Скоро два десятка казаков при полном вооружении шли по следу Семейки. Тихая безветренная погода сохранила его, не тронув даже поземкой.
За рекой стали слышны выстрелы. Плотный морозный воздух на несколько верст разносит этот пугающий тишину звук, усиливая и повторяя эхом в борах и ущельях.
Укрывшись за разметанными бревнами погоревшей избушки, измазанные в саже, изнемогающие от ран и усталости, промышленные продолжали яростно отстреливаться от неумолимо наступающего врага.
Атаман Петр Бекетов сразу оценил ситуацию. Тунгусов здесь собралось немало, видимо, многие местные племена послали на русских своих воинов. Сейчас им будет хорошая трепка и добрый урок на будущее. Группу князцов, что руководили осадой, он тоже заметил.
Окружили казаки инородцев и ударили едино с трех сторон, а промышленные тут же им навстречу пошли. Ох и славная получилась драка! В жутком страхе и панике бежали тунгусы, даже князцов своих не уберегли. Взял Бекетов в полон самого Звероулку, да еще нескольких владетельных тунгусов. Теперь те сидели на пепелище, вязанные ремнями, и по-волчьи щерили зубы, еще не взяв в толк, что произошло. А им уж должно знать, что в тайге охотник враз может оказаться жертвой!
Поразмыслив немного, Петр Бекетов подошел к тунгусам.
— Я беру в аманаты только князца Звероулку и буду до весны держать его на цепи. До того как пойдет лед по реке, привезете в острог десять сороков добрых черных соболей, и я отпущу Звероулку. Ежели нет, сидеть ему на колу против острога.
На том и отпустил пленников.
10
Вроде бы жив остался Игнашка Федотов, а оно не в радость. Огонь попортил всю мягкую рухлядь, что добыть успел он со товарищами, и снасти там все сгинули. Нечем более промысел ладить, а добыть здесь, в глуши, негде, да и не на что. Боязно к отцу пустым возвращаться. Даже не знаешь, что лучше — смерть или позор. Остались лишь харчи да оружие. Думу думали промысловые и порешили идти на поклон к атаману.
— Господине сотник Петр Иванович, пожалей нас, промышленных людей, и вели взять с нас десятинную пошлину здесь, в Усть-Куте, товаром нашим да харчами, — еле выдавил из себя Игнатий. — А нас, промысловых людей, возьми в служилые, чтобы послужить государю нашему и ходить с тобой, господине, на Лену-реку для острожного строительства да ясачного сбора. Отпиши государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу, что, мол, бьет челом промысловый человек Игнашка Федотов.
Такой удачи Петр Бекетов никак не ожидал. За счет беды незадачливого Игнашки у сотника все вопросы снимались сами собой. Мало, что за Звероулку добрый ясак и подарки будут, так еще харчи все ему отходят Игнашкины да десять служилых, при огненном бое, в пополнение. Если еще Енисейского острога людишки по весне подойдут, то на Лену-реку можно идти без оглядки.
Князец Звероулка прижился в остроге, как родной. Казаки, не утруждая себя изучением тунгусского языка, с охотой стали учить его русскому. В желающих не было отбоя. Все служилые внесли свою лепту в просвещение инородца. У каждого была своя система обучения. Одни лаской, другие тумаками, а один казак, имея практику дрессуры ярмарочного медведя, даже подкармливал Звероулку лакомствами за особое радение.
Вскоре упорство учителей, а может, более способности ученика дали серьезные результаты. Звероулка стал разговаривать по-русски достаточно бегло и без умолку. Во время обучения в течение дня менялись лишь учителя, а ученик оставался тот же. Видимо, тогда Звероулка и решил, что от него требуется разговаривать целый день, и это пришлось ему по душе, так как внимание белых людей было ему лестно и казалось почетным.
Чуть рассветало, и князец начинал свое повествование. Его сказка была крайне печальной и рассказывала о драгоценной соли, которую по сей день ожидал князец.
— Две зимы миновали с тех пор, как Звероулка увидел впервые белых людей. Тогда его племя охотилось в низовьях Лены, на реке Витим. В тот год добыли много соболя, и все радовались. Русские пришли с миром, с неведомого Турухана. Передали нам подарки от большого белого царя, среди которых был котел. Если натрешь тот котел речным песком, он горит на солнце красным огнем, а накормить из него можно все племя. Взамен русские потребовали собольи шкуры. Сколько вошло в тот котел, столько и взяли. Потом пришлые люди дали Звероулке попробовать белый порошок. То была соль, от которой пища становится много вкусней, с ней мясо и рыба лежит много дней и не портится, а оленей приманивает и сводит с ума. Самый дикий олень становится покорным, если лизнет соль с твоей руки. Взяли тогда русские у Звероулки все оставшиеся соболя и обещали на следующий год привезти соль. Русские пришли, но сделали вид, что не должны Звероулке никакой соли, а принудили дать шерть, взяли ясак по десять соболей с охотника и ушли. С тех пор Звероулка кочует по Лене-реке, ищет тех русских, что ему обещали привести взамен соболей дивной и вкусной соли.
Каждый день он повторял один и тот же сказ. Для Звероулки соль стала самой главной ценностью. А русские казаки, слушая его, печалились каждый раз и терпели: видимо, чувство вины и стыда за товарищей своих кровных заставляло смирить гордыню и буйный характер.
Вскорости привезли тунгусы затребованный ясак, и Звероулка был отпущен. На прощание Игнатий Федотов пожаловал ему добрый пуд соли. Подивились тогда казаки его поступку. Ведь именно Звероулка со своей солью был виновником разорения Игнашкиной промысловой артели. Кто ее поймет, эту русскую душу?
10
То же время. Остров Ольхон.
Байкал сковывается льдом очень поздно. В декабре, а то и в январе еще можно видеть бушующие волны, низвергающие на берег каскады воды. Он как разыгравшийся великан неутомимо рушит волнами ледяные забереги, а брызги, замерзая на прибрежных валунах, превращают их в причудливые ледяные скалы. Начудив, наигравшись вволю, Байкал успокаивается, воды чернеют, и он засыпает, скованный льдом хрустальной чистоты. Но даже во сне он постоянно напоминает о себе. Его сонное дыхание то рвет ледяные оковы, образуя трещины и полыньи, то вновь смыкает их. Лед настолько чист, что в ясную погоду, через саженную толщу льда видны косяки омуля, что в это время кружат по заливам. У нерпы начинается основной период кормления. Она всюду, где появляются трещины и полыньи. Хорошо заметное на ледяном фоне, это удивительно милое создание не знает врагов, кроме человека. Ни один прибрежный хищник, ни волк, ни россомаха не смогут застать ее врасплох. Острое зрение всегда различит темный силуэт врага на белом ледяном фоне, а жуткий запах хищника донесет чистый воздух.
