Пробежим "Лузияду" Камоэнсову {"Лузиады" написана Камоэнсом в 1572 г.} и "Фарзалию" Луканову {Лукан Марк Анней (39–65) — римский поэт, в поэме "Фарсалия" описывает гражданскую войну между Цезарем и Помпеем, битву при Фарсале.}. — Первая есть странствование Лузитанцев в Африку, обретение некоторых новых земель — сказания и чудесности. Вся сия поэма есть пиитическое повествование, в коем и сам поэт имел участие.
Но повествование, живою кистию писанное, сладостное, привлекательное; это есть галерея преизящных картин, непорядочно расставленных, но каждая из них восхищает, трогает, удивляет и в память врезывается.
"Фарзалию" многие нарицают газетами, пышным слогом воспетыми; но сии газеты преисполнены высокими мыслями, одушевленными картинами, поразительными описаниями и сильными выражениями; в ней воспета война Юлия с Помпеем; при всем том поэма не докончена певцом своим и не была исправлена.
Для тех сие пишу, которые думают, будто эпическая поэма похвальною песнию быть должна. Эпическая поэма заключает какое-нибудь важное, достопамятное, знаменитое приключение в бытиях мира случившееся, и которое имело следствием важную перемену, относящуюся до всего человеческого рода — таков есть "Погубленный рай" Мильтонов; или воспевает случай, в каком-нибудь государстве происшедший, и целому народу к славе, к успокоению, или, наконец, к преображению его послуживший, — такова должна быть поэма "Петр Великий", которую, по моему мнению, писать еще не время. Два великие духа принимались петь Петра Великого, г. Ломоносов {М. В. Ломоносов работал над поэмой "Петр Великий" в 1756–1761 гг.} и Томас {Имеется в виду французский писатель Тома (Томас) Антуан-Леонард (1732–1785), пытавшийся написать поэму "Петриада". Херасков забыл упомянуть еще об одной попытке — незаконченной "Петриаде" Антиоха Кантемира.}; оба начали — оба не кончили.
К такому роду поэм причесть должно "Генрияду" Вольтерову — и мою "Россияду", не сравнивая однако мое слабое творение с превосходною эпопеею Вольтеровою. — Горе тому россиянину, который не почувствует, сколь важную пользу, сколь сладкую тишину, и сколь великую славу приобрело наше отечество от разрушения Казанского царства! Надобно перейти мыслями в те страшные времена, когда Россия порабощена была татарскому игу — надобно вообразить набеги и наглости ордынцев, внутрь нашего государства чинимые, — представить себе князей российских, раболепствующих и зависящих от гордого или уничижительного самовластия царей Казанских — видеть правителей татарских не только по городам, но и по всем селам учрежденных и даже кумиров своих, в самую Москву присылающих, для поклонения им князей обладающих — надобно прочесть внимательно всю историю страдания нашего отечества, во время его порабощения ордынцам — и вдруг вообразить Россию над врагами своими торжествующую, иго мучителей своих свергшую, отечество наше победоносными лаврами увенчанное — и младого государя, прежним своим законодателям кроткие законы предписующего.
Читатель! ежели, преходя все сии бедства нашего отечества, сердце твое кровию не обливается, дух твой но возмутится и наконец в сладостный восторг не придет — не читай мою "Россияду" — она не для тебя писана — писана она для людей, умеющих чувствовать, любить свою отчизну и дивиться знаменитым подвигам своих предков, безопасность и спокойство своему потомству доставивших.
Знаю, что моя поэма далеко отстоит от эпических поэм, в мире известных; знаю, что в ней есть немалые погрешности, слабости, несовершенства; что многое в ней подвержено благорассудной критике, но не плевелам голов поврежденных — но кто из писателей избежал критики? и кто написал совершенное творение в мире?
1779
Рассуждение о российском стихотворстве[42]
В происхождении своем стихотворство российское имеет начала, всем народам общие. Славяне, предки наши, провождавшпе жизнь свою в предприятиях воинских, покорявшие врагов своих, имея мужей отважных предводителями и соратниками, всего первее прославляли подвиги их в песнях, кои от поколения поколению предавали памятные приключения победоносных рыцарей наших. Доселе сохранились остатки сих творений пиитических, кои повествуют нам о событиях древности. Таковы суть песни об Илье Муромце, о пирах Владимировых и им подобные. Вкус века их ясно в сих поэмах отражается, и ежели бы сии времена произвели певцов, имени сего достойных, стихотворство наше было бы подлинно во вкусе восточном, в рассуждении повторений, бывших тогда в обычае, мыслей кратко выраженных, наконец, оборота, который придавался им.
Но оружия бряцание, отвсюда раздававшееся и почти никогда не прекращавшееся, глас Муз заглушало. Посреди невежества, кое весь Север и всю почти Европу тогда помрачало, дух сих певцов-воителей ниоткуда не мог почерпать просвещения; и их творения свидетельствуют лишь о попытках предков наших прославить достопамятные подвиги героев своих.
Сии древние песни полагать позволяют, что воители смиренные, вождям своим преданные, деяния их прелагали в песни, кои пели они для оных увеселения либо, быть может, для воодушевления других. Таковы были стези грубые, коими следовали Музы во времена сии отдаленные, дабы водрузиться в нашем отечестве.
Но вскоре, просвещенные верою христианскою, предки наши умягчили грубость сердец своих и предпочли славе побед блистательных житие покойное и мирное. Тогда песнопения священные повсюду раздаваться стали; книги, святым стихотворством наполненные, были прелагаемы на язык российский; и во время, когда Европы большая часть славословила бога и обеты ему на языке чужестранном возносила, россияне уже пели песнопения церковные на своем языке и услаждали сердца свои и дух свой чтением книг священных. Псалмы Давидовы, в коих блещет стихотворство божественное, и все священное писание были вскоре весьма изрядно преложены на древний язык славенский. После сего предки наши всех учителей церкви и певцов священных читать начали.
Здесь отдалился я от истории нашего стихотворства, единственно дабы дать понять, что язык наш к переводу книг важных и глубокомысленных удобен. Есть у нас таковые, которые преложены многие веки назад и коим поднесь еще удивляются в рассуждении точности их, силы и красоты выражения. Быть может, с того времени могло бы наречие российское более высокой степени совершенства достичь и сим способом нам более легкий путь открыть к сочинению наших творений; однако слога изящество вдруг в расцвете своем поблекло и от нас сокрылось.
Внезапное татар вторжение удручило мужество россиян миролюбивых и порядок в стране их привело в замешательство. Сладость песнопений священных на время была прервана, разрушены были училища, и дарования предков наших померкнули. Киев, древняя России столица, источник святыя истины, долгие годы пребывал в разрушении, и хотя в северных пределах империи службы церковные безвозбранно отправлялись, со всем тем, уж не ищут более украшать слог, но с сердцами, бедствиями угнетенными, прибегая к богу, единственно помышляют мольбами своими гнев его укротить.
В таковом положении Россия почти три века стенала под игом иноплеменников, и тьма изнеможения ее облекла, доколе мужество россиян не воспрянуло вновь. Великие мужи пробудились ото сна и покорили своих поработителей, но сие не было еще временем удобным для просвещения россиян и для отворения им стези дарований. Империя, от варваров освобожденная, нуждалась в необходимых заботах для ведения дел, которые безопасность ее и благоденствие обеспечить могли. Итак, почти до начала сего века Музы не дерзали вступить в отечество наше, и науки, которые воцарения Петра Великого ожидали, света своего представить нам не могли.
Однако ж, был род пиитов до вступления сего великого монарха на престол и во время его царствования; но творения их сочинителей только что по имени были стихи. В правление царя Алексея Михайловича все псалмы были преложены стихами, ни меры, ни падения, ни приятности не имевшими, и лишь, по обыкновению древних пиитов польских, оканчивались рифмою. Монах Симеон Полоцкий, преложивший псалмы стихами, был, быть может, изобретатель сих безобразных {Бесформенных.} стихов. Он сочинил "Плач" на смерть царя Алексея Михайловича и другие творения в таком же вкусе; многие были подражатели в сем роде стихотворства, где правила пиитические ни в каковой мере не соблюдались. Хотя кн. Кантемир и г. Тредиаковский исправили в некотором роде свое стихосложение, но в нем не наблюдается ни сменение стихов мужских и женских, ни полустишия, ни истинная гармония, а в иных случаях им недостает надобного числа стоп. Сии два пиита писали стихами хореическими, но род сей не был еще приведен в совершенство; впоследствии г. Тредиаковский писал подлинными хореями и ямбами и дактилями. Наконец, явился Ломоносов; сей великий муж, столь превосходными дарованиями наделенный, после того как в чужих краях приобрел знания наук важных, чувствуя природную свою склонность к стихотворству, сочинил еще в бытность свою студентом в Галле {Ошибка Хераскова: ода сочинена Ломоносовым в Фрейберге.} оду на взятие Хотина в 1739 г. Сие творение, того же года в Россию посланное, оказало великое сего сочинителя дарование и обучило россиян правилам истинного стихотворения. Оно написано ямбическими стихами в четыре стопы; сменение стихов и мера лирических строф тут точно соблюдены, и к чести сего славного пиита признать должно, что сие первое творение есть из числа лучших его од. Перевод, который г. Ломоносов из стихов Г. Ф. В. Юнкера на коронование императрицы Елисаветы в 1742 г. учинил, научил нас сочинению подлинных ямбических стихов александрийских. Засим разные его труды, величайшей похвалы достойные, и первее всего оды его, исполненные огня божественного и высоких мыслей, его надписи, его героическая поэма "Петр Великий", которую смерть помешала ему завершить, к сожалению его единоземнев, обогатили язык наш, представили нам высокие образцы и имя Ломоносова соделали бессмертным.
