Как всегда бывает в таких случаях — одним сливным бачком дело не ограничилось. Без мужской руки в любом жилье исподволь наступает разруха — не обошла эта злая тётка стороной и родственницу подружки. Пришлось и покосившийся карниз перевешивать, и кран на кухне перебрать, и разболтавшиеся розетки подтянуть. Одним словом, пришлось парню покрутиться.
Закончился этот аврал около пяти пополудни. С наслаждением вымыв руки и умывшись, Сергей собрался уж было откланяться, однако не получилось. Его сразу же усадили за стол, украшенный вазочкой с простенькими конфетами, блюдцем с вареньем и красивыми чашками из явно праздничного сервиза. Пришлось ненадолго задержаться.
Донельзя довольная Элла села рядом и благодарно сжала руку Сергея под столом, а бабулька хлопотала по кухне, тихо разговаривая сама с собой и комментируя каждое действие. Наконец, заняла своё место напротив парня и она.
Чинно выдержав пятнадцать минут и выпив чаю, инспектору всё же удалось вырваться из рук гостеприимной хозяйки. Подружка не отставала. Тепло попрощавшись с бабулей, она первой выскользнула в подъезд, а Иванова, к неописуемому его удивлению, задержала Ольга Матвеевна.
— Возьмите за труды, — жеманно протянула старушка, впихивая в руку парня свёрнутую в несколько раз купюру.
Серёга отказался, но бабка упорствовала. Пришлось для виду взять и, не глядя, сунуть в карман.
Уже на улице он извлёк свой «заработок», всмотрелся и офонарел — на банкноте с изображением моста через знаменитую дальневосточную реку красовалась пятёрка с тремя нулями.
— Элла, возьми, — Иванов протянул ведьме купюру. — Ольга Матвеевна всучила мне за работу. Верни ей как-нибудь, по-тихому.
Девушка грустно вздохнула, принимая деньги и убирая их в сумочку.
— Спасибо, Серёженька... Видишь, какая у меня бабуля... Деменция... Заговаривается, забывает всё, путает прошлое с настоящим. Она тебя вообще за ЖЭКовского слесаря приняла и всё нарадоваться не могла, говорила: «Наконец-то им приличную одежду на работе выдавать стали — пиджак и брюки. Раньше в засаленных спецовках только и ходили, даже по улицам».
Парень не рассмеялся. Наоборот, ему стало жаль старушку. А начинающая колдунья продолжала:
— Её уже дважды мошенники обманывали — все сбережения отдавала. То за новые окна, то псевдо-газовщикам за непонятные анализаторы... Она же у меня наивная — верит всем, как ребёнок... И что с этим делать — ума не приложу... При каждой встрече твержу бабуле — не открывай двери незнакомцам — какое там, забывает... Я ей уже на всю одежду бирки с адресом попришивала. Постоянно боюсь, что в один «прекрасный» день в магазин уйдёт и обратной дороги не вспомнит, заблудится.
— Может, сиделку нанять? — неуверенно предложил парень. Не то чтобы он тщился поразить девушку глубиной и новизной этой мысли, скорее просто для поддержания невесёлого разговора.
— Круглосуточную — дорого. Да и смысла пока нет. Бабуля ещё, на моё счастье, не окончательно в маразм впала. И сразу уточню, надеюсь, поймёшь правильно — жить я с ней, в качестве няньки, не смогу. Пробовала. И родители... Знаешь, страшно до ледяного пота, когда рядом с тобой кто-то постоянно говорит с прошлым: с дедушкой, с подружками, с незнакомыми мне людьми. В общем с теми, кого уже давно нет в живых... Жуть пробирает. Потому предпочитаю свой угол иметь, где тихо и спокойно. Понятное дело, рано или поздно решение по бабуле принимать придётся, но пока — вот так... Я к ней каждый день, иногда даже не по разу, захожу, проведываю... А ведь она раньше не такая была. Весёлая. Меня, маленькую, азам колдовства учила. Шутила много... И всё... разваливается человек... Расчувствовалась я что-то сегодня, — Элла плотно сжала губы. — Тебя своими проблемами нагружаю. Извини, больше не повторится. Накопилось просто...
Иванов приобнял ведьмочку.
— Нормально. Не расстраивайся... — и замер, не зная, что говорить дальше. Хотелось подобрать правильные, успокаивающие слова, но никак не получалось.
— Спасибо, — чмокнула в щёку парня девушка. — Ты хороший... — и неожиданно расплакалась.
Пришлось обнять ещё сильнее. «Вот что женщины за народ? — думал Сергей, поглаживая ревущую колдунью по голове. — Чуть что — в слёзы. И не поймёшь — из-за тебя, не из-за тебя... Делать-то чего теперь?»
Успокоившись, Элла, хлюпая носом, предложила:
— Куда тебя подвезти?
Инспектор, с плохо скрываемым облегчением, назвал адрес.
Ехали в полной тишине, тоскливо. Даже радио не работало. И лишь когда Сергей уже выходил из машины, выглядывая Антона у входа в «Первый тайм», то вслед услышал:
— Приходи сегодня, пожалуйста...
***
В баре сегодня творилось форменное столпотворение — посетителей было в избытке. Самый разный народ, монолитно объединённый любовью к спорту и выпивке, шутил и перешучивался, обнимался и здоровался, протискиваясь к барной стойке и, силясь перекричать других страждущих, требовал пива или чего покрепче.
Парней бармен узнал сразу, приветливо махнул, дождался, пока они проберутся к нему через всю эту толчею, а после сообщил:
— Сегодня завсегдатаев много. Я после матча их к вам направлять буду, когда потише станет.
Швец, чувствовавший себя среди всего этого шума и гама словно рыба в воде, согласно кивнул головой и потребовал:
— Кружку пива и тараньку, если есть. Совместим работу с отдыхом.
Иванов пить не стал. Не хотелось.
Устроившись поудобнее, Сергей, забрав свой и Юргена смартфоны обратно, поинтересовался:
— Ну, как?
— Пусто. Ничего нового, — односложно ответил призрак, вовсю уставившись на экран проектора. — Опять рабочие контакты. Не мешай! Давай футбол посмотрим. Я раньше любил это дело...
Смотреть матч в спортбаре оказалось неожиданно интересно. Посетители громко, от чистого сердца переживали за игроков, с завидной регулярностью сотрясая воздух рёвом по поводу особо понравившейся комбинации или гола и искренне негодуя при нарушениях правил или неудачах футболистов. Вся эта вакханалия подкреплялась звоном бокалов, смехом, незлыми перебранками. Общую атмосферу можно было назвать просто: «сплошной позитив» — настолько она своей бодрой радостью захватывала всех присутствующих, не давая никому остаться в стороне.
По окончании игры зрители разбились на небольшие группы по интересам и, не мешая друг другу, принялись с живейшим интересом обсуждать самые различные темы, изредка подходя к Егору и затариваясь горячительным по собственному вкусу.
Преобладало у завсегдатаев на столах пиво со всевозможными закусками, вели они себя пока чинно-благородно. Да и вообще, народ здесь по большей части не надирался, словно в дешёвой забегаловке, а использовал спиртное, как и положено у приличных людей — для смазки разговора.
В углы застучали бильярдные шары.
Бармен про обещание не забыл и к занявшим угловой столик инспекторам по одному потянулись люди.
Расспросы продолжались до глубокого вечера, однако положительного результата не принесли. Опрошенные все, как один, подтверждали факт знакомства с Юргеном, но плотных отношений с ним не поддерживали в силу его необщительности. Просто знали, что из Прибалтики парень, работает проектировщиком, любит футбол. Здоровались, и не больше. Про девушку, с которой покойного видел Егор, тоже ничего вспомнить не смогли. Вроде бы мелькала пару раз некая особа, но это не точно. Сюда частенько кто с женой, кто с подругой заходят — всем пофиг, лишь бы не мешали.
— Отрицательный результат тоже результат, — заявил Швец после того, как от их столика отошёл последний любитель групповых просмотров футбола. — Ты мне ещё пару пива должен. Не забыл?
— Не-а... — подтвердил Серёга. — И коньяк. Тебе какой?
Призрак уставился на полки за спиной бармена, внимательно выбирая напиток. Задумчиво протянул:
— Судя по твоей спокойной роже — смотрин не было. Это хорошо... Вон тот! — палец Антона указал на одну из бутылок. — Вроде недорогой, в убытки вогнать не должен...
