— У бабушки есть Второй Взгляд, — сказала я, — и Третий тоже…
Я раскрыла перед своими глазами ладонь юного Нэта и произнесла нараспев волшебные слова:
Взгляд один — во внешний мир,А второй — в себя.Третий чувствует эфир,Очень чуткий взгляд.Вижу, как родился Нэт,К матери пришит,Пуповины больше нет —То отец убит.Глубоко в земле гниет,И тоскует дух,Потому что не найдетОн обитель мук.Скорбна доля бедняка…Слышу дробный зов сверчка:То ли Нэту долго жить,То ли голову сложить?
Подобно плащу Хранителя Мрака, на меня обрушилось видение. Была ночь, на вершине холма горел костер. Я мчалась верхом на коне, непрерывно выкрикивала боевой клич, направляясь прямо на вражеский частокол длинных копий. Вокруг меня сражались и с криками боли и отчаяния умирали мужчины и женщины. Я была ранена. Рана причиняла жгучую боль. Но я начала молотить своим мечом направо и налево, превращая эту боль в яростную силу. Вокруг меня мелькали испуганные и озлобленные лица врагов, и я без колебания срубала их головы.
Цепкие вражеские руки хватали меня за ноги, пытаясь задержать и выбить из седла, но я без промедления их отсекала. Вслед за этим линия копьеносцев дрогнула и сломалась. Я радостно выкрикнула победный клич и пришпорила коня, который еще глубже врезался во вражеские ряды, пришедшие в полнейший беспорядок. Я пробилась и, как ветер, помчалась к вершине холма, где давно меня ждал Квотерволс.
Внезапно прямо передо мной, как чертик из табакерки, выпрыгнул молодой вражеский воин, пытавшийся проткнуть меня своим длинным копьем. Казалось, что время в этот момент остановилось, и я с предельной отчетливостью рассмотрела нападавшего. Он был высок и так болезненно тонок, что потемневшая нагрудная пластина его броневых доспехов болталась, как портфель на вешалке.
Это был Нэт с узкой черной полоской усов, немного изменившей его внешность. В его глазах затаился страх, он без конца повторял «ой, мамочка», но продолжал идти вперед с копьем наперевес, уверенный в том, что он умрет, если не сумеет меня опередить.
Я попыталась овладеть моментом, остановить свой уже занесенный меч, но, видимо, я немного опоздала, мой замысел не удался, и мой конь бросился вперед, меч рубанул, с силой опускаясь на голову Нэта. Послышался удар, затем звериный жалобный вскрик. Последний вскрик Нэта раздался, когда мой конь выбил из него копытами остатки жизни.
Видение пронеслось перед моим внутренним взором так неожиданно и с такой ошеломляющей контрастностью, что сразу после этого я обнаружила, что стою на дороге посреди мирных орисских равнин и судорожно хватаю ртом воздух. Поблизости не гремело сражение, никто не проливал крови и не умирал. Я все еще крепко сжимала руку юного Нэта. В это самое мгновение я услышала, как мать Нэта произнесла:
— Не томи, бабушка. Расскажи, что увидела.
Я выпустила руку парня, которая тут же безвольно опустилась, и попыталась дышать как можно глубже, чтобы вновь обрести душевное равновесие. Когда мне это удалось, я сказала:
— Не ходи, мой юный Нэт, не ходи.
Фермерша всплеснула руками и не смогла сдержать радости. Но парень остался недоволен. Он спросил:
— Так что же ты увидела, бабушка?
— Я видела, как ты умираешь, Нэт, — ответила я, — тебя убьют во время сражения у Галаны.
Сказав это, я начала поворачиваться, чтобы уйти прочь от мучительно неприятного разговора, но Нэт схватил меня за рукав и сказал:
— Я не верю. Ты все выдумала. Лишь бы ублажить мою мать.
— Она же обещала, что будет говорить только правду, Нэт, дорогой мой мальчик, — возразила она, — и я думаю, что бабуля не обманывает. Теперь самое время вспомнить, что ты дал мне слово, Нэт. Ты обещал. Поэтому пошли домой. Туда, где твое место.
Но он не унимался и повторил, почти крича:
— Я уверен, что старуха врет! — Он ткнул в Пипа и в меня пальцем, его голос стал громким и приобрел прокурорский оттенок: — Эти двое повстанцы. Иначе бы старая ведьма сделала другое предсказание.
Пип быстро подошел к парню, больно ущипнул его за руку чуть повыше локтя, чтобы привести дурня в чувство.
— Попридержи язык, сынок, не возводи напраслину на невинных людей.
— Она предсказала мне, что я погибну! — произнес Нэт голосом, полным нескрываемой ненависти.
— Только в том случае, милай, если ты поедешь в Галану, — сказала я, — тогда, и только тогда. Иди домой, и ты избежишь смертельной опасности.
— Вот я возьму и позову стражу, — воскликнул вдруг юный Нэт, — и доложу о вас! Скажу, что вы отговариваете молодых парней Ориссы от помощи Новари.
— Ты не сделаешь ничего подобного, — твердо возразила его мать, подталкивая сына по направлению к их дому. — Ты останешься со мной, как ты обещал. Так что пошли, мой дорогой Нэт, и оставь людей в покое.
Вскоре после того, как мать с сыном исчезли из виду, мы как можно быстрее побросали в телегу оставшиеся пожитки и помчались прочь, не переставая понукать и хлестать изо всех сил нашу бедную лошадь.
Примерно через час, когда нам показалось, что мы находимся в относительной безопасности, мы перешли на медленный шаг.
— Если бы ты немного приврала, капитан, нам бы не пришлось рвать когти, — сухо заметил Пип, — этот недоносок, без сомнения, о нас настучит. Не сомневаюсь я и в том, что он убежит в Галану. Независимо от того, что ему будет говорить его бедная мать.
Тогда я сказала:
— Я увидела, как Нэт умирает во время сражения при Галане.
— В таком случае мне его искренне жаль, — ответил Пип. Мои слова прозвучали хрипло — я неожиданно ощутила ком в горле:
— Дело в том, Пип, что мне предстоит убить юного Нэта. Коротышка молча посмотрел на меня, глянул в направлении Галаны.
— Вот что, капитан, — произнес наконец Пип, — если я его там встречу, то постараюсь убить, чтобы опередить тебя и взять этот грех на себя. И будь он проклят, этот недоносок, за то, что вынудил меня пойти на мокрое дело.
Вслед за этим мы услышали позади топот копыт. В спешке мы убрались с дороги. Я успела создать заклинание укрытия, с помощью которого мы сумели спрятаться. Едва я успела прошептать нужные слова, как появилась, по крайней мере, дюжина всадников под флагом Птицы Лиры, скачущих галопом. Они явно за кем-то охотились. Очень спешили. У нас с Пипом не было ни тени сомнения в том, что они охотились за рыночной ведьмой, которая слишком часто предсказывала правду, одну только правду.
После того как кавалькада промчалась мимо, Пип произнес сухим тоном:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
