— А он видел вас?
— Если бы он меня видел, то вы меня уже не видели бы. Этого еще только не доставало!
— Важно было бы знать, — заметил Володыевский, — гонится ли он за нами или же едет в Валадынку к Горпине в надежде, что по дороге поймает нас.
— Мне кажется, что он едет в Валадынку.
— Должно быть, так и есть. В таком случае мы едем в одну сторону, а он в другую, и теперь нас отделяет от него расстояние в милю или, пожалуй, в две, а через час будет пять. Пока он узнает нас, мы будем в Жолкве, не только в Збараже.
— В самом деле? Ну, слава Богу! Вы точно приложили мне пластырь. Но скажите, пожалуйста, каким образом Богун на свободе, коль скоро Жендян выдал его влодавскому коменданту?
— Он, наверно, убежал.
— В таком случае этому коменданту следует срубить голову. Жендян, эй, Жендян!
— Что вам угодно? — спросил Жендян, сдерживая лошадь.
— Кому ты выдал Богуна?
— Господину Роговскому.
— А кто же этот господин Роговский?
— Это поручик королевского панцирного полка.
— А, чтоб тебя! — проговорил Володыевский. — Да разве вы не помните, что Подбипента рассказывал нам о вражде Роговского к Скшетускому? Ведь Роговский родственник Лаща, которого оскорбил Скшетуский, и потому он питает ненависть к нашему другу.
— Теперь понимаю, понимаю, — воскликнул Заглоба. — Он-то, наверно, назло Скшетускому и отпустил Богуна! Но это уголовное дело и пахнет виселицей. Я первый донесу!
— Дай Бог только с ним встретиться, — пробормотал Володыевский, — а уж тогда мы не пойдем в суд.
Жендян до сих пор не знал, о чем идет речь, так как после ответа, данного Заглобе, он ехал впереди, возле Елены.
Теперь путники ехали не спеша. Взошла луна, мгла рассеялась, и ночь была ясная. Володыевский погрузился в задумчивость. Заглоба еще некоторое время находился в тревожном состоянии, но спустя немного промолвил:
— Задал бы Богун и Жендяну, если бы захватил его!
— Скажите ему эту новость, попугайте его, а я тем временем поеду возле княжны, — ответил маленький рыцарь.
— Хорошо! Эй, Жендян!
— Что такое? — спросил юноша, остановив своего коня.
Заглоба поравнялся с ним и с минуту молчал, ожидая, пока
Володыевский и княжна отдалятся, потом сказал:
— Знаешь, что случилось?
— Не знаю.
— Комендант Роговский выпустил Богуна на свободу. Я видел его в Плоскирове.
— В Плоскирове? Теперь? — спросил Жендян.
— Теперь. А что ты не падаешь с лошади?
Лучи месяца освещали лицо юноши, и Заглоба не заметил на нем испуга, но, наоборот, с удивлением увидел выражение той жестокой, почти зверской ненависти, которое было в лице Жендяна, когда он убивал Горпину.
— Да ты разве не боишься Богуна? — спросил старый шляхтич.
— Если господин Роговский его отпустил, — ответил юноша, — то мне придется самому сызнова искать случая, чтобы отомстить ему за мою обиду и позор. Я ему не прощу, так как поклялся; и если бы теперь не надо было везти княжну, я тотчас поехал бы вслед за ним…
"Ого! — подумал Заглоба. — Хорошо, что я этому юноше, не причинил никакой обиды".
Потом он погнал коня и через минуту поравнялся с княжной и Володыевским. Через час они переправились через Медведовку и въехали в лес, тянувшийся от самого берега реки двумя черными стенами по обеим сторонам дороги.
— Я хорошо знаю эту местность, — сказал Заглоба. — Вскоре этот лес кончится, за ним будет около двух верст поле, через которое идет дорога из Черного Острова, а потом опять начнется лес, который еще больше этого и тянется вплоть до Матчина. Даст Бог, в Матчине мы застанем польские полки.
— Пора уж, чтобы пришло спасение, — пробормотал Володыевский.
Некоторое время все молча ехали по дороге, освещенной луной.
— Два волка перешли через дорогу! — внезапно сказала Елена.
— Вижу, — ответил Володыевский, — а вот третий.
Действительно, серая тень промелькнула шагах в пятидесяти от всадников.
— Вот четвертый! — воскликнула княжна.
— Нет, это серна, смотрите: две, три!
— Что за черт! — крикнул Заглоба. — Серны преследуют волков! Я вижу, свет переворачивается вверх ногами.
— Едемте скорее, — сказал тревожным голосом Володыевский. — Жендян! Вперед с княжной!
Все понеслись… Заглоба на скаку наклонился к Володыевскому и спросил:
— Что там такое?
— Скверно! — ответил маленький рыцарь. — Вы видели: зверь из логовищ срывается со сна и бежит ночью.
— Ой! Что это значит?
— Это значит, что его тревожат.
— Кто?
— Войска. Казаки или татары, — они идут справа от нас.
— А быть может, это наши полки?
— Не может быть, так как зверь бежит с востока, со стороны Пилавиц. Это, наверно, идут татары широкой колонной.
— Бежим, господин Володыевский, ради Бога!
— Ничего иного не остается. Эх, если бы не было с нами княжны, мы подошли бы к самым чамбулам и зарубили бы нескольких татар, но с нею… иное дело… Туго нам придется, если нас заметят.
— Свернем в лес, за этими волками.
— Нельзя, так как если даже нас сразу не поймают, то они наводнят всю местность впереди, и как же мы потом выберемся?
— Да поразит их молния! Этого еще нам только недоставало. Эй, господин Володыевский, не ошибаетесь ли вы? Ведь волки обыкновенно идут позади войска, а не бегут впереди его.
— Да, те, что по бокам, тянутся за войском и собираются из всех окрестностей, но те, что впереди, пугаются и убегают. Взгляните-ка вправо, между деревьями, там зарево.
— Иисус Назарянин! Царь Иудейский!
— Тише! Много еще этого леса?
— Он сейчас кончится.
— А дальше поле?
— Да О Господи!
— Тише! За полем другой лес?
— Вплоть до Матчина.
— Хорошо! Лишь бы только татары не наткнулись на нас в поле. Если мы благополучно доберемся до второго леса, тогда мы дома. Счастье, что княжна и Жендян едут на конях Бурлая.
Они погнали лошадей и поравнялись с ехавшими впереди.
— Что это за зарево там, справа? — спросила Елена.
— Княжна, — ответил маленький рыцарь, — теперь уже нечего скрывать. Возможно, что это татары.
— О Господи!
— Не тревожьтесь, княжна. Клянусь вам, что мы убежим от них, а в Матчине стоят наши полки.
— Ради Бога! Едемте скорей! — сказал Жендян.
Они умолкли и неслись, как духи. Деревья редели, пес кончался. Зарево немного побледнело. Внезапно Елена обратилась к маленькому рыцарю.
— Господа, — проговорила она, — поклянитесь мне, что я живая не попаду в их руки.
— Не попадете, — ответил Володыевский, — пока я жив.
В эту минуту путники выехали из леса в поле или, вернее, в степь, которая здесь тянулась версты две, а дальше опять чернел лес. Теперь это со всех сторон открытое пространство было освещено луной.
— Это самый худший кусок дороги, — прошептал Заглобе Володыевский, — так как если татары находятся в Черном Острове, то они пойдут по этой дороге, между лесами.
Заглоба ничего не ответил и только пришпорил коня. Они уже доехали до половины, как вдруг маленький рыцарь протянул руку по направлению к востоку.
— Смотрите, — сказал он Заглобе, — видите?
— Вижу в отдалении какие-то кусты и заросли.
— Эти кусты движутся. Теперь скорее вперед, вперед, так как не подлежит сомнению, что нас заметят.
Ветер засвистел в ушах скачущих Спасительный лес все более приближался.
Внезапно из темной массы, приближавшейся с правой стороны поля, сначала донесся какой-то неясный шум, подобный шуму волн морских а через минуту явственно раздался громкий крик
— Нас видят! — зарычал Заглоба. — Собаки! шельмы! черти! волки! негодяи!
Лес был уже так близко, что наши всадники почти чувствовали его холодное дыхание.
Но одновременно и туча татар становилась все более отчетливой. От нее начали отделяться длинные тени, точно лапы гигантского чудовища, и они приближались к убегающим с непонятной быстротой. Володыевский уже ясно слышал крики: "Алла, алла!"
— Конь мой споткнулся, — крикнул Заглоба.
— Это ничего, — ответил маленький рыцарь
Но у него молнией проносились вопросы: что будет, если лошади не выдержат, если какая-нибудь из них падет? Это были прекрасные татарские скакуны, железной выносливости, но они уже шли от Плоскирова и мало отдыхали после той бешеной скачки от города до первого леса Правда, можно было пересесть на свободных, но и те утомились. "Что будет?" — думал Володыевский, и сердце его, быть может, в первый раз в жизни тревожно забилось — не за себя, но за Елену, которую за время путешествия он полюбил, как родную сестру. Он хорошо знал, что татары, начав преследование, не скоро отстанут.
— Пусть гонятся, а все-таки ее не догонят! — пробормотал маленький рыцарь.
— Конь мой опять споткнулся! — вторично воскликнул Заглоба.