ерундой.
Я ничего не ответила и продолжила исследовать наш бункер. А как это еще назвать? Построили в доме скрытое убежище, как будто есть от кого прятаться! Вот тебе и бабка Ханна. И родственничек у нее под стать. Не знаю, почему, но кроме злости, я к Натану ничего не испытывала. Он здесь, живой, делает все, что взбредет в голову и чувствует себя полноправным хозяином. А мой муж лежит где-то на пустыре, и возможно, еще жив! Из глаз полились слезы, и чтобы не разрыдаться в голос, я распахнула холодильник и выгребла оттуда все, что привлекло внимание. Вот только кусок в горло не лез. Отодвинув от себя еду, я решительно направилась к лестнице.
— Ты что задумала? — Элька рванула следом, но растерявшись, остановилась у ступенек. Я оглянулась через плечо и посмотрела вниз:
— А что ты предлагаешь, сидеть тут, и делать вид, что все в порядке? Если тебе некуда идти, то поздравляю. А меня ждет Гай!
Подруга ничего не ответила, и, посчитав, что разговор окончен, я стала шарить рукой по стене. Выступ нашелся сразу, я потянула на себя и удивленно ахнула, когда плита стала отъезжать в сторону. Выходит, Натан нас не запирал. И на том спасибо, должна же быть хоть какая-то совесть.
— Ты со мной? — на всякий случай поинтересовалась я.
— Я не знаю. Наверное, лучше подожду. — Голос подруги задрожал.
— Как знаешь. Но я не понимаю, чего тут еще можно ждать. Он тебе вообще никто.
Я брезгливо скривилась, вдруг ясно просчитав мысли Эльки. Она просто хотела его соблазнить, а заодно заручиться поддержкой и всем, что сможет дать этот прекрасный незнакомец. И почему она не задумывается о том, что Натан слишком добр? Откуда вообще взялось желание помочь? Но мне было все равно — моя поддержка была на пустыре, а я все еще торчу здесь и ничего не делаю. Мне стало тошно от того, что я оказалась слишком слабой, и я решительно пошла к выходу, огибая по пути горы хлама. Дверь была закрыта, но замок быстро поддался, и я с усилием потянула за ручку.
Ранее утро, солнечный свет ослепил меня, стоило только выглянуть на улицу. Напротив — пустырь, заросший бурьяном, а где-то вдали виднеется заброшенная, ржавая бензоколонка. Вокруг никого — только черные вороны летают, оглашая окрестности зловещим карканьем. Чтобы пройти в пункт нашей дружины, нужно идти в противоположную сторону от фермы и дома Натана, почти в самый центр. Но сначала нужно идти на гору. Нужно найти Гая.
Подъем занял минут десять, за это время я успела устать. Кажется, тут уже были люди — по всему периметру пастбище было оклеено оградительной лентой, не было даже животных, словно все внезапно вымерло. Только слышно, как шелестят ветки — лес слишком близко, и я вдруг подумала, что прийти сюда — очень плохая идея. Но не уходить же теперь? Ноги сами понесли меня к фермерскому домику — там должен находиться сторож. Из загонов доносилось блеянье, значит, ферма не должна пустовать. Перед тем как войти в домик, я для приличия постучала в дверь, но мне никто не ответил. Неужели никого нет? Я зашла внутрь, и вздохнула с облегчением, увидев за столиком склонившегося Богдана в роговых очках. Он что-то записывал в большую общую тетрадь, и, кажется, меня не услышал.
— Здравствуйте, Богдан Таланович, я стучу, а вы не отвечаете.
Услышав мой голос, старик замер, а затем поднял голову.
Глава 11
— Ах, Ами, а я тебя и не услышал, так заработался. А ты что тут делаешь?
— Как, что? — я запнулась, подбирая слова, — вы что, разве не в курсе, что у нас произошло? Ночью из леса вышли оборотни, а под утро включали тревожную сирену. В городе хаос! На улицах никого, наверное, прячутся дома или рванули в большой город.
Богдан Таланович отложил в сторону ручку и задумчиво пожевал губы. На его лбу блестела испарина, словно он заболел. Да и дыхание было тяжелым, как бывает при простуде.
— Да и с вами не все в порядке, вы заболели? Вы, что, ночью не дежурили, неужели не видели здесь никого? Вся ферма лентой оцеплена.
— Ах, это…да, приезжали наши местные, забирали отсюда тела. — Морщинистый рот дрогнул в подобии улыбки, — но я принимал смену, мне не до ночных происшествий было — скотину покормить надо, почистить стойла, воды налить. То, что творится на ферме, это лишь последствия, вторая сторона Тогиуса. А скотина тут причем? Она страдать, что ли должна?
— И вы так просто об этом говорите?! — от возмущения я подалась вперед, и захватала ртом воздух. Дед Богдан хлопал глазами и смотрел на меня с такой невозмутимостью, что я решила, что он частично потерял рассудок, — вы ведь все видели! Видели, как эти звери напали на людей, и вам все равно? Какая еще вторая сторона! Что вы несете?
Богдан Таланович молчал, и по-прежнему жевал мясистые губы. Вдруг он резко повернулся к столу и с размаху прихлопнул ладонью муху.
— Разлетались. Глубокая осень, а все не успокоятся. Каждый день одно и то же — мухи, навоз, мухи, навоз…
— Ну, хорошо. — Я обреченно выдохнула, — я пришла сюда, чтобы найти Гая. Вы ведь видели его, он жив? Скажите, куда его повезли, наверняка в город, как и остальных раненых?
— Раненых? — Богдан Таланович глухо закряхтел и выпрямился на деревянном стуле, — вряд ли тут были раненые. Если бы это были просто звери — возможно. Но это были оборотни, милочка. После них в живых никто не остается. Это противоестественно. — Чуть погодя, назидательно добавил он, и хлопнул себя по ляжкам, как будто только что выполнил какое-то сложное дело и остался доволен результатом.
От его слов стало плохо, и я схватилась за дверной косяк. В маленькой каморке стало душно — мне вдруг показалось, что помещение резко уменьшилось в размере. Еще одно подтверждение того, что Гай все-таки мертв. Я до последнего не хотела мириться с тем, что произошло, и пропустила слова Натана мимо ушей. Отгородилась от них, уверенная, что он ошибается. Но сейчас, уверенность во мне ослабла, и от отчаяния я хотела рыдать в голос. Это что, получается, я потеряла мужа? Я теперь никогда его не увижу?! Я со всей силы похлопала себя по щекам. Так сильно, что зазвенело в ушах. Ну и почему я должна верить этому деду?
— Нет, такого не может быть. Вы просто не все увидели, сами говорите, были заняты,
