«Скажи ему снова. Не должно быть недопонимания. И он не должен отступаться, как отступался ранее».
Стрелок наклонился к самому лицу Кинга, их носы едва не соприкасались.
– На этот раз ты будешь петь, пока песня не закончится, будешь писать, пока не напишешь всю историю. Ты меня понимаешь?
– «И они жили дружно и счастливо до конца своих дней», – мечтательно ответил Кинг. – Как бы мне хотелось, чтобы я мог так написать.
– И мне тоже, – ему этого действительно хотелось. Больше, чем чего-либо еще. Несмотря на постигшее его горе, слезы еще не пришли; глаза больше напоминали горячие камни. Возможно, слезы могли прийти позже, вместе с осознанием, что произошло на этой пустынной дороге.
– Я все сделаю, как ты говоришь, стрелок. Какой бы ни получилась история, когда будет подходить к концу, – голос Кинга ослабел. Роланд подумал, что скоро писатель лишится чувств. – Мне жаль твоих друзей, искренне жаль.
– Спасибо тебе, – ответил Роланд, все еще подавляя желание сжать руками шею писателя и задушить. Он начал вставать, но тут Кинг произнес несколько слов, которые остановили его.
– Ты слушал ее песню, как я тебе и говорил. Песнь Сюзанны?
– Я… да.
Теперь Кинг заставил себя приподняться на одном локте, хотя силы его иссякали, и голос зазвучал ясно и четко.
– Ты ей нужен. И она нужна тебе. А теперь оставь меня одного. Сохрани свою ненависть для тех, кто больше ее заслуживает. Я не создавал твою ка, как не создавал Гана или мир, и мы оба это знаем. Переступи через глупость… и горе… и делай то самое, о чем говоришь мне, голос Кинга поднялся до крика, рука оторвалась от земли, с неожиданной силой сжала запястье Роланда. – Закончи работу! «
И первая попытка ответить Роланду не удалась. Ему пришлось откашляться и начать снова.
– Спи, сэй… спи и забудь всех, за исключением человека, который наехал на тебя. Глаза Кинга закрылись.
– Забыть всех, кроме человека, который наехал на меня.
– Ты шел по обочине и этот человек тебя сбил.
– Шел… и этот человек меня сбил.
– Никого больше здесь не было. Ни меня, ни Джейка, ни этой женщины.
– Никого, – согласился Кинг. – Только он и я. Он скажет то же самое?
– Да. Очень скоро ты будешь крепко спать. Потом ты, возможно, почувствуешь боль, но сейчас ее нет.
– Сейчас боли нет. Крепкий сон, – изувеченное тело Кинга расслабилось на сосновых иголках.
– Но перед тем, как заснуть, еще раз послушай меня, – добавил Роланд.
– Я слушаю.
– Женщина, возможно, придет к те… подожди. Тебе не снится любовь с мужчинами?
– Ты спрашиваешь, не гей ли я? Не скрытый ли гомосексуалист? – в слабом голосе Кинга слышались смешливые нотки.
– Не знаю, – Роланд помолчал. – Думаю, что да.
– Ответ – нет. Иногда мне снилась любовь с женщинами. По мере того, как становился старше, это случалось реже, а теперь таких снов не будет вовсе. Этот гребаный парень сильно изувечил меня.
«Но далеко не так сильно, как моего мальчика», подумал Роланд, но ничего не сказал.
– Если тебе снилась любовь с женщинами, то к тебе, возможно, придет женщина.
– Ты так говоришь? – в голосе Кинга проскальзывал слабый интерес.
– Да. Если она придет, то будет блондинкой. Заговорит с тобой о прелестях и удовольствиях пустоши. Она может назваться Морфиной, дочерью Сна, или Селеной, дочерью луны. Она может предложить взять тебя за руку и отвести туда. Ты должен отказаться.
– Я должен отказаться.
– Даже если тебя искусят ее глаза и груди.
– Даже тогда, – согласился Кинг.
– Почему ты откажешься, сэй?
– Потому что Песнь еще не допета.
Вот тут Роланд решил, что точка поставлена. Миссис Тассенбаум по-прежнему стояла на коленях рядом с Джейком. Не обращая внимания ни на нее, ни на мальчика, стрелок прошел к мужчине, который сидел за рулем мотоповозки, наделавшей столько бед. С широко раскрытыми, пустыми глазами, отвалившейся нижней челюстью. Струйка слюны текла по заросшему щетиной подбородку.
– Ты меня слышишь, сэй?
Мужчина не без страха кивнул. За его спиной обе собаки затихли. Четыре блестящих глаза смотрели на стрелка через зазор между сидениями.
– Как тебя зовут?
– Брайан, если вас это порадует… Брайан Смит.
Нет, его это совершенно не радовало. Перед ним сидел еще один человек, которого он бы с радостью задушил. Еще один автомобиль проехал по шоссе, и на этот раз водитель, он или она, нажал на клаксон. Какой бы не была защита, она начала утоняться.
– Сэй Смит, ты сбил человека своим автомобилем, или грузомобилем, или как там ты его называешь.
Брайана Смита начала бить дрожь.
– Меня наказывали разве что штрафом за неправильную парковку, – заверещал он, – а вот теперь я сбил самого знаменитого писателя в нашем штате! Мои собаки подрались…
– Твоя ложь меня не злит, в отличие от страха, который заставляет тебя лгать. Заткнись.
Брайан Смит заткнулся. Лицо его бледнело все сильнее.
– Ты был один, когда сбил его, – продолжил Роланд. – Здесь никого не было, кроме тебя и писателя. Ты понимаешь?
– Я был один. Мистер, вы – приходящий?
– Кто я, неважно. Ты подошел к нему и увидел, что он все еще жив.
– Все еще жив, – повторил Смит. – Честное слово, я не хотел причинить ему вреда.
– Он заговорил с тобой. Поэтому ты и понял, что он жив.
– Да! – Смит улыбнулся. Потом нахмурился. – Что он сказал?
– Ты не запомнил. От волнения и испуга.
– От волнения и испуга. Волнение и испуг. Да, я переволновался и испугался.
– Теперь поезжай. По пути проснешься, мало-помалу. И когда доберешься до жилого дома или магазина, остановишься и скажешь, что на дороге лежит сбитый тобой человек. Который нуждается в помощи. Повтори, и не ошибись.
– Уехать отсюда, – его руки гладили руль, словно ему хотелось без промедления тронуться в путь. Роланд предположил, что так оно и есть. – Проснуться, мало-помалу. Добравшись до жилого дома или магазина, сказать им, что Стивен Кинг, сбитый автомобилем, лежит на обочине дороги и нуждается в помощи. Я знаю, что он еще жив, потому что он говорил со мной. Это был несчастный случай, – он помолчал. – Моей вины тут нет. Он шел по дороге, – пауза. – Вероятно.
«Важно ли мне, на кого ляжет вина за случившееся?» – спросил себя Роланд. И решил, что нет. В любом случае, Кинг вернулся бы к истории Темной Башни. И Роланд очень надеялся, что вину возложат именно на Кинга, потому что винить, прежде всего, следовало его. Нечего ему тут было делать.
– Теперь поезжай, – сказал он Брайану Смиту. – Не хочу тебя больше видеть.
Смит завел двигатель с видом безмерного облегчения. Роланд даже не стал смотреть ему вслед. Он подошел к миссис Тассенбаум и упал на колени рядом с ней. Ыш сидел у головы Джейка, молчал, теперь понимая, что его вой более не услышит тот, по кому он скорбел. Произошло то, чего стрелок больше всего боялся. Пока он говорил с двумя мужчинами, которых терпеть не мог, мальчик, которого он любил больше других, больше, чем кого бы то ни было в своей жизни, даже Сюзан Дельгадо, покинул его во второй раз. Джейк умер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
