Стос, улыбнувшись девушке, ответил:
— Лулу, мне, отчего-то, кажется, что ты сама виновата во всем. Если бы ты взяла и послала первого же хама к козе в трещину, то всем остальным было бы неповадно корчить из себя падишаха на троне. Кстати, девочка моя, а как ты, обычно, одеваешься, когда к тебе прилетают эти типы?
Лулуаной пожала плечами и сказала:
— Никак. Зачем мне одеваться во что-то, когда я приступаю к преображению? По-моему, это совершенно излишне.
Стос поднялся из-за стола и подошел к ней сзади. Положив руки на плечи Лулуаной, укрытые шелковым японским халатом нежно бирюзового цвета, вручную расписанного тёмно-синими иероглифами, который ей подарила одна очаровательная японочка, освобожденная Изей из какого-то борделя в Сингапуре, он поцеловал её в макушку и сказал смеясь:
— Девочка моя, вот в этом-то и заключалась твоя главная ошибка. Ты вместо того, чтобы сесть в драгоценном наряде на троне и заставить каждого из этих типов приползти к тебе на коленях, сама пришла к ним, да, к тому же, ещё и нагой. Вот они и возомнили себя черт знает кем. Лулу, любимая, для того, чтобы полностью рассчитаться с Сиспилой, тебе нужно преобразить еще семерых старых болванов. Так что хватит тебе плодить моральных уродов и выслушай меня внимательно, если ты хочешь, чтобы все остальные Главные Хранители стали нормальными мужиками. Все они сейчас парятся в своих летающих кастрюлях над южным полюсом потому, что этот ваш новоявленный президент Бульон-Ардальон запретил им спускаться на Сиспилу до тех пор, пока ты не наберёшься сил для дальнейшей работы. Ну, что, ты будешь послушной девочкой, любовь моя? Зато после этого ты станешь в этой банде единственной Главной Хранительницей и мы сможем улететь с Сиспилы на все четыре стороны.
Лулуаной Торол, которой было стыдно за своё поведение, молча кивнула головой и Стос принялся втолковывать ей и Люстрину что им потребуется в самое ближайшее время.
Сутки спустя Стос, лежа на роскошном ложе в корабле Хранительницы Мирайны, которая за это время, даже без его помощи, успела превратиться в роскошную, блондинистую красотку с белым телом, внимательно всматривался в обзорный экран. Хотя он и занимался при этом тантрическим сексом с арнисой, чьё тело было очень похоже на человеческое и полностью состояло из плоти арнисалов, это не мешало ему наблюдать за тем, какая сцена в этот момент разыгралась на борту Люстрина в большом, ярко освещенном лучами Люста, зале.
Лулуаной Торол, уперев кулачки в бока, поставив ноги на ширину плеч, гордо и независимо стояла возле настоящего перламутрового трона-кресла, богато украшенного золотом, серебром и цветными эмалями, одетая в наряд из жемчуга и драгоценных камней. Её стройные, длинные ноги, обутые в туфельки на высоких каблучках, были закованы в ажурные золотые кандалы, густо обсыпанные бриллиантами, изящная, бриллиантовая цепочка которых поддерживалась на уровне коленок двумя изумрудными подвесками, спускающимися от оттянутых вниз губок девушки, которые она покрыла серебристо-зелёными тенями для век. По обе стороны от этой белокурой Клеопатры стояло по пять здоровенных, позолоченных парней, одетых в черные шальвары и жилеты синей кожи, расшитые серебром и жемчугом, с портативными генераторами антиэнергида в руках и вид у всех был такой суровый, что тут уже было не до смеха.
Перед Лулу, протянув в мольбе вперед руки, стоял на коленях тот самый вздорный Рувайлан Триор, здоровенный, но какой-то неказистый, да, к тому же, синеватый и полупрозрачный, моля Мать Сиспилы дать ему ещё одну попытку, чтобы превратить свой проклятый, тупой и непослушный энергид в точную копию того тела, которое она для него выбрала. Он клялся и божился, что на этот раз все получится так, как надо и божественной Лулуаной Торол не будет противно смотреть на него, презрительно сморщив свой носик. Та устало махнула рукой и Главный Хранитель тотчас принялся дорабатывать свой внешний вид, пытаясь привести его в соответствие с образцом, — каким-то здоровенным креолом, чьи фотографии были видны на стене-экране напротив большого окна.
Поскольку в теле Мирайны уже почти полностью была выстроена нервная система и даже головной мозг, через которые она уже стала получать в свое сознание импульсы наслаждения, ему приходилось сдерживать себя, чтобы не рассмеяться. Зато все остальные человеко-арнисы, которые видели всё это, хохотали во весь голос. Ржал над мытарствами бедного Рувайлана и Ардалейн, также лежавший вместе со своей подружкой на здоровенной кровати в своём президентском дворце. Именно он и потребовал от Люстрина, чтобы тот организовал этот закрытый телерепортаж. Стос вовсе не счёл это кино излишним.
Пятая попытка оказалась удачной и минут через двадцать Лулуаной позволила неофиту встать. Она царственно протянула ему свою руку и тот приник к ней губами, после чего девушка вышла из зала и направилась к лифту. Рувайлан семенил рядом с ней и громко благодарил её за проявленное великодушие и терпение. Теперь, по замыслу Стоса, этому типу предстояло на своих широченных плечах донести свою царицу до рощи арбузных деревьев, чтобы та смогла напитать его тело соком прежде, чем наступит ночь и её верные золотые нукеры примутся доить арнисалов. Второй трон с пышными подушками, больше похожий на оттоманку на высоких, изящно выгнутых ножках, стоял на берегу большой лагуны — остров Лулу представлял из себя самый настоящий атолл — в лагуне которого кишело множество здоровенных арнисалов.
До вечера было ещё далеко и потому Лулу, взлетев в воздух и набросив на мощную шею Рувайлана свои подвески из продолговатых изумрудов, осторожно, чтобы не порвать кандалов, опустилась к нему на широкие плечи, уселась поудобнее и тот, стараясь шагать ровно, понёс свою звёздную повелительницу к высокому олону, растущему поблизости. Лулу это дерево не понравилось, так как плоды на нём, на её взгляд, еще недостаточно созрели и она погнала своего скакуна к следующему. Погоняв Рувайлана по атоллу с полчаса и нагуляв себе аппетит, она, наконец, вернулась к первому дереву и сорвала огромный, круглый, винно-красный, перезрелый плод.
Разложив своего красавчика, который за это время уже освоился в новой форме настолько, что сделался настоящим мужчиной, к тому же возбужденным, Лулу поставила плод на его широченную грудь и прилегла на этом парне, в котором было больше двух метров роста, чтобы полакомиться сладким соком. Тело Рувайлана впитывало в себя этот сок, как губка и быстро наливалось жизненными соками и поэтому становилось золотисто-смуглым, с красноватым отливом. Его повелительница была щедра и пила мала сока, почти всё отдавая своему парню.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
