***
Очнувшись в парке, глядя на голубей и воробьёв, мельтешивших у его ног, Влад понял, что у них получилось. Всё-таки получилось! Вышло пересобрать пространство-время и вернуть мир в состояние, в котором не было ядерной войны, превратившей Землю в сущий Ад.
Так вот что ощущали пограничники, когда очнулись в вагоне поезда. Да, действительно, можно свихнуться. Реально можно тронуться, если не быть к этому готовым. Да даже если и готов, то ощущения те ещё. Словно ты проснулся, а весь твой сон состоял из леденящего кровь очень яркого и детального кошмара.
Он встал со скамьи и осмотрелся. Языком, а потом и пальцем потрогал зубы, надавил — все на месте, держатся. Провёл рукой по волосам — тоже не вываливаются от малейшего прикосновения.
Солнце светило, лучи его играли на зелёных листьях деревьев, и… хотелось жить. Влад сделал глубокий вдох и почувствовал аромат листвы и цветов.
Куда его выбросило? Какое сейчас время года? Вроде как лето, или раннее лето, если судить по людям. В целом было довольно тепло, но на прохожих можно было заметить и пиджаки и легкие ветровки.
В голове, конечно, полный сумбур. Есть какие-то всполохи чужих воспоминаний. Хотя, конечно же, это его воспоминания, из этого мира. Просто он их ещё не воспринимает как свои.
Сейчас узнаем, хотя…да нахр@н это время года и день недели! Надо бежать к Але! Она наверняка его ждёт!
Влад, конечно, не побежал, но пошёл довольно бодрым шагом, рассматривая всё вокруг. С детства знакомый город казался таким незнакомым, как будто он вернулся из долгой-долгой командировки, и здесь всё изменилось. Всё вокруг такое знакомое и в то же время нет.
Звонок в дверь. Никто не открывает. Наверное, Аля на работе. Боже, он же не видел её несколько месяцев! Нет, здесь они, конечно, виделись каждый день. Но для него прошли целые месяцы!
А вот и ключи. Замок издал такие знакомые звуки, дверь открылась, и Влад вошёл внутрь. Сбросил ботинки, повесил куртку на вешалку, прошёл в комнату, потом в другую.
Али в их квартире не оказалось. И что-то странное ещё было, что не сразу бросалось в глаза, но что-то не то было в их общем жилище.
И ещё в кармане оказался пистолет. Самый обычный ПМ. Оружие он заметил уже, когда подходил к их дому. Сначала думал, что там кошелёк или смартфон, но когда полез в карман, чтобы всё-таки посмотреть время, у него всё похолодело внутри. И нет, надежда на то, что ствол окажется необычного вида зажигалкой, не оправдалась.
Откуда у него пистолет? Память услужливо подсунула картинку, как он покупает абсолютно левый ствол, у какого-то криминального элемента. Хотя нет, он покупал только патроны. Пистолет у него уже был. Но зачем он их приобрёл? Странно. Очень странно.
Очень хотелось есть, но холодильник оказался на удивление пустым. Остатки курицы гриль, и тут же кусок хлеба. Что ж, хоть что. Ещё недавно, это показалось ему настоящей роскошью.
Звонок в дверь. Влад прошёл в прихожую, открыл. На пороге стоял Дима. Вид у него был какой-то извиняющийся, как будто он хотел попросить прощения за то, что вынужден делать, хотя за что ему просить прощения? Да и что такого он мог сделать? Они же с ним знакомы со школы!
И ведь жив! А Влад прекрасно помнил, как он лежал застреленный во дворе дома, где его держал в подвале Гареев.
— Ну, ты как? — спросил Дима, заглядывая, но не слишком настойчиво, в глаза Владу.
Странное ощущение — говорить с человеком, которого ты видел мёртвым.
— Нормально, — Влад не мог считать реакцию Димы. Он откусил от куриной голени, которую продолжа держать в руке. — А как должно быть? Всё нормально, как обычно.
Дима как-то тяжело вздохнул, словно происходило что-то, с чем ему уже приходилось иметь дело.
— Слушай, я понимаю, что стресс и всё такое, для меня это тоже удар. Да для всех твоих друзей, если честно. Я серьёзно, Влад, без тени иронии. Мы все переживаем эти события близко к сердцу. Но…
— Что «но»?! — напрягся Влад.
— Твои провалы памяти… с ними надо что-то делать. Я знаю, ты сильный мужик и сможешь справиться, просто… может, стоит всё-таки обратиться к психологу? В церковь ты не ходишь, не исповедуешься, это понятно, но, может, таблетки тебе какие выпишут?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да о чём ты таком говоришь?! — Влад сделал шаг вперёд, нависая над Дмитрием.
И только сейчас Влад понял, что не так в квартире. Нигде не было ни одной фотографии его жены. Ни тех, где она была одна, ни тех, где они были вместе. Да и его фотографий не было.
Это Аля любила развешивать фото с их совместных поездок. Вот здесь висело фото из Египта. Здесь из Черногории, а здесь из Чехии. А здесь… здесь должна была быть большая фотография с их поездки на Адриатическое море, в которую им каким-то чудом удалось выбраться, учитывая ситуацию с полузакрытыми границами из-за пандемии.
Да, тогда они плавали на арендованной яхте вдоль побережья. Грохнули уйму денег, как помнил Влад… Только он помнил эту поездку как-то не так как другие их путешествия. Как будто это было не с ним и одновременно с ним.
Господи, так вот о чём говорил Плетнёв! Странное чувство, ничего не скажешь — помнить другую реальность, которая в твоём мозгу сохранилась как отблеск событий, в которых ты принимал участие, словно в забытье. Вроде и с тобой было и в то же время без тебя.
Это же куда его выбросило? Сколько времени прошло с тех пор, как они увидели ядерные взрывы в окне поезда?
Да, тогда они плавали на яхте. Было солнечно. Пахло морем и, проснувшись, она позвала его на палубу, чтобы сделать сюрприз. Открыть какой-то секрет. Что за секрет это был? Что за сюрприз?
Боже, голова начинала трещать, как расколотый арбуз, и он невольно схватился за висок, чем вызвал обеспокоенность у Димы.
— Ну, вот опять! У тебя анальгин есть? — занервничал он.
Что Аля ему сказала? Что она сказала той версии Влада, который плавал вместе с ней на яхте? Надо вспомнить! Сюрприз. Она была рада. И он тоже обрадовался.
Да! Он вспомнил! Аля сообщила ему, что ждёт ребёнка! Ре-бён-ка!
Эйфория от радости накрыла его волной.
Но было что-то ещё, из-за чего радость быстро убегала, словно море во время сильного отлива, обнажая каменистое и острое морское дно.
И тут он вспомнил, почему сидел в парке на скамье. Вспомнил, о чём думал, тупо уставившись на прыгающих рядом птиц, выпрашивающих хлебные крошки.
И снова стало плохо, очень плохо. Всё внутри будто оборвалось, а сердце стало биться невпопад.
***
Снова парк. Снова скамья. Похоже, что та же самая. Неважно. Уже всё неважно.
Над птицами нависла чья-то тень. Кто-то встал рядом, а потом и сел на скамью.
Какого чёрта? Говорить ни с кем не хотелось, и Влад понял, что если незнакомец сейчас задаст какой-нибудь глупый вопрос, да хоть бы просто спросит время, он врежет ему по морде.
Но человек молчал. Но и сидел он не на таком расстоянии, чтобы можно было сказать, что он просто решил отдохнуть, проходя мимо и не найдя другого свободного места, тем более, напротив стояла совершенно пустая скамья.
— Знаешь, помнить свою смерть — не самое приятное ощущение, — произнёс, незнакомец. — Это как помнить, что когда ты попал в автокатастрофу, и тебе переломало все кости… только ещё хуже.
Влад не отвечал. Его взгляд безвольно с равнодушием наблюдал за голубями, которые ходили по тротуару перед ним. Очевидно, что они ожидали очередную подачку от него и вообще хоть от кого-нибудь, но Владу было всё равно на потребности пернатых. И кто ты вообще такой, что решил заговорить со мной?
— Это как кошмар, который всё время с тобой, и который никак не хочет, чтобы его забыли. Всё равно, что помнить, что произошло вчера, но чего никогда в реальности не было. Ужас небытия, точки, за которой для тебя ничего нет. Иногда мне кажется, что я схожу с ума, так как события того мира всё время возвращаются ко мне во снах и вообще всегда, как только мне покажется, что я о нём забываю. По-моему, человеческий мозг не в силах уместить в два раза больше воспоминаний, чем это предусмотрено природой.
