислотой и смолой. Бершад подавил рвотный спазм.
– Ненавижу эту гадость, – пожаловался он. – Когда я ее принимаю, дракониха на несколько дней исчезает. В прошлый раз пропала на целую неделю. Если мы хотим победы, то кочевница должна всегда быть со мной.
– Мы не добьемся победы, если ты превратишься в дерево, – сказала Эшлин.
– Ну так все равно когда-нибудь превращусь.
Эшлин отшвырнула бурдюк на стол.
– Мы так и будем переругиваться при Джолане или найдем какой-нибудь укромный уголок? Давай-ка прекратим этот спор. А раствор тебе все равно вколют.
Бершад вздохнул:
– Ладно.
– Великолепно, – сказала Эшлин, утирая взмокший лоб. – Симеон не ранен?
– Пару ребер сломал. Переживет.
– Он опять приволок головы? – спросил Джолан, не отрываясь от работы.
– Ага.
Джолан покачал головой:
– Это негигиенично.
– Так попробуй его разубедить. У меня пока не получается.
– Нет уж, спасибо.
Джолан добавил ложку густой черной смолы в кипящую жидкость.
Эшлин пристально вгляделась в лицо Бершада:
– Что еще случилось?
– Я нашел способ добраться до Вергуна, – сказал Бершад, вспоминая слова Ригара о маркировке драконьих логовищ. – Но придется подождать, пока воинство не передислоцируется поудачнее.
– Даже не верится, что прославленный драконьер проявляет чудеса выдержки и терпения.
– Ну да, есть немного.
Эшлин с улыбкой отошла к столу и принялась что-то записывать на обрывке бумаги.
– А почему в крепости теперь на одну башню меньше? – спросил Бершад.
– Извини, так получилось. Мы проводили опыт, а я потеряла сознание.
– Слушай, Эшлин, ты все время разрушаешь крепости. Может, тебе лучше проводить опыты в чистом поле?
– Ветер и влажность привносят дополнительные факторы и усложняют эксперимент. Поэтому для исследований в помещении мы разработали особые меры предосторожности.
– Аварийный выключатель?
– Да. Но сначала я должна перезагрузить систему.
Она завертела кольца на руке в каком-то определенном порядке. Бершад решил подождать до конца и через минуту спросил:
– И сколько всего надо сделать поворотов?
– Тридцать семь, – ответила Эшлин, не прекращая своего занятия. – На создание прибора ушло двое суток, но теперь стало гораздо легче проводить опыты. И разрушений меньше.
Наконец она повернула последнее кольцо. Устройство на миг заработало и тут же остановилось.
– Я могу закрыть систему самостоятельно, но она автоматически блокируется, если я теряю сознание. Кроме меня, ее способен открыть только Джолан.
– А почему только Джолан?
Переглянувшись с молодым алхимиком, Эшлин ответила:
– Временная потеря сознания может перейти в постоянную кому. Если это произойдет, то Джолан сможет продолжить опыты.
– Но это же…
– Это обычная предосторожность. Я почти никогда не теряю сознания.
– Ты слишком рискуешь.
– А ты слишком часто прыгаешь с крепостных стен.
– Но это не значит, что я не прав.
– Это значит, что у тебя двойные стандарты.
Бершад вздохнул и не стал спорить.
– А вообще как успехи?
Эшлин оторвалась от своих записей и рассеянно почесала голову пером, оставив чернильное пятно на щеке.
– Ты сам видел.
– Может, лучше все-таки еще раз попробовать в чистом поле? Вдруг что-то получится?
– Ну конечно. Раз уж я не могу справиться с набором магнитов на подносе, то вполне готова сразиться с ордой серокожих. Отличная мысль, Сайлас. Спасибо.
– Эшлин, я понимаю, ты боишься повторения Фаллонова Гнезда, но…
– Давай ты больше не будешь так говорить.
– Как?
– Так, будто это просто несчастная случайность, – сказала Эшлин и, помолчав, добавила: – Из-за моей самоуверенности погибли восемьдесят семь воинов.
Эшлин с таким успехом расправлялась с аколитами, что, когда
