Это было десять минут назад.
Себастиан выскочил обратно на улицу – пока он двигался, ему было немного легче. Он достал телефон. Ожидая, пока Торкель ответит, прошел в сторону Хантверкаргатан. В трубке послышались гудки. Тут он чуть поодаль увидел едущего в машине Торкеля. Себастиан сбросил звонок и, размахивая руками, побежал за темной машиной, выкрикивая имя Торкеля так, что люди на улице стали оборачиваться. Он не обращал внимания. Торкель, очевидно, увидел его, машина, во всяком случае, затормозила, развернулась за светофором и устремилась к нему. Машина подъехала к тротуару и остановилась прямо перед Себастианом. Из-за руля выскочил Торкель.
– Билли думает, что она пошла бегать. Она собиралась на тренировку.
– Она обычно бегает позади Технологического института.
– Ты уверен?
– Да. Я так думаю, – добавил он. – Она как-то рассказывала.
Разумеется, он точно знал, где она обычно тренируется. Он несколько раз ходил следом. Не по всему маршруту. Но туда. К старту и финишу. Она наверняка побежит большой круг. Она обычно выбирала его, когда у нее бывало время. Если он следовал за ней, значит, возможно, и Ральф тоже. Тень тени. Тогда Хинде может знать.
Себастиан слишком долго простоял неподвижно, паника вернулась.
– Мы должны ее найти! – закричал он. Он распахнул пассажирскую дверцу.
Торкель попытался его успокоить.
– Билли уже едет. Подождем его. Он несколько раз бегал вместе с ней и, возможно, знает точнее.
Себастиан вздохнул, ему совершенно не хотелось ждать. Но, если Билли знает маршрут, это может все облегчить.
– Где же он?
– Появится в любую минуту. – Торкель посмотрел на него, взгляд сосредоточен.
– Пока отправь туда людей.
Торкель кивнул и взял телефон. Себастиану хотелось только ехать. Он нервно дрожал, но пытался скрыть это. Отправляя наряд в лес Лилль-Янсскуг, Торкель указал ему рукой на приближающуюся к ним на велосипеде фигуру. Это был Билли. Он казался так же поглощенным серьезностью ситуации, как они. Они увидели это по тому, как он давил на педали. Они вышли ему навстречу. Билли тяжело дышал.
– Давайте сразу поедем. Билли, ты поведешь.
Они втроем побежали обратно к машине. Когда они уже садились в машину, у кого-то из них зазвонил телефон. По вибрации Себастиан определил, что у него. Он вытащил его.
– Подождите, – обратился он к остальным.
Посмотрел на дисплей. Тот номер, о котором он мечтал. Он выдохнул.
– Это Ванья. – Он сразу ответил. – Ты где?
Голос на другом конце оказался не ее.
– Привет, Себастиан.
Это был Эдвард Хинде.
Торкель и Билли увидели, как Себастиан побледнел. Замер. Похолодел.
– Что тебе надо? – под конец выдавил он из себя.
Остальные внезапно поняли, с кем он разговаривает. Никто другой не мог бы вызвать у Себастиана такой реакции.
Хинде разговаривал с ним с легкостью победителя в голосе.
– Думаю, уж ты-то знаешь. Когда ты собирался ей об этом рассказать?
Себастиан отвернулся от остальных. Хотел скрыть от них свои чувства. Он не мог стоять у всех на виду, когда его жизнь разваливалась на куски.
– На первый взгляд вы с ней не слишком похожи, – продолжал Хинде. – Но я изучу ее поподробнее, раз уж мне представился шанс.
– Если ты ее тронешь, я убью тебя!
– Неужели это единственное, что ты способен сказать? Ты действительно потерял сноровку, Себастиан. Обычно слушать твои формулировки доставляло такое наслаждение. Но теперь, как я понимаю, ты уже не так крут.
Себастиан просто чувствовал через телефон, как Хинде наслаждается. Этого он ждал все эти годы.
– Заткнись. Мне надоели твои игры. Не смей трогать Ванью!
– Тебе не кажется почти поэтичным, что ты засадил меня после четырех убийств, и я засадил Ральфа после четырех. Мы с тобой становимся все более похожими.
– Я не убиваю женщин.
– Нет, ты их только трахаешь. Но все твои женщины так же заменимы, как и мои. Все являются лишь… вещами. Ты просто пока не отважился пройти весь путь до конца. Тебе бы понравилось…
У Себастиана потемнело в глазах. Сама мысль о Ванье в руках человека на другом конце провода вызывала ужас.
– Проклятый псих…
Таким путем Хинде не проймешь. Его можно называть как угодно. Любыми словами из лексикона. Это не имеет значения, это всего лишь слова. Все ценные карты теперь у Хинде.
– Кстати, о всем пути… Ты выдержишь потерю еще одной дочери?
Себастиану пришлось напрячься, чтобы удержать телефон в руке. Больше всего ему хотелось выпустить его и вместе с ним упасть на землю. Две дочери. Обе мертвы. Для чего же ему жить?
– Но, возможно, ты сумеешь меня опять найти. Как в старые добрые времена.
С этим Хинде исчез, и разговор оборвался. Себастиан опустил телефон и уставился на Билли и Торкеля, которые стояли перед ним почти такие же бледные.
– Она у Хинде. Он хочет, чтобы я его нашел.
По сути дела, речь идет именно об этом.
Не о мести за счет других.
Он хочет настоящей мести. Хинде нужна жизнь Себастиана.
Сейчас, в данный момент, он был готов с этим мириться.
Только бы найти его. Он посмотрел на Торкеля.
– Мне необходимо встретиться с Ральфом.
Торкель вытащил из кармана пропуск Себастиана и отдал ему.
– Пошли.
* * *
Он вспомнил бабочек-лимонниц из своего детства. Им нравилось летать над лугом за домом. Он сумел поймать несколько штук. Положил их под перевернутые стаканы из французского стекла «Дюралекс» и с любопытством наблюдал за тем, как они пытаются вырваться наружу. Иногда он оставлял их умирать в стакане. Иногда отрывал им крылышки и смотрел, как бескрылые бабочки ползают кругами, пока не затихают кверху брюшком. Какой он выбирал способ, особого значения не имело. Ему хотелось видеть борьбу. Борьбу за выживание, хотя исход был уже предрешен. Это проходило красной нитью через всю его жизнь. Уловить момент, когда жертвы прекращают бороться и просто смиряются с фактом. Из людей мало кто доходил до этой стадии.
Он продолжил путь к дому. Давненько здесь никто не был. Это его устраивало. Выбитые окна и подгнивший деревянный фасад подходили для сцены, которую он так долго вынашивал.
В своих фантазиях.
В мечтах.
Теперь они, наконец, станут реальностью. После этого будет трудно найти для осуществления фантазию лучше. Ведь она действительно его дочь. Это стало окончательно ясно. Реакция Себастиана по телефону избавила его от последней капли сомнения, делавшей знание не стопроцентным.
Роланд перенес ее из машины в дом. Она оказалась сильной и боролась, изворачивалась, несмотря на мешок на голове и связанные шнуром руки и ноги. Возле двери она напряглась, как стальная пружина, и Эдвард увидел, что Роланд собирается ударить ее головой о толстый дверной косяк, чтобы успокоить. Ему удалось в последний момент остановить его. Он вновь воспользовался электрическим пистолетом, приставив его ей к затылку, все ее тело свело судорогой, а затем она обмякла на руках у Роланда. Эдварду не хотелось, чтобы она пострадала при транспортировке. Ей следовало быть максимально чистой и прекрасной. Никаких синяков или ссадин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
