Роланд повернулся к лежащему на земле писателю.
2
Когда Брайан Смит попытался вылезти из-за руля, Ирен Тассенбаум грубым толчком вернула его на прежнее место. Собаки, возможно, учуяв или Ыша, или кровь, или то и другое, громко лаяли и метались у него за спиной. Радио гремело, какие-то «металлисты» выбивали очередную дьявольскую мелодию. Она думала, что голова у нее разлетится вдребезги, не от шока, вызванного случившемся, а от этого грохота. Ирен увидела лежащий на земле револьвер, подняла его. Какая-то часть ее разума могла связно мыслить и удивилась: до чего же тяжелая штуковина. Тем не менее, она наставила револьвер на водителя, потом перегнулась через него, выключила радиоприемник. Как только смолк гитарный грохот, услышала пение птиц, лай двух собак и вой третьей… собака это была или нет, но она выла.
— Подай минивэн назад, — приказала она. — У тебя под колесом человек, которого ты сшиб. Медленно. А если вновь наедешь на мальчика, которого ты уже переехал, клянусь, я вышибу твои ослиные мозги.
Брайан Смит уставился на нее налитыми кровью, недоумевающими глазами.
— Какого мальчика? — спросил он.
3
Когда переднее колесо медленно скатилось с писателя, Роланд увидел, что нижняя половина тела Кинга повернута вправо под неестественным углом, а в штанине что-то выпирает. Скорее всего, сломанная берцовая кость. Кроме того, лоб рассекло камнем, о который он ударился, падая, так что правую часть лица залила кровь. Выглядел он хуже, чем Джейк, гораздо хуже, но стрелку хватило одного взгляда, чтобы понять, что он, скорее всего, все это переживет, если выдержит сердце и его не убьет шок. Вновь он увидел, как Джейк хватает этого человека за талию, закрывает, принимает удар на свое маленькое тельце.
— Снова вы, — прошептал Кинг.
— Ты вспомнил меня.
— Да. Теперь, — Кинг облизал губы. — Хочется пить. Воды у Роланда не было, а если бы и была, не дал бы он ее Кингу, разве что смочил губы. Жидкость могла вызвать у раненого рвоту, а в рвоте можно и захлебнуться.
— Сожалею.
— Нет. Ты не сожалеешь, — он вновь облизал губы. — Джейк?
— Вон там. На земле. Ты его знаешь?
Кинг попытался улыбнуться.
— Писал о нем. А где тот, что приходил с тобой? Где Эдди?
— Убит, — ответил Роланд. — В Девар-тои. Кинг нахмурился.
— Девар…? Я этого не знаю.
— Не знаешь. Вот почему мы здесь. Вот почему нам пришлось прийти сюда. Один из моих друзей мертв, второй, скорее всего, умирает, и тет распался. А все потому, что один ленивый, трусливый человек перестал делать работу, определенную ему ка.
Шоссе оставалось пустынным. Мир затих, если не считать лая собак, воя ушастика-путаника да пения птиц. Они словно застыли во времени. «Может, мы и застыли», — подумал Роланд. Он повидал достаточно, чтобы поверить, что такое возможно. Возможно все, что угодно.
— Я потерял Луч, — ответил Кинг, лежа на ковре из сосновых иголок у самых деревьев. Летний свет струился сквозь ветви, окружая его зелено-золотым маревом.
Роланд подсунул руку под спину Кинга, помог ему сесть. Писатель вскрикнул от боли в сломанной ноге, но протестовать не стал. Роланд указал на небо. Толстые белые барашки-облака, предвестники хорошей погоды (los angeles[92] — так называли их на ранчо Меджиса) висели в синеве, за исключением тех, что находились непосредственно над ними. Эти облака двигались быстро, словно подгоняемые ветром, который дул в узком коридоре.
— Вот! — яростно прошептал Роланд в поцарапанное, заляпанное грязью ухо. — Прямо над тобой! Вокруг тебя! Или ты его не чувствуешь? Или ты его не видишь?
— Да, — выдохнул Кинг. — Теперь вижу.
— И он всегда здесь был. Ты его не терял, ты просто отвернул от него свои трусливые глаза. Моему другу пришлось спасать тебя, чтобы ты увидел его вновь.
Левая рука Роланда похлопала по ремню-патронташу и вернулась с патроном. Поначалу его пальцы, отказывались крутить патрон, так сильно тряслась рука. И Роланду удалось унять дрожь, лишь напомнив себе: чем больше уйдет у него времени, чтобы ввести писателя в транс, тем выше вероятность того, что им помешают. Или Джейк умрет, пока он будет возиться с этим жалким, трусливым подобием мужчины.
Он поднял голову и увидел, что женщина все еще держит водителя на мушке. И правильно. Хорошая женщина. Почему Ган не дал написать историю Башни человеку с таким же, как у нее, характером? В любом случае, интуитивное решение оставить ее за рулем оказалось правильным. Смолкли и лай, вой. Ыш слизывал грязь и масло с лица Джейка. В минивэне Пуля и Пистоль жрали гамбургер. На этот раз хозяин им не мешал.
Роланд повернулся к Кингу, патрон начал привычный, уверенный танец, перепархивая от пальца к пальцу. Кинг практически сразу впал в транс, как случается с большинством людей, которых уже гипнотизировали. Его глаза оставались открытыми, но теперь они смотрели сквозь стрелка, куда-то далеко-далеко.
Сердце Роланда требовало, чтобы он как можно быстрее закончил с этим, но разум лучше знал, что надо делать. «Ты не должен все испортить. Если только не хочешь, чтобы самопожертвование Джейка оказалось напрасным». Женщина смотрела на него, как и водитель, которого он видел в проеме открытой дверцы. Сэй Тассенбаум борется, Роланд это видел, но Брайан Смит тут же последовал за Кингом в страну снов. Стрелка это не удивило. Если этот человек хоть в малейшей степени понимал, что натворил, то схватился бы за любую возможность исчезнуть отсюда, пусть и на время.
Стрелок вновь сосредоточился на другом мужчине, который, получается, был его биографом. Начал так же, как и в первый раз. В его жизни прошло лишь несколько дней. Для писателя — больше двадцати лет.
— Стивен Кинг, ты меня видишь?
— Стрелок, я вижу тебя очень хорошо.
— Когда ты видел меня в последний раз?
— Когда мы жили в Бриджтоне. Когда мой тет был молодым. Когда я только учился писать, — пауза, и вот тут, по мнению Роланда, Кинг назвал главный ориентир, позволяющий определить какой-либо временной период, индивидуальный для каждого. — Когда я еще пил.
— Ты сейчас крепко спишь?
— Крепко.
— Тебе больно?
— Больно, да. Спасибо тебе.
Ушастик-путаник вновь завыл. Роланд огляделся, боясь того, что мог означать этот вой. Женщина опустилась рядом с Джейком на колени. Роланд с облегчением увидел, как мальчик обнял ее за шею и притянул к себе, чтобы что-то прошептать на ухо. Если ему хватило на это сил…
«Прекрати! Ты видел, во что превратилась его грудная клетка под рубашкой. Нельзя терять времени на надежду».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
