— Что ж, меня дважды просить не надо.
Потом были дни суеты и беготни, дни суматошных метаний из одной галактики в другую — хорошо хоть, Сильвенио сразу предупредил, что чем ближе они будут к цели, тем большим количеством топлива надо заранее запасаться. Вообще-то, это было почти что весело — по крайней мере, скучать не приходилось уж точно: Аргза был занят в основном ликвидацией всех несогласных с их намерениями присвоить себе ту или иную часть Священного Семицвета, уничтожением всякого рода препятствий, возникающих на пути (как то: убирать с дороги гигантские валуны, ломать двери, обезвреживать попадающиеся древние ловушки, прореживать путь сквозь плотоядные джунгли или устраивать штурм исторических музеев и храмов), а затем — и переоборудованием корабля для предстоящего путешествия. Сильвенио же занимался исключительно умственной работой, чему, естественно, был несказанно рад. Он только и делал, что разгадывал всевозможные головоломки, которые могли бы теоретически подтолкнуть их в нужном направлении поисков, штудировал свою бесценную книгу с указаниями, забывал про еду и сон (Аргза оттаскивал его в каюту уже спящим), зависал в интернете на сайтах разнообразных архивов данных и внимательнейшим образом изучал каждый уже добытый Осколок.
Всё, что Аргза вынес для себя познавательного — так это то, что все древние, видимо, обожали число семь, потому что в конечном итоге в плане значилось ровно семь семёрок. Семь Осколков Семицвета (который и в самом деле оказался этакой отвратительно-радужной мозаичной картой из плоских кусков семи разных форм), собранные в семи разных частях мира, и откуда-то Лиам вытащил информацию про "семьсот семьдесят семь чёрных дыр", которые им вроде бы нужно преодолеть для того, чтобы попасть к Сердцу "кратчайшим путём". Аргза, услышав эту цифру, тихо присвистнул и покачал головой — ему этот путь "кратчайшим" совсем не показался.
— Но я могу это сделать, — настаивал Сильвенио с необычайным упорством. — Я могу рассчитать координаты ближайших чёрных дыр и проложить пространственный коридор с использованием гипер-прыжков между ними так, чтобы из одной точки сразу же попадать в другую. А в книге сказано, что Семицвет, собранный воедино, должен максимально защитить корабль от их сверхгравитации. Я думаю, его нужно присоединить к кораблю. Лучше где-нибудь в центре, чтобы его свойства распределялись равномерно.
Понятное дело, что у Аргзы имелись веские основания сомневаться в успехе этой кампании, потому что — ну, он, конечно, был непобедимым Пауком, никогда не отступавшим перед трудностями, но всё-таки семьсот семьдесят семь чёрных дыр?..
— Вы говорили, что не сомневаетесь в моих способностях, — напомнил этот несносный надоеда, видя его скептический настрой. — Я знаю, это выглядит чистой фантастикой, но на самом деле всё очень точно выверено. Мы в любом случае должны рискнуть, разве нет?
И, добивая, Лиам изобразил тот самый взгляд, который всегда безотказно пресекал любые аргументы варвара:
— Пожалуйста, сир. Это наш единственный шанс. Если мы не используем этот рискованный метод, то до Сердца придётся добираться целые годы. Даже десятилетия. Дольше, чем… чем до Эрланы. Гораздо дольше.
— А ты куда-то спешишь, пташка?
Лиам тогда как-то смазанно ответил, что конкретно никуда не торопится, просто хочет поскорее прикоснуться к самой захватывающей тайне, и больше они к этой теме не возвращались. Отказываться от затеи, однако, Аргза не стал — может быть, потому, что и сам не любил долгих ожиданий, предпочитая рискнуть всем и сразу, но — быстро.
В результате, укрепив судно всеми возможными способами и вживив Семицвет в обшивку где-то по центру, закупив топлива на три года вперёд (старуха Крига за свой чудесный топливный порошок забрала без малого пять жизней рабочих, на что обычно расстраивавшийся по такому поводу Сильвенио не обратил в запале внимания) и заставив Лиама в который раз перепроверить все имеющиеся данные, Аргза наконец решил, что он готов к предстоящей авантюре чуть более чем полностью — и отдал приказ отбывать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я поставлю автопилот, — сообщил Сильвенио, прежде чем они отправились к первой точке своего пути. — Расчёты показали, что двигаться нужно непрерывно, ни в коем случае не сходя с траектории коридора, иначе энергии перехода может не хватить, и тогда мы застрянем навечно между двумя чёрными дырами, пока одна из них не затянет нас или пока нас не разнесёт на атомы с двух полюсов… То есть, войдя в начало туннеля, мы сможем выйти только после того, как кончатся все чёрные дыры, но это должно произойти быстро, учитывая, что нас будут тянуть одновременно силы гравитации и энергия скачка. Если… если корабль всё-таки не выдержит, то мы…
— То мы ничего не сможем предпринять "по дороге", пит-стоп не предусмотрен в межкосмическом пространстве, я понял, — Аргза раздражённо кивнул на консоль. — Ты прекрасно знаешь, что меня невозможно напугать чем-то подобным. Вперёд, запускай свой коридор. Мне не терпится покончить с этим.
Сильвенио послушно занял место возле консоли, производя самые последние настройки. Нудным механическим голосом в кабине сообщилось о включении автопилота и запуска гипер-скачка, а потом, присоединяясь к этому голосу, тихо пискнул радар.
— А? Сир, кто-то сел нам на хвост. Понятия не имею, как они могли подойти незамеченными так близко, чтобы… о нет… Нет, только не это…
Аргза кинул в его сторону быстрый взгляд, насторожившись. Сильвенио дрожал, зябко обхватив себя за плечи руками, и панически смотрел на экран.
— Что там?
Тот не отозвался.
— Лиам?
Сильвенио повернулся к нему, вроде бы начиная приходить в себя понемногу.
— Близнецы, — сказал он, справившись с собой. — Прямо за нами.
Аргза, предвкушающе оскалившись, бросился к панели управления, дабы остановить запущенный уже скачок и разобраться раз и навсегда с этими двумя опасными психами. К его удивлению, Лиам преградил ему путь, уже полностью успокоившись внешне.
— Нет, сир, это неразумно — завязывать бой сейчас. Если они повредят обшивку, то мы не сможем пройти через коридор. Они… они не смогут проследовать за нами без артефакта. Проще позволить им попытаться.
Говорил он и в самом деле спокойно, но Аргза, приученный читать не слова его, а подавляемые на дне глаз эмоции, мигом распознал, какой ужас в действительности испытывает его помощник от возможной встречи со своими мучителями. Варвар притянул его к себе и обнял, свободной рукой гладя по волосам.
— Ладно, — согласился Аргза. — Как скажешь. Пусть их разнесёт сверхгравитация дыр, я разве против? Не бойся. Ты ведь помнишь, что теперь ты в безопасности? Ты со мной. И я никому тебя не отдам. Я обещаю тебе, что не дам тебе снова попасть к ним в руки. Что бы они ни сделали, они уже подписали себе приговор, и я не позволю им даже коснуться тебя вновь. Ты меня понял?
Некоторое время Лиам сопел ему в грудь, прижимаясь холодным лбом, и это было до одурения приятно: как будто он чувствовал себя наконец по-настоящему защищённым в его руках. Близнецы ничего не предпринимали, очевидно, собираясь войти в скачок вместе с ними, радар уныло попискивал, оповещая, что чужое судно по-прежнему находится в нежелательной близости от них, автопилот отсчитывал секунды до прыжка.
— Ты готов? — спросил Аргза, чувствуя, что сейчас всё начнётся.
— Да, — Сильвенио улыбнулся. — И вы тоже.
Это был уже не вопрос — утверждение. Аргза ещё раз потрепал его по волосам и тут же, не отстраняясь, склонился для поцелуя.
И тогда Коридор открылся.
Лучше бы, конечно, было заранее пристегнуться, потому что корабль сорвался с места с такой скоростью, что их чуть не расплющило об двери кабины, но Аргза вовремя ухватился за прикрученное к полу кресло — правда, едва не вырвав его, что называется, с мясом. Их всё-таки отбросило в итоге к стене, только несколько мягче, гарантированно оставив у Аргзы синяк на плече. Звёзды, планеты и астероиды — всё снаружи мгновенно пришло в движение, закрутилось, завертелось, вспыхнуло и погасло миллионы раз, смазываясь в одну сплошную сияющую полосу; а двое на корабле не разрывали поцелуя, и Аргза мог поклясться, что слышал сквозь этот поцелуй счастливый смех Лиама, убережённого в его объятиях от столкновений со стенами и дверью. Страхи и тревоги, подозрения и сомнения, все сожаления, все колебания, все предубеждения — всё это выдувало неощутимым встречным ветром, развеяв пеплом прошлого где-то далеко позади. Ничего больше не имело значения: всё было только для этого дня, для этого момента, и Аргза почувствовал себя вновь помолодевшим на пару-тройку десятков лет — тем безбашенным почти-юнцом, лишённым и абсорбированной позже Конрадовой серьёзности, и собственного жизненного опыта — кем он был когда-то так досадно давно.
