рыжебородый витязь проследовал до левого углового столика, где сидел неприметный с виду человечек, усердно делавший вид, что в упор не замечает бредущего в его сторону могучего исполина. Мирослав между тем так же не спеша потопал к своему таинственному наблюдателю, в первую очередь примечательному тем, что как раз ничего запоминающегося в его внешности не было; обычный работяга, кои тысячами снуют по Мирграду в сей июльский денёк по своим неотложным делам.
— Приветствую, оленёнок, — Ратибор без спросу плюхнулся за стол к своему соглядатаю. Был он приземистый, со светлыми всклокоченными волосами и такой же неряшливой бородой до груди. Лицо простое, ничем не выделяющееся. Одет в полотняную рубаху да такие же лёгкие шаровары. — Ходить вокруг да около не люблю, потому сразу перейду к делу: вмиг поведаешь мне как на духу, чего с утреца увязался за мной как банный лист, или для начала тебе повредить тулово малёха? — Ратибор быстро схватил правую ладонь ошарашенно на него уставившегося крепыша и слегка сжал её. Незадачливый наблюдатель, хотевший что-то возмущённо возразить, тихо охнул от боли, скривился и выпалил:
— Пусти, сломаешь ведь!
— Даже не сомневайся! Сломаю, причём в нескольких местах! А потом и другую тяпку сложим не по сгибу… Ну и остальные твои конечности будем на прочность проверять до тех пор, пока не запоёшь, аки соловушка…
Горемычный созерцатель попытался было вырваться, но безрезультатно; как будто в тисках чугунных его длань зажатой оказалась.
— С-спрашивай, чего хотел, не калечь только! — тихо взвизгнул он наконец.
— Люблю смышлёных. Звать как?
— Кутислав…
— Следишь за мной?
— Угу…
— С какой целью? Ряха моя нужна? Решил на триста монет жёлтых разбогатеть? — Ратибор чуть сжал лапу. Послышался тихий хруст.
— Ай-яй, да ослабь хватку, взаправду ведь поломаешь сейчас! — взмолился Кутислав, после чего быстро затараторил: — Что ты такое говоришь⁈ Я на княжьей службе! Приставлен к тебе разведать твой круг общения! С кем встречаешься, с кем квас пьёшь, нет ли средь знакомых личностей каких подозрительных… В общем, просто на пару дней слежку за тобой учинили для составления общей картины твоего жития-бытия, так сказать! Ничего серьёзного, просто наблюдать…
— Подожди, подожди, — Ратибор удивлённо уставился на потную от жары да охватившего его напряжения физиономию соглядатая, — ты хочешь сказать, что представляешь Тайную Канцелярию Святослава⁈
— Ну да! — чуть ли не выкрикнул на всю корчму несчастный шпион.
— О как! — рыжебородый великан чуть ослабил хватку. — Так это тебя что, князь приставил ко мне⁈
— Нет!..
— А кто же тогда? — Ратибор озадаченно хмыкнул. — Глава данной сумрачной службы, Зедамир, ведь погиб на поле битвы с Варградом и, насколько мне помнится, нового заправилу так и не назначили…
— Уже назначили!.. — проскулил тоскливо Кутислав.
— М-де? Как-то мимо меня прошло… И чего, новый глава и приставил тебя ко мне?
— Ну да!
— Любопытно… И кто же ента теперича у нас вожак ищеек в Мирграде?
— Знамо кто!.. Емельян…
— Кто, кто⁈ — Ратибор аж дар речи потерял, настолько его потрясло услышанное. — Это что, шутка⁈ Тот самый вислоухий, конопатый лопушок, племяш Святослава теперь возглавляет Тайную Канцелярию князя⁈
— Агась… — Кутислав ехидно крякнул, глядя на ошарашенного рыжеволосого витязя. — Мы также обомлели, когда его назначили! Сам владыка, естественно, указ подписал! Ну а мы люди подневольные, служивые, властителей да начальников себе не выбираем, сам знаешь…
— Охренеть, просто охренеть!.. — Ратибор отпустил руку соглядатая и бросил взгляд направо. Мирослав уже сидел за их прежним столиком; его наблюдателя как ветром сдуло из трактира.
— Можно я пойду, ась?.. — Кутислав нервно потирал раскрасневшуюся ладонь, не до конца ещё понимая, как ему повезло вытащить её целой и невредимой из могучих жерновов рыжебородого богатыря.
— Давай гуляй… — Ратибор проследил взглядом, как его подопечный быстро вскочил да молнией вылетел наружу, после чего поднялся и вернулся за стол к своему приятелю.
— Ну, Емельян!.. — чуть ли не хором прогудели два воина, удивлённо взирая друг на друга. — Ай да засранец!..
Но спокойно обсудить свалившуюся на них как снег на голову новость друзьям не дали.
— Вот этот медведь!.. — в таверну ввалилось примерно с десяток разбойничьего вида молодчиков, и, углядев среди посетителей рыжего гиганта, они грозно направились в его сторону, на ходу обнажая оружие. — Три сотни злата будут наши!
— О, ента ко мне! — недобро осклабился Ратибор, поднимаясь и доставая из-за пояса два чекана. — Давненько не было никого… Около суток!
— Надеюсь, не против, если я присоединюсь к танцам? — Мирослав встал рядом, обнажая оба своих клинка. — Разминка не помешает.
— Не против, дружище! Не думал, что скажу такое когда-нибудь, но порядком утомили меня эти псины сутулые!.. Уже даже на нужник спокойно не присесть, представляешь?.. — разгневанный великан зло сплюнул, мрачно наблюдая, как посетители заведения шустро ломанулись на выход. Спустя минуту в харчевне остались лишь два приятеля да одиннадцать охотников за головами, коих представилась возможность пересчитать по-быстрому.
— Э-э-э, он не один! — протянул растерянно крайний справа долговязый лиходей, сжимая в руках одноручный топор и щит. — Мы так не договаривались…
— Да плевать!.. — противно заверещал стоящий по центру коренастый черноволосый боец, по всей видимости, главарь шайки. Один глаз у него отсутствовал ввиду старого ранения. — За триста золотых я весь городишко этот вырежу, с курями да поросями в придачу! Помчали на них, хорош ворон считать!.. А то ща стражу дождёмся!..
— Погнали, Мирка! Не будем заставлять одноглазого баламошку скучать… Идите сюда, собаки!.. — грозно взревевший Ратибор врубился в нестройные ряды пришедших за его ряхой душегубов. Мирослав с лёгкой улыбкой молча последовал его примеру. Лязг стали заполонил собой кабак, вскоре сменившись отборной руганью да стонами раненых и предсмертными криками павших; два матёрых бойца из дружины Святослава быстро и умело разделывали под орех непутёвых вояк, похоже, так и не осознавших, какую ужасную ошибку они совершили, заявившись столь малым количеством по душу рыжебородого берсерка. Ратибор взял на себя семерых; Мирославу достались лишь четверо. Бой походил больше на избиение младенцев; молодой богатырь с радостным оскалом двумя чеканами мастерски разделывал на отбивные припелёхавших по его душу жадных до денег головорезов. Светловолосый приятель старался не отставать от могучего друга, споро и ловко изрубив в капусту своих оппонентов. Вскоре
