Очнулась Лариса в машине. Она была одета, рядом с ней на сиденье лежали ее сумочка и бутылка с минералкой (тот, кто оставил воду, будто знал, что девушке ужасно захочется пить). Автомобиль вел безмолвный водитель. Он только спросил адрес, а когда подкатил к ее дому, бросил: «Приехали».
Лариса поднялась в квартиру, приняла ванну, легла в постель. Ее подташнивало, но в целом самочувствие было нормальным. Она так и не вспомнила, что произошло с ней в кабинете. Решила, что просто отключилась, и ее, спящую, перенесли в машину, когда вечеринка закончилась.
Дальнейшая жизнь текла более-менее спокойно. Лариса окончила модельную школу, стала получать заказы на работу. За границу и даже в столицу ее не приглашали, но в городе девушка пользовалась популярностью. В общем, жаловаться на судьбу было грех. Вот только в последнее время Лариса стала неважно себя чувствовать. Видимо, сказывалось переутомление и недосыпание – работать в основном приходилось в ночных клубах на показах нижнего белья и купальников. А вот почему начала поправляться, Лариса понять не могла. Вроде ела мало, но талия стала заплывать, а грудь прямо-таки вываливалась из бюстгальтера. Решив, что ее гормональная система дала сбой (месячные всегда приходили нерегулярно, но сейчас их целых три месяца не было…), девушка решила пройти медосмотр.
Терапевт, который осматривал ее первым, сразу спросил: «Может, вы беременны?» Лариса рассмеялась в ответ: «Только если от святого духа!» Секса у нее не было больше полугода, с тех пор, как она рассталась со своим парнем. Но терапевт все же направил девушку к гинекологу. Тот вынес вердикт: «Беременность не менее двенадцати недель». А затем спросил: «Ребенка оставлять будете? Если нет, то аборт только с разрешения родителей, поскольку вам всего семнадцать».
Лариса попросила время на раздумье. Матери о своей беременности она сообщать не собиралась. Та воспитывала ее одна, не баловала, держала в строгости. И в модельный бизнес не хотела пускать, орала, что во всех этих школах манекенщиц готовят не моделей, а проституток, а она не для того дочь рожала и тянула из последних сил, чтоб ее в бордель продали. Но Ларисе все же удалось матушку уговорить. Этому поспособствовал тот факт, что директор модельной школы оказался ее одноклассником. Но мать все равно не расслаблялась и каждодневно предостерегала дочь от необдуманных поступков и грозилась отречься от нее, если девушка все же совершит что-нибудь такое, неприличное… разве могла Лариса ей признаться?
Но и ребенок девушке был не нужен. Поэтому она попыталась от него избавиться при помощи народных средств: пила йод и пижму, сидела в горячей ванне, поднимала тяжести… Когда это не помогло, нашла медсестру, которая делала уколы, вызывающие спазмы. Так многие избавлялись от беременности. Многие, но не Лариса!
Матери она сообщила о своей беременности, когда срок подходил к четырем месяцам. Та сразу потащила дочь к врачу, но аборт делать было уже поздно. Тогда матушка приняла решение: об интересном положении Ларисы никому не сообщать, ребенка она будет рожать в другом городе и сразу от него откажется. Дочь поплакала, но согласилась.
Младенец появился на свет на два месяца раньше срока. И был таким крохотным, что Лариса боялась его трогать – думала, рассыплется от ее прикосновения. Когда ребенок немного окреп, его всучили роженице и велели кормить. И хоть мать строго-настрого запретила это делать (чтоб легче потом было отказаться от ребенка), девушка поднесла малышку к груди…
Едва крохотное существо припало к ней, Лариса поняла, что не отдаст свою девочку чужим людям, а оставит ее себе.
Из роддома всех женщин забирали либо мужья, либо родственники, и только Ларису никто не встречал. Мать, узнав о решении дочери, уехала домой, бросив перед тем фразу о том, что с ребенком она ее на порог не пустит. Если такая взрослая стала, что готова принимать самостоятельные решения, то теперь и жить должна не у матери под крылышком, а отдельно. И поднимать свое чадо без ее помощи.
Лара стала жить у бабушки, не такой черствой, как ее мать. Она очень помогла внучке, особенно морально. Когда Лариса попросила старушку пустить их с крошкой Дианой на пару ночей, пока они не снимут квартиру, та решительно заявила:
– Никак съемных квартир! У меня места полно: аж две комнаты, в одной я буду, в другой вы.
– Но ребенок ведь плакать ночами будет… Вдруг мы тебя потревожим?
– Ничего, я все равно бессонницей страдаю. А по телевизору ночами смотреть нечего, так что с вами мне веселее станет.
– Бабуль, спасибо тебе! – чуть не расплакалась Лариса.
До сих пор она не была близка со своей бабушкой, та больше деток погибшего сына привечала, отчего дочь злилась и редко отпускала к ней Лару. Говорила: бабка тебя не любит, так какого рожна ее навещать? И вот что оказалось! Именно бабушка, которая вроде бы не любила внучку, по словам матери, протянула руку помощи.
– Да было бы за что, – проворчала старушка. – Ты ж внучка моя, родная кровиночка. Неужто я тебя выгоню? – И заметив, как дрогнуло лицо Ларисы, добавила: – А на мать свою обиды не держи. Несчастная она женщина, вот и злобствует. Вечно ей казалось, что ее не любят, не ценят, не замечают. Все-то она боялась от других отстать! И тебя-то родила только потому, что ее брат отцом стал. Как же – она старшая, а все бездетная, а тот в свои двадцать пять уже при семье…
Старушка махнула рукой и больше об этом разговора не заводила. И Лариса была ей очень благодарна. О матери ей вспоминать не хотелось – чтобы обиды на нее не держать. А то стоило подумать, что она от дочки и внучки отказалась, так все закипало внутри, а молоко совсем как водица становилось.
Когда Диане исполнилось полгода, Ларисе выпал крупный шанс. Ей предложили работу в столице. Красота ее после родов только расцвела: формы стали аппетитнее, лицо женственнее, и редактор первого в России эротического журнала, увидев фотографии провинциальной модели, захотел снять ее для разворота. И заплатить обещал прилично. Лариса оставила Диану с бабушкой, а сама рванула в столицу.
Съемки прошли более чем удачно. А когда журнал вышел, на Ларису посыпались новые предложения. Только все от московских заказчиков, так что нужно было либо отказываться от половины, либо переезжать в столицу.
– Езжай, Лара, – велела бабушка. – Денег заработаешь, квартиру купишь, а потом Диану к себе заберешь. Пока же я с ней нянькаться буду.
– А не тяжело тебе будет?
– Я, может, и немолодая уже, но и не древняя старуха, справлюсь. Ты только почаще приезжай, чтоб дочка от тебя не отвыкла.
Лариса заверила бабушку в том, что будет каждую неделю их навещать, и первое время слово держала. Но чем больше появлялось заказов, тем меньше времени оставалось на себя и семью. Тем более что дорога до родного города только в одну сторону занимала больше суток, получалось, что из рабочего графика выпадало сразу три дня. И Лариса стала наведываться на родину раз в месяц.
Диана маму узнавала, но первое ее слово было «баба».
Девочке исполнилось полтора года, когда Ларисе невероятно повезло – ей предложили годовой контракт с итальянской косметической фирмой. Он сулил такие огромные деньги, что на них можно было купить неплохую квартиру в Москве. Лариса решила принять предложение и уехать на год в Италию, чтобы потом всю оставшуюся жизнь не расставаться с дочкой. К моменту ее возвращения той исполнится три года. Лариса перевезет ее в Москву, отдаст в садик или наймет няню. Она с радостью взяла бы в столицу и бабушку, но та не желала покидать родной город. Ведь там у нее оставалось еще два внука.
В общем, все было решено, и Лариса уехала. Бабушка писала ей письма, отправляла фотографии дочери, Диана калякала для мамы рисунки, а когда та звонила, кричала в трубку: «Я тия лубю! Пиижай скаее!»
Но Лариса не приехала. Осталась в Италии, найдя себе там мужа. Его звали Роберто. Молодой, красивый, обеспеченный – Лариса влюбилась в него до безумия. Он тоже проникся к ней трепетным чувством. И позвал замуж. Только поставил два условия: жена останется в Италии и не рожает детей в течение ближайших пяти лет. О том, что у Ларисы уже есть дочь, Роберто не знал. Еще на первом свидании он сообщил ей, что с разведенками, а тем более с мамочками дел не имеет. «Мне нужна девушка для создания семьи, – вещал черноглазый и черноволосый красавец. – Но как я могу взять в жены ту, от которой уже кто-то отказался? Значит, не такое она сокровище, раз не смогла ужиться с мужчиной. Правильно?» Лариса кивала, хотя считала его мнение ошибочным. А Роберто продолжал: «Чужие же дети мне просто-напросто не нужны. Я все равно не смогу их полюбить, как своих…»
Если бы Лариса не полюбила так сильно Роберто, она не отреклась бы от дочери. Но ради своего итальянского принца была готова буквально на все, а тут всего-то и требовалось, что оставить Диану на попечение бабушки. Ведь не в детдом ее отдала, а родному человеку доверила. Тем более не навсегда. Лариса была уверена, что сможет переубедить Роберто и когда-нибудь заберет дочурку к себе в Италию. И вот тогда они заживут…
