Но дело даже не в этом. Если меня самого можно было считать мотором лаборатории, то Вера, без всякого сомнения, стала ее душой. Все мичмана и матросы приходили к ней плакаться в жилетку и делиться радостями. На «втором этаже», как кратко у нас обозначался штаб и командование, – Вера являлась полноценным представителем лаборатории, неизменно защищающим ее трудящихся и руководителя перед нападками «врагов внешних».
В армейской среде известны кучи анекдотов о всезнании жен и женщин вообще. На командном «втором этаже» большую часть составляли женщины, которые знали все наперед, как им и положено по анекдотам. Вера там была целиком и полностью «аккредитована», и ее своевременные предостережения не раз спасали меня от опрометчивых шагов. С другой стороны Вера всегда выступала защитником людей лаборатории передо мной – свирепым самодуром, способным сгоряча наломать много дров…
Челдоны, болтуны и писатели
Лаборатория стремительно развивается. Мы учимся и учим, осваиваем все новые виды работ. Конечно, такой рост лаборатории был бы невозможен без поддержки командира – Д. Н. Чернопятова, а также его боевого главного инженера – моего друга Бориса Николаевича Лысенко. Правда, отношения с моими отцами-командирами не такие безоблачные и пушистые. Вот Дмитрий Николаевич дает мне поручение изучить некую проблему. Вникаю, изучаю. Проблема имеет множество решений, зависящих от начальных условий и предварительно принятых решений. Докладываю об этом начальству. Чернопятов злится:
– Что ты рассказываешь? Ты мне ответь просто: «да» или «нет»!
– Да не могу я так ответить, Дмитрий Николаевич! Если будут условия «А» – то «да», если условия «Б» – то «нет», а при обстоятельствах «В» – придется искать еще и третий выход!
Начинается спор, я стою на своем, доказываю, что «черно-белого» решения нет.
– Вот хохол упрямый! – совсем заводится дорогой шеф. И тут я «ляпаю»:
– Ну, пусть я хохол упрямый, но не челдон, и понимаю все, что мне говорят!
Сам не знаю, откуда я взял это слово, возможно из книг Лескова или Шишкова; до сих пор не знаю точно, кого оно обозначает. Его я употребил в значении «чурка», желая сказать всего лишь, что я не такой…
– Хорошо, пусть я – челдон, – внезапно успокаивается Дмитрий Николаевич. Я могу только извинительно прижать руку к груди, хотя следовало бы ударить кулаком себе по голове или по разболтанному языку. Дальше у нас идет спокойный разговор. Простое «черно-белое» решение «да – нет» раскрашивается целой радугой вариантов «если – то». ДН тоже учится…
Мой непосредственный начальник – главный инженер Боря Лысенко – человек упорный, энергичный, увлекающийся и энтузиаст. Он помогает «огнем и колесами», радуется как ребенок нашим успехам, но тут же неустанно ставит все новые и новые задачи, с жестко обозначенными сроками. Боря долго был начальником наших «Северов». Семьи у него не было, и он привык работать все 24 часа в сутки, удивляясь, что у его подчиненных могут быть еще какие-то заботы. Боря – толковый и опытный инженер, решительный и бескомпромиссный человек. Работать с ним – одно удовольствие. Проблемы начинаются, когда требуется сделать «шаг в сторону» от работы, например – уйти в отпуск. Все оговорено, согласованы задания, которые надо выполнить «до того». Подходит срок, но главный «раздвигает новые горизонты». Говорю ему:
– Боря, я же связан с другими людьми. Они уже свои планы тоже подогнали под мои сроки. Кто теперь я перед ними? Безответственный болтун?
Главный убеждает меня, что это совершенно необходимо сделать, потому что…
На третьем «раздвижении горизонтов» я уже зверею, и готов запустить фасонистой чернильницей в ее обладателя, но Боря, наверно, ожидает этого и скрепя сердце отпускает меня…
С другой стороны, – поддержка отцов-командиров была бы невозможна, если бы лаборатория не выдавала непрерывно «продукцию». Даже трудно перечислить эту продукцию, но она решала многие непростые проблемы части, причем, не только в области сварки. Решения некоторых из этих проблем показаны в моей книге и статьях. Кстати, именно благодаря ДН написаны эти статьи, а позже – книга. Он гордился нашими достижениями и непрерывно понукал нас с Борей Мокровым: «Пишите в журналы статьи, пишите!». Писали по отдельным вопросам, статьи публиковали. Боре публикации были нужны: он готовился заняться наукой в родном училище; мне же эти статьи были просто дополнительной нагрузкой. Позже родилась идея написать книгу, которая бы частично обобщила наш опыт и восполнила дефицит учебников по монтажу и сварке.
Расскажу о решении одной необычной проблемы. На стартах установлены алюминиевые 10 м3 емкости для перекиси водорода, продукта весьма нестабильного и взрывоопасного. После нескольких аварий в корпуса резервуаров толщиной 16 мм потребовалось вваривать большие горловины с предохранительными клапанами, чтобы избежать резкого увеличения давления и взрыва. Такую толщину в аргоне сварить нельзя: не хватает мощности источников, нет таких мощных горелок. Электроды для сварки алюминия были только импортные, да и те только в справочниках. Разрабатываем технологию. Делаем приспособления и изготавливаем электроды в лаборатории, испытываем их, учим инструктора. Обмазка электродов чрезвычайно хрупка и гигроскопична. Приходится изготовить также специальные герметичные пеналы, облицованные изнутри пористой резиной, в которых нарочный доставляет свеженькие электроды на объект. Там место сварки нагревают два газосварщика, третий быстро заваривает шов врезки электродом, питаясь от мощного агрегата ПАС 400 постоянным током обратной полярности…
Читаю в сварочных журналах информацию о плазменной резке, которая нам нужна чрезвычайно: нержавеющую сталь и алюминий резать нечем. Один из самых продвинутых авторов – Д. Быховский из ВНИИЭСО. Договариваюсь с ним о встрече. Консультацию он дает неохотно, утаивая основное. За чертежи резака требует 500 рублей. Много хочете, товарищ: в капитализьме мы будем еще не скоро. Через неделю у меня уже «пашет» плазмотрон собственной конструкции. Вторую модель я запускаю в Североморске на нашей базе. Третья, машинная, – уже работает на заводе. Плазмотрон проще и надежней, чем у Быховского.
Возникает проблема: на объектах негде сушить электроды. Напрягаем интеллект и технику. Выдаем в металле десятка два печек, которые кроме сушки электродов, могут еще обогревать помещение, готовить пищу, быть термосом, сушить грибы. Лучшая аттестация печкам: их, в конце концов, разворовывают по домам и дачам – свои и чужие. А могли бы и сломать…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
