– Хорошо, – улыбнулась я и облегченно вздохнула. Меня действительно смутило то, что он не приехал за мной на машине. Хотя мало ли какие бывают причины.
Выдержав паузу, Винсент продолжил.
– Ты знаешь, я не зря подарил тебе эти цветы. Вы похожи.
– То есть? – Я посмотрела на цветы и пыталась понять, в чем наше сходство.
– Эти цветы благородны, и в тоже время их цвет означает страсть, присущую твоей натуре.
– Хм, не знаю насчет страсти. – Я задумалась. С чего он взял?
Как только мы свернули с людной улицы на переулок, который вел прямо к парку, Винсент резко остановился и привлек меня к себе за талию, а затем впился в мои губы. От неожиданности я замерла и на его горячий поцелуй не ответила взаимностью. Резко выставив между нами руку, остановила его.
– Прости, я что-то сделал не так?
– Я… не знаю, – я действительно не знала ни как себя вести, ни как реагировать на его поцелуй.
– Наверное, я поторопился, – он ослабил руки и отпустил меня.
– Нет, все хорошо! Просто я не ожидала.
Похоже, меня выбило из колеи сравнение с цветом страсти, которое означало намек на более близкие отношения, к которым я не была готова.
– Ничего, – он натянуто улыбнулся и взял меня за руку.
Похоже, у нас обоих слегка подпортилось настроение. Чтобы сгладить неловкую ситуацию, я решила найти занятную тему, и как можно быстрее.
– Винсент, можно тебя спросить?
– Да, слушаю!
Я продолжила после небольшой заминки.
– Мы уже две недели встречаемся, а ты ни слова не сказал о себе.
– А что именно тебя интересует? – его взгляд устремился вдаль.
– Каким ты был в детстве? Что тебя интересовало? В какие кружки ходил?
Винсент ответил не сразу и дал себе время подумать.
– Я был хорошеньким!
Мы оба хохотнули.
– А еще каким?
– Смелым, сильным, амбициозным! – горделиво сказал он, вскинув голову вверх.
– В детстве амбициозным?
– Да, – Винсент разжег мое любопытство в очередной раз.
– Хорошо, и кем же ты хотел стать в детстве?
– Богом, – невозмутимо ответил Винсент.
– Что? Зачем? – Я часто заморгала глазами.
– Разве плохо, когда тебе все поклоняются? – пожал он плечами.
– Что ж, всего-то Богом. Похвально! Ты, наверное, был незаурядным ребенком, раз тебе не захотелось стать хотя бы космонавтом, – я рассмеялась.
– Когда мне было восемь лет, меня разлучили с родителями против нашей воли, – сказал он с горечью в голосе, а мое веселое настроение сразу пропало. – Затем я снова обрел их. Никому не дано понять, что мне пришлось пережить во время разлуки с ними.
Мне стало жаль своего друга. Казалось, пережитая боль разлуки с родителями прошла и сквозь мою душу. Я попыталась представить, что было бы со мной, если бы меня разлучили с Эмили, но не смогла сделать этого.
– Почему это произошло?
– Я тебе позже как-нибудь расскажу, – сказал он, всматриваясь вдаль.
– А родители – что с ними сейчас?
– Они в порядке, – вздохнул Винсент. Его взгляд блуждал где-то далеко, и он машинально отвечал на мои вопросы. – Я не ходил в кружки, – продолжил он. – Не успел, скажем так. Мама научила меня искусному исполнению вальса, а папа – обходительности с дамами. Они для меня являются примером высоких отношений.
– Здорово! Ты счастливый человек. Тебе повезло с родителями. Ты меня с ними познакомишь?
– Познакомлю. Обязательно. Тебе этого не избежать, – он, наконец, улыбнулся. Но его улыбка показалась мне искусственной, а последняя фраза прозвучала словно угроза.
Винсент зачастую говорил витиеватыми предложениями, и не в его правилах было говорить что-либо напрямую. Мне приходилось гадать, что он имел в виду или расшифровывать очередную замысловатую фразу. Меня это немного расстраивало, и его скрытность я оправдывала тем, что людей без недостатков не бывает. Придет время, рано или поздно мы притремся друг к другу, и я привыкну к его манере общения.
За парком нас действительно ждало желтое такси. Винсент помог мне сесть на заднее сиденье, а сам сел рядом с водителем. Я смотрела в окно, и чем дальше мы ехали, тем больше мое настроение портилось. Мы ехали примерно полчаса, без пробок почти до самого выезда из города. Расплатившись с таксистом, мы подошли к уютному кафе с фасадом полностью из стекла. Как только Винсент открыл дверь, в нос ударил приятный запах свежемолотого кофе и шоколадных пирожных. А как только мы зашли внутрь кафе, голова закружилась от запаха ванили, сливок, патоки и корицы. Слева располагались круглые столики. Справа витрина с разноцветными пирожными на любой вкус. Изучив витрину внимательно, я мысленно сделала свой выбор. Винсент подтолкнул меня к столику, стоящему в темном углу, что мне показалось слишком для светлого времени суток.
– Мы так далеко заехали, – с грустью в голосе сказала я.
– Тебе не нравится?
– Нет, почему же? Мне нравится, – я решила не спорить. Не люблю конфликтовать ни с кем. Но мне показался странным и выбор отдаленного кафе и места за столиком, как будто мы прятались от кого-то. Стараясь отмахнуться от мысли, что, возможно, Винсент прятался от посторонних глаз из-за того, что стеснялся меня, я посмотрела на сидящую у окна пожилую пару, тихо воркующую, чтобы никому не докучать, хотя за столиками, кроме нас и двух мужчин, весело обсуждающих футбол, больше никого не было. Не похоже, что кто-то из этих милых людей мог нам чем-либо угрожать. Подошла официантка с двумя бокалами воды, и мы заказали кофе и корзиночки с клубникой и сливками. После того, как заказ был принят, официантка мило улыбнулась и ушла. В кафе было довольно прохладно от работающего кондиционера и, разогнав мурашки на руках, я слегка поежилась.
– Замерзла?
– Слегка, – улыбнулась я. – Сейчас согреюсь кофе с пирожными.
– Пирожные… – задумчиво произнес Винсент. – Не боишься растолстеть? – ухмыльнулся он.
Бестактные вопросы меня всегда ставили в тупик, а от Винсента я такого не ожидала. Куда делось чувство такта? Неужели это его реакция на отвергнутый поцелуй? Или, возможно, на воспоминания о разлуке с родителями?
– Мм… нет, не боюсь. А ты боишься, что я растолстею, превращусь в необъятный шар? – Я наигранно поморщилась, представив себя толстой.
– Ничуть! – Винсент будто понял, что сказал нелепость и пытался реабилитироваться. – Тебе это не грозит! – он сделал глоток воды.
– Спасибо!
– Ты знаешь, никогда не видел, как ты танцуешь, а хотел бы посмотреть, – Винсент задержал взгляд на моих руках, а затем взял мою ладонь. – Такая нежная, длинные пальцы, – он крутил ее и, поглаживая, рассматривал.
Слова Винсента насторожили меня.
– Странно, разве не ты подглядывал за мной в день нашего знакомства?
– Я? – удивился он. – Нет, – прищурился он.
Я неестественно засмеялась.
– Значит это был кто-то из мальчишек, которые атаковали наш класс в прошлом году, – сказала я и тут же решила быстро переключиться на другую тему.
– Кстати, как твои друзья поживают?
– Хорошо, – Винсент отвел глаза.
– Ты ничего не рассказываешь о себе. Тебе есть что скрывать от меня?
– Нет. Спрашивай, – он настороженно посмотрел на меня.
Напряжение с моего лица спало, и я улыбнулась.
– Я с тобой как раз хотела поговорить на тему друзей, а точнее, друга.
Винсент подался вперед.
– Помнишь, я рассказывала о своей подруге Марине?
– Да, а что с ней случилось?
– Ничего страшного, – смутилась я. – Раз у тебя есть друзья, может быть, познакомим ее с кем-нибудь из них? Будем проводить время вместе, ездить на пикники, ходить в кино, театр… – Я мечтательно начала разрисовывать картину, беспокоясь о своей одинокой подруге.
Нам принесли наш заказ, и как только мы остались одни, Винсент продолжил.
– Разве тебе недостаточно наших встреч? Тебе скучно?
Меня вдруг накрыла дикая головная боль, и застучало в висках.
– Нет, вовсе нет, – я оторопела. – Наверное, я что-то не то сказала, прости! – Я обняла голову руками и наклонилась над столом.
– Ну что ты, милая, просто мне с тобой настолько хорошо, что других я и видеть не хочу.
Он отставил свою тарелку и взял меня за руку.
– Что случилось, дорогая? Голова болит?
– Да, что-то вдруг внезапно накатило, – сквозь боль ответила я.
– Ничего, пройдет. Это от геомагнитной бури, которую обещали на сегодня. Видимо, ты очень чувствительна к таким природным явлениям. – Он провел рукой по моей голове, а затем аккуратно, словно мягкой поступью кота, продолжил: – Алекса, скажи мне, пожалуйста…
В голосе Винсента прозвучала тревога, и я насторожилась.
– Да, слушаю.
– Раз уж сегодня день откровений… – Винсенту еще потребовалось время, чтобы собраться. – Я тебя раньше никогда не спрашивал о твоем отце. Что с ним случилось? Где он?
Глава девятая
Тревога
Его вопрос застал меня врасплох. Я покачала головой в растерянности.
