А Линкольн 15 ноября 1863 года.
Л. Линкольн 9 февраля 1864 года.
Фесенден, будучи председателем финансовой комиссии сената, знал, что денежный рынок лихорадило, что доверие масс рушилось; друзья доказывали ему, что в случае его отказа принять назначение неизбежно последует финансовый крах. Когда стало известно, что Фесенден отказывается от поста министра, нью-йоркские и бостонские расчетные банки, коммерсанты и банкиры принялись рьяно уговаривать его принять предложение президента. Как только стало известно, что Фесенден будет министром финансов, правительственные облигации сразу поднялись в цене, свинина подешевела на 10 долларов за бочку и цены на продовольствие снизились.
Фесенден принял присягу. Пресса хвалила Линкольна за это назначение, как никогда раньше, если не считать случая с Грантом. Хэй цитирует слова президента: «Учитывая, что назначение Фесендена так приветствуется, странно, что никто до этого момента даже не упомянул его имени…»
Трое из четырех сыновей Фесендена пошли в армию. Один из них был убит под Сентервиллем в 1862 году. Выказав храбрость и воинские способности, один стал полковником, другой бригадным генералом.
Начав молодым адвокатом в Портланде, в штате Мэн, Фесенден стал конгрессменом-вигом, затем сенатором, принял участие в организации республиканской партии, защищал тарифные, рыболовные и пароходные интересы своего штата. Когда он принял должность министра, государственный долг достиг 1 700 миллионов долларов, казна была пуста, война ежедневно стоила 2 миллиона долларов.
За две с лишним недели до отставки Чэйза конгресс принял закон о золоте. Президент утвердил его. По новому закону стороны, подписывавшие договор о сделке в золоте, обязаны были передать и получить золото в день оформления договора. Заключение сделок на золото, не имевшееся в наличии, объявлялось преступлением. Закон должен был положить конец спекуляции золотом. За прошедшие шесть месяцев цены на золото неуклонно поднимались и достигли 250 долларов кредитками вместо прежних 150 за 100 золотом. Закон о золоте сделал курс его бешеным; он прыгал и кувыркался в таком темпе, цены так рвались ввысь, что спекулянты были в полном восторге. Закон привел к тому, что золото стали прятать еще глубже, его стало еще меньше в обороте и не хватало для оплаты процентов по государственным облигациям и для международного обращения и обмена.
Семнадцать дней продолжались акробатические прыжки цен на золото. Затем конгресс отменил закон, и президент утвердил отмену. С этого момента правительство считало спекулянтов золотом неизбежным злом, не поддающимся контролю. В июне 1864 года митинг Лиги Союза потребовал, чтобы «конгресс немедленно приказал построить виселицы» для спекулянтов золотом, но и из этого ничего не получилось.
В мрачные месяцы июля и августа 1864 года барометр устойчивости — золото — показывал, что Линкольн и правительство Союза шло к банкротству. За 39 долларов золотом можно было купить 100 долларов банкнотами.
Лето было безрадостным. 4 июля конгресс прервал сессию. Среди биллей, лежавших для подписи на президентском столе, находился и такой, который мог выбить последние шаткие подпорки из-под линкольнского «десятипроцентного плана». С тех пор как в декабре 1863 года президент начал осуществлять свой план, многое пришлось ему претерпеть. Генри-Винтер Дэвис возглавлял оппозицию в палате. Он внес билль, который преследовал цель приостановить усилия президента вернуть в Союз Луизиану и Теннесси; кроме того, билль должен был предотвратить распространение мероприятий президента в других южных штатах. 15 февраля 1864 года Дэвис в поддержку своего билля потребовал, чтобы правительствам возрождающихся штатов власть предоставлялась «только после обсуждения и по воле большинства конгресса».
73 голосами против 59 палата 4 мая приняла билль Дэвиса. В сенате билль проводился Уэйдом, который заявил: «Президенту нельзя разрешить урегулировать этот вопрос по своему усмотрению». Уэйд считал, что предоставление штату самоуправления на основе голосования одной десятой части населения было абсурдным, антиреспубликанским, ненормальным и полностью подрывным актом.
Гарет Дэвис из Кентукки сказал, что все сделанное президентом в этом направлении ставит его в один ряд «с такими узурпаторами, как Цезарь, Кромвель и Бонапарт». Статья Гарета Дэвиса в «Конгрешнл глоуб» содержала резкую критику Линкольна: «Он не государственный деятель, а политический шарлатан. У него непомерное тщеславие и самомнение. Он законченный лицемер, ловкий и прозорливый демагог».
В те несколько месяцев, в течение которых билль проходил через конгресс, «президент отказывался каким-либо образом повлиять на дебаты», рассказывали его секретари, имея в виду, что он не вызывал к себе ни сенаторов, ни депутатов, с тем чтобы просить их выступить против билля. Четыре дня спустя после закрытия конгресса президент выпустил удивительный документ. Он выступил с обращением, в котором сообщил, что конгресс принял билль, который должен послужить для некоторых штатов гарантией республиканского образа правления, и что «этот билль был представлен на утверждение президенту Соединенных Штатов за неполный час до sine die — перерыва в сессии конгресса — и президент этот билль не подписал». Никогда еще ни один президент не принимал решения отвергнуть пункты законоположения, которые ему не нравились, и согласиться только с приемлемыми для него. И с объяснением своего поступка он обратился непосредственно к народу. Он ни утвердил билль, ни наложил на него вето. «Он положил билль в свой карман». Президент Мэдисон и другие в свое время также использовали это карманное вето. Президент был «вполне удовлетворен» частью билля, что же касается другой его части, то он «не был готов» ее рассматривать.
Бен Уэйд и Генри-Винтер Дэвис бушевали в интимном кругу и неистовствовали публично. 5 августа они опубликовали в нью-йоркской «Трибюн» совместный «манифест Уэйда — Дэвиса», перепечатанный затем газетами всей страны. Язык манифеста был одновременно и свирепым и вежливым. Они хотели обрезать крылья президенту, запятнать его имя и преподать ему урок. Обращаясь «к сторонникам правительства», они заявили, что прокламацию президента от 8 июля «читали без удивления, но не без возмущения». Они настаивали на своем праве и долге «прекратить нарушение президентом прерогатив конгресса и потребовать от главы государства ограничиться выполнением своих обязанностей». Билль президентом не подписан! «Следовательно, билль не стал законом, следовательно, он ничто… Комиссии, посетившей бюро президента, было сообщено, что он решил не утверждать билль. Следовательно, никакой роли не играет время представления билля президенту. Президент продолжает признавать призрачные правительства Арканзаса и Луизианы вопреки формальному решению конгресса…». Президент распоряжается «голосами избирателей в этих мятежных штатах…». Они обязаны предупредить его — «если ему нужна наша поддержка… он должен подчиняться законам и выполнять их, а не создавать свои».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
