отправилась! В общем, хочу вас двоих послать дотудова, чтоб вы уже на месте прикинули, где брехня, а где и взаправду нечистое творится! — Святослав, прищурившись, разглядывал приятелей. — Емелю с собой ещё возьмите, пусть всё запишет для порядка! Не вижу смысла туда целый отряд витязей отправлять до тех пор, пока хоть что-то не прояснится! Мизорад этот явно не в себе! Чего-то ещё про тёмных разбойников каких-то накалякал, воротившееся зло древнее да происки колдуна лютого… Может, на грибочках каких сидит староста местный, кто его знает!..
— Колдуна лютого? — Ратибор нахмурился. — Любопытно…
— Я знал, что ты заинтересуешься… — князь довольно осклабился.
— Деревня Бобруйка, как её называют в народе, село Бобруйское или одноимённая слобода располагается, как мы знаем, аккурат ближе всех к Проклятой долине, где печально известное Твердоземье находится… — задумчиво протянул Емельян. — То самое поселение, которое, по легенде, давным-давно проклял Мельванес, обратив всех его жителей в каменных истуканов… Действительно, любопытно! Всегда хотел хоть одним глазком взглянуть на эту лощину! Интересно, правды хоть крупица есть ли в этих сказаниях аль брешут почём зря?.. Ибо, дядя, насчёт грибочков-то ты прав, как ни крути! Афронья, бабулька моя, наверняка ведь тоже чего-то такое пожёвывала регулярно! Ну да я её не виню; у всех свои слабости! Главное ведь что? Правильно, суметь их в себе перебороть, соблазны эти треклятые! — княжий племяш накапал себе ещё кваса, даже не взглянув на кувшины с пивом, вином и медовухой.
— М-да-а-а, — не удержавшись, со смехом протянул Мирослав, добро отхлёбывая своего пенного напитка. — С помощью Ратибора да нужника, оказывается, можно даже из ярого выпивохи в образец для подражания заделаться на раз!
Обстановка за столом несколько разрядилась; приятели дружно загоготали.
— Только с помощью хлева, остряк, не нужника! — брякнул, заливаясь громче всех, Емельян. — Именно туда он меня швырнуть грозился!.. По крайней мере, поначалу!
— Без сомнения, это важное уточнение, губошлёп конопатый! — прыснул опять Мирослав со смеху, после чего, вполоборота развернувшись, глянул на Ратибора и весело молвил: — Ты не думал начать подрабатывать этим, как его… вышибалой хмельного духа из страждущих?.. Воть, как-то так звучит, да! У тебя, оказывается, талант! Я даже парочку-другую нуждающихся подгоню! На этом можно неплохо заработать, ибо их жёны отвалят целое состояние, лишь бы своих ненаглядных в чувство привести да разум им воротить! Опыт положительный у тебя уже имеется, как мы видим! В общем, дружище, ежели чего, без куска хлеба ты не останешься!.. Так что мотай на ус, развивай свои дарования, не зарывай в землицу!.. Ну и мне чутка отстёгивай периодически за идею блестящую да горемык бестолковых, что под пьяной свирелью по жизни своей топчутся… Буду тебе подыскивать таких, болезных змием зелёным охламонов, лишь не забывай вовремя моё дело доброе оплачивать кругляшами звонкими, желательно с желтоватым отливом…
— Эка тебя накрыло, дружка! — Ратибор сверкнул широкой белозубой улыбкой. — У тебя там чего, обет молчания закончился намедни, что прорвало на словеса, аки Емелю на трёп после пары литров медовухи?
— Но-но, Ратик, что за наветы! — показушно возмутился княжий племяш. — Я и без хмеля душистого почесать языком не дурак!..
— Это уж точно! — бахнул по столу пустой кружкой могучий великан, которая от такого удара не преминула расколоться на несколько частей. — От старости развалилась!.. — буркнул малость сконфуженно Ратибор. — Отжила своё…
— Дядя! — Емельян ехидно пискнул. — Вели убрать немедля посуду в чулан, пока он тебе всё не переколошматил тут!
Дружный хохот разнёсся по трапезной.
— Итак, возвращаясь к нашим баранам, — отсмеявшись, произнёс Святослав уже серьёзно. — Уточняю ваше задание: разведать, что к чему, чего стряслось в Бобруйке на самом деле! Коли узнаете, что причастен один знакомец наш темнозадый с посохом к пакостям тамошним, сами к нему на рожон не лезьте! В Твердоземье также не суйтесь, голубками сразу шлите мне весточку срочную да ждите добрый отряд витязей в подмогу! Это ясно? — князь вперился взглядом в Ратибора.
— Ясно-то ясно, да только я никуда не еду! — рыжеволосый исполин, также прекративший хохотать, спокойно взирал на Святослава в ответ. В обеденном зале мигом настала тишина. Все поражённо глазели на Ратибора.
— Не понял? Как так?.. — у владыки Мирграда отпала челюсть от удивления. — Почему, старче?..
— Да потому что ко мне в дом вломились сегодня трое лиходеев! И ты после этого хочешь отослать меня в какую-то дыру, до которой пути дней семь-восемь, не меньше! — Ратибор сурово сдвинул брови. — А о моих всё это время кто будет заботиться? Такие же балбесы, что пост свой недавно оставили по скудоумию⁈
Святослав пришёл в себя, захлопнул рот, вновь откинулся на стуле и замолчал, сверля недовольным взором рыжего гиганта и при этом о чём-то думая. Потом нехотя понимающе кивнул и взглянул на Яромира: — Да-а-а, ситуация… Как будем её решать? Предложения?..
— Есть одно, — Яромир твёрдо смотрел на Ратибора. — Я тебе даю своё слово, дружище, что такого больше не повторится! Собственноручно выстрою пред собою всех засранцев, что стерегут покой твоей избушки, да доведу до их размякших мозгов следующее: оставить пост можно только в том случае, если я лично явлюсь да прикажу им это! Нет, даже не просто я, а вместе с князем! Вдвоём со Святом если обозначимся, только тогда, и никак иначе! Сегодня же объявлю всем плюс удвою охрану! Обещаю!
— Это вариант! — Святослав таращился, не отрываясь, на молодого богатыря, с сомнением зыркавшего то на него, то на воеводу. После сегодняшнего дневного происшествия тому явно было непросто принять нелёгкое решение оставить свою семью и уехать в дальний поход, на княжье задание.
— А ещё можно пустить слух, — Емельян хитро прищурился, косясь на Ратибора, — будто мало того что охрану у вашей избухи удвоили, так ещё и сам ты там заперся со своими! Мы же всё равно из города уезжаем, кто проверит⁈ Ну а при таком раскладе, коли будут думать, что ты дома безвылазно сидишь, кто к твоим сунется⁈
— Ты, Емеля, совсем, что ль, сбрендил⁈ — Ратибор мрачно разглядывал веснушчатую физиономию княжьего племяша. — За моей ряхой приходят всякие дуралеи умалишённые, бывает, по несколько раз на дню в последнее время! Ты хочешь, чтобы они все ко мне в лачугу ломились, коль слушок такой пустить,
