Первым заданием для ОКВ в той ситуации было адаптировать планы «Аларих» и «Константин» к новым условиям. К концу июля эти планы модернизировали, объединив таким образом, чтобы применительно к Италии, Балканам и Западу действовал один план, и выпустили его в письменном виде под кодовым названием «Ось». В первый раз фельдмаршал Роммель получил в свое распоряжение полностью штаб армейской группы; ему дали несколько резервных формирований в районе Инсбрука для обеспечения безопасности альпийских перевалов, в частности Бреннерского, но, как и прежде, не разрешили появляться лично.
Теперь мы пытались сделать так, чтобы в Северную Италию просочилось как можно больше дополнительных частей. С конца июля наши шаги в этом направлении, наряду с распоряжениями Роммеля, приводили к бесконечным конфликтам с властями в Риме, а в ряде случаев и с местными итальянскими штабами. Все происходило практически без вариантов по одному сценарию. Гитлер разражался дикими угрозами и проклятиями. Затем ОКВ старалось с помощью генерала фон Ринтелена, чтобы Рим принял необходимые с военной точки зрения предложения, то есть Ринтелен выполнял самую трудную и неловкую задачу. В результате итальянцы, как правило, выигрывали, по крайней мере, немного времени, что имело для них в их сложном положении, безусловно, большое значение. Таким образом, мы в итоге успешно завершили заблаговременную переброску войск на север Апеннин, что составляло самый важный аспект подготовительных мер для осуществления плана «Ось». С другой стороны, мы не имели четкого плана дальнейших операций, которые предстояло проводить в случае выхода Италии из войны. Гитлер по-прежнему старался отсрочить тот черный день, когда придется принимать долгосрочные решения, и в данном случае мог прикрываться тем, что такие приказы невозможно будет держать в секрете от итальянцев. Гросс-адмирал Дёниц записал фразу, в действительности прозвучавшую в связи с продолжавшейся обороной Сицилии, но подходящую для бесчисленного множества подобных ситуаций: «Фюрер считает, что многое говорит в пользу обеих точек зрения, и потому не пришел к окончательному решению».
Кульминационными моментами периода, последовавшего за свержением Муссолини, стали две германско-итальянские встречи в Тарвизио и Болонье. Я присутствовал на первой, которая проходила 6 августа, спустя чуть больше двух недель после совещания в Фельтре; на вторую, и последнюю, 15 августа поехали только Йодль и Роммель. Более-менее достоверно, что на встрече в Тарвизио итальянцы для себя уже решили, что надо найти способ, чтобы каким-то образом избавиться и от союза с Германией, и от войны – хотя в то время они, возможно, еще надеялись добиться этого, договорившись со своим партнером по оси. Гитлер по-прежнему отказывался рассматривать любой другой выход, кроме победы. Встреча в Болонье происходила через пять дней после того, как итальянцы направили (тайно) западным союзникам просьбу о перемирии. При таких обстоятельствах вероятность какого-то результата от обеих встреч была мала.
В Тарвизио происходила встреча двух министров иностранных дел и глав Верховного командования Италии и Германии, Амброзио и Кейтеля. Гитлер в резкой форме отказался от предложения Бадольо встретиться лично на том основании, что он был главой государства. Целью немцев на этой встрече было прояснить отношения с Италией; поэтому ОКВ подготовило военную часть программы для дискуссий, практически идентичную той, что была в Фельтре. Она включала предотвращение высадки противника на материковой части Италии или на Балканах; равное количество германских и итальянских формирований, которые должны быть задействованы в Южной Италии, при более мощных немецких резервах в Центральной и Северной Италии; согласованную стратегию на уровне всех высших штабов. Гитлер дал указания, чтобы это был не более чем обычный военно-политический tour d horizon. Достаточно, сказал он, послушать и «разыграть сцену преданности»; не должно было быть никаких упоминаний об эвакуации с Сицилии. Даже его инструкции насчет безопасности были куда более подробными: появляться только всем вместе; никаких личных переговоров, и ни при каких обстоятельствах не есть и не пить ничего, что до нас не попробовали наши хозяева. Как только немецкий спецсостав прибыл на вокзал в Тарвизио, где нас уже ждал поезд итальянцев, между каждой парой окон по коридорам двух вагонов встали эсэсовцы с автоматами наперевес!
На утреннее совещание отправились только главы политических и военных делегаций. Амброзио избегал всех вопросов, касавшихся его оценки ситуации и будущих намерений итальянцев. С другой стороны, он выразил протест против порядка и скорости недавней переброски немецких войск в Италию, заявив под конец, что у них в Риме создалось впечатление, будто они уже не «хозяева в собственном доме» и ОКВ рассматривает итальянскую территорию только как «передний скат бруствера для обороны Германии». Кейтель отверг эти обвинения, но, будучи связанным гитлеровскими инструкциями, не смог изложить подробно свои взгляды. Затем обе делегации отправились на ленч в вагон-ресторан итальянского поезда, где предостережения Гитлера полностью игнорировались. После этого состоялось обсуждение военных вопросов, в ходе которого каждая сторона проявила абсолютное согласие с пожеланиями другой стороны в отношении расстановки сил, но об организации командования опять не было сказано ни слова. Встреча закончилась пленарным заседанием, на котором Риббентроп заявил, что Германия будет продолжать войну вместе с Италией до победного конца, а Амброзио выразил твердую уверенность в том, что по мере своих возможностей Италия продолжит борьбу на стороне своего союзника. Планы совместной обороны Апеннин будут рассмотрены позднее в назначенный по общей договоренности срок.
Несмотря на столь значительную отсрочку, германская сторона склонна была согласиться, что заверения Амброзио и его согласие с требованиями Германии продемонстрировали некий прогресс в позиции итальянцев. Риббентроп со своей свитой поехал обратно в Вортер-Зее, чтобы провести день-два в отеле «Шлосс», который, говорят, очистили от всех гостей. Кейтель со своим штабом провел ночь в поезде, а на следующее утро вылетел из Клагенфурта в «Вольфшанце».
Не успели мы вернуться в ставку, как свежие новости в тот же день поставили под сомнение доклад Кейтеля. Две итальянские альпийские дивизии прибыли в район Бреннера, и, вопреки недавним договоренностям о совместной защите дорог через перевалы, итальянцы потребовали теперь убрать немецкие посты. Это привело к новым серьезным разногласиям. С другой стороны, небольшие итальянские военно-морские силы энергично действовали в это время чуть ли не у Гибралтара. Из Южной Франции и даже с Балкан приходили донесения о хороших контактах между союзниками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
