— А вы зайдите в наркомат, — посоветовала я.
— Ну хорошо, мы так и сделаем. А тебе ведь тоже надо уезжать?
— Надо. Я ведь не одна, нас четверо, денег нет, жду, как только получим жалованье, куда-нибудь отправлюсь.
— Да кто их имеет, у нас тоже денег нет. Деньги нужно сделать.
— Ты знаешь, Николай Селиверстов — это наш общий друг и самый близкий друг Кирилла — строитель Норильского никеледобывающего комбината пишет, заработал 33 тысячи, все деньги на сберкнижке, на руки выдают 300 рублей в месяц, в Москву приехать — денег нет.
— Так он же 10 лет проживет безбедно, — рассмеялась я.
— Ну, вот что, — заявил Сеня после ужина и чая. — Ты завтра встретишься с Борисом, и вместе приедете в наркомат вооружения, я там уже кое-какую почву подготовил. Может быть, и вас сумею устроить.
Рано утром, обходя на улицах осколки разбитого стекла после ночной бомбежки, мы с Борей пришли в наркомат вооружения, одно из лучших зданий, выстроенных за последние годы.
Несмотря на раннее время, солнце припекало уже основательно, предвещая сильную жару весь день с грозой к вечеру.
Нас встретил Сеня.
— Я уже позвонил и заказал себе пропуск. Вы здесь подождите, а я поднимусь наверх и попрошу, чтобы и вас пропустили.
Пока мы сидели в переполненной приемной наркомата, я от скуки начала считать присутствующих. Насчитала почти 70 человек, все здоровые, молодые, все с успехом могли бы быть на фронте вместо малолетних ополченцев и немощных стариков. Надоело считать, все бегали, суетились, у внутренних телефонов толпились очереди. Каждый звонил по личному вопросу. Наконец выскочил Сеня:
— Великолепные дела, я получил командировку в Челябинскую область и тысячу рублей командировочных. Вам пропуск заказан, завтра же все сделают, а сегодня запарились там все. А теперь айда в наркомат авиационной промышленности, у меня там тоже есть зацепка.
Солнце жгло уже невыносимо, с утра мы ничего не ели, есть не хотелось, хотелось пить. Недалеко от наркомата увидели тележку, на ней черным по белому написано: «Эскимо».
Обрадовались — хорошо в жару холодненькое.
— Купим, — предложил Боря.
— Конечно, — ответили мы, — что за вопрос. Мороженое — четыре порции, — скомандовал Борис.
— Нету, — не глядя на нас, ответил продавец.
— Воды холодной? — уже упавшим голосом спросил Боря.
— Нету.
— Так какого черта ты таскаешь эту телегу? — взревели мы все.
— Да вот, ежели теплой, так, пожалуйста, — открыв крышку мороженицы, он достал нам бутылку.
— Да кто же в этакую жару теплую пьет? Ты бы уж лучше чай возил с собой, — не унимался Борис.
— Война, — сокрушено ответил продавец.
«Освежаясь» теплой водой, Сеня предложил:
— Хотите военный анекдот послушать?
— Давай, валяй, — поддержали мы.
— Приходит пассажир на вокзал у нас и спрашивает: «Когда поезд прибудет?» Начальник посмотрел, подумал и ответил: «Через час, через два, а может быть, вечером». «Это почему же так?» — возмутился пассажир. «Война», — сокрушенно ответил начальник станции и закрыл окошечко. Приходит пассажир на вокзал в Европе и спрашивает: «Когда прибудет поезд?» «В 12 часов 35 минут 42 секунды». Удивился пассажир: «Это к чему же такая точность?» «Война», — ответил возмущенный начальник и закрыл окошечко. Вот и все… Чего же вы не смеетесь? — обиделся Сеня.
— Чего же над собой смеяться. Грустно, а не смешно.
— Спасибо за прохладу, — крикнули мы на прощание деду и пошли дальше.
— Да я же что… Я бы рад… — бормотал старик.
Наконец мы в бюро пропусков наркомата авиационной промышленности. Здесь тоже битком набито молодыми людьми. Дым стоял коромыслом. Взглянув на эти бесконечные очереди к телефонам и пропускным окошечкам, мы почти безнадежно махнули рукой. Все были злы и раздражены, слышалась бесконечная перебранка. Большинство из них были приезжими с периферии. Но нам повезло, мы встретили знакомого инженера, который быстро заказал нам пропуск.
— Вот хорошо, что пришли, а я-то уж собирался уходить на совещание, — сказал тот, к кому мы зашли, и начал торопливо засыпать нас вопросами: — Инженеры? Да? Какой специальности?
— Горняки, металлурги, обогатители.
Вдруг его перебил сопровождавший нас Николай:
— Да какое это имеет в данном случае значение? Это к делу не относится, я же с тобой о них говорил, все они ребята свои в доску. Я ведь сам нефтяник.
— Ну хорошо, — крикнул начальник отдела кадров секретарю, — дай этим товарищам анкеты, да поскорей.
— Только вот что, ребята, — обратился он к нам, — вы все технологи по легким металлам. Поняли? Ну, мне вас не учить. Валяйте, пишите.
На прощанье он нам заметил:
— Вот что, молодцы, я сегодня все оформлю, а завтра приходите получать командировки и деньги.
Вышли.
— Ну, а дальше, Сеня, куда же? — спросил Боря.
— В наркомат боеприпасов, сейчас половина четвертого, мы еще успеем.
Та же картина была и здесь. В приемной было тесно, накурено, жарко.
Я обратилась к своим спутникам:
— Вы, ребята, давайте, идите, а я поеду домой.
Я очень устала, голова болела невыносимо.
Вскоре я встретила еще не уехавшего Сеню, он спросил:
— Ну, как дела?
— По-прежнему, — ответила я.
— Ну и чудак-человек же ты, а вот мы почти по пять тысяч получили.
— И куда же вы поедете?
— Вот еще забота, куда сумеем добраться, туда и попадем, выбор большой.
— Но деньги же вам нужно потом возвращать? — я не успела договорить.
— И зря ты… В хорошее время концов, бывало, не найдешь, а теперь какой черт будет копаться? Разве у наших денег есть хозяин? Не я, так другой ловкач это сделал бы, да и делают, ты ведь видела, сколько их там было. Война, а в войну, как я могу поручиться, куда попаду?
Бомбежки усилились, всех, кого можно было отправить рыть окопы, отправили, а у оставшихся работа совершенно не клеилась. Вернее, вообще ничего не делали, эвакуировали только незначительную часть. В коридорах института, в лабораториях еще лежали ящики с оборудованием, подготовленные к вывозу.
Эвакуация
Своя рубашка ближе к телу
После работы я зашла к знакомой Вере Николаевне.
— Вера Николаевна, — удивилась я, — что это вы сидите, как ни в чем не бывало? Ведь завод и лабораторию уже эвакуировали, я думала, что я вас не застану. Телефоны не работают, так я шла мимо и на всякий случай зашла.
В комнате все было вверх дном. Чувствовалось, что у этой, всегда аккуратной женщины, руки совершенно опустились. На столе стояла грязная посуда, постели не убраны, на стульях и на диване валялись разбросанные одежда, полотенца, обувь. Вера Николаевна сидела на краю дивана, двое ребят прижались к ней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
