А виновника всей этой истории Карла Пуррока отправили в Бутырку и завели уголовное дело по обвинению его в «обманных действиях, причинивших ущерб государству». Причём даже в критические для страны дни, осенью 1941 года, когда шло сражение на подступах к столице, для эстонца у чекистов нашлось время. 4 декабря было подписано обвинительное заключение:
«Обвиняется в том, что с целью пробраться в Москву и др. города Союза ССР неоднократно подавал заявления генеральному консулу СССР о том, что будто им в 1919 году при отступлении армии Колчака зарыто около 50 пудов золота, однако местонахождение клада не указал, явно злоупотребив доверием. Действия Пуррока по розыску этого клада, поездки в Берлин, его связи с Кайзером и Митовым подозрительны на шпионаж.
Дело подлежит направлению в Особое совещание при НКВД Союза ССР».
Как это ни парадоксально, спасло Пуррока ненайденное «золото Колчака». Иначе не миновать бы ему ВМН — высшей меры наказания, к которому в горячке тех суровых дней приговаривались за куда меньшие провинности. А ему вменялись «сознательный обман и нанесение ущерба государству», да ещё подозрение в шпионаже. Однако приговор был неожиданно мягкий: пять лет исправительно-трудовых лагерей по статье 169 ч. 2 УК РСФСР, то есть за простое мошенничество. Согласно ему кладоискателя-неудачника отправили до лучших времён в один из саратовских лагерей.
Очевидно, высокое начальство не теряло надежду рано или поздно всё же разыскать золотой запас Российской империи и получить за это высокие награды Родины. Но произошло непредвиденное: в 1942 году заключённый Пуррок умер.
И всё-таки история самого большого российского клада на этом не кончилась. Начальник 5-го спецотдела НКВД Владимиров помнил о нём и даже обращался к начальству с предложением возобновить поиск, уже с привлечением специалистов и техники. Но в конце концов похоронил эту идею как нереальную. Золото в годы войны практически не расходовали, если не считать 10 тонн, взятых из Гохрана для оплаты военных поставок союзников. Специалисты же и техника были в дефиците в то время. А в 1946 году генерал-майора госбезопасности Владимирова назначили начальником Горьковского областного управления КГБ, и заниматься кладоискательством ему было не с руки.
Был ещё один человек, помнивший о «золоте Колчака», — предвоенный начальник Гохрана подполковник госбезопасности Онисим Негинский. После войны он остался работать в системе Гохрана и в начале 1980-х годов поднял этот вопрос. Дважды докладывал сначала одному, потом другому заместителю министра финансов о незавершённой экспедиции бериевских времён. Его внимательно выслушивали, задавали вопросы, делали какие-то пометки в блокнотах. На том дело и кончилось.
Но ставить точку в этой истории ещё рано. Ведь речь идёт не просто о кладе, а о золотом запасе Российской империи. Используя новейшую технику, не так уж трудно провести обследование района предполагаемого захоронения «ящиков со снарядами». Даже нулевой результат будет иметь важное значение, ибо позволит раз и навсегда покончить с неопределённостью.
А начать нужно с поисков «золота Колчака» прямо здесь, в Москве. Пригласить опытных операторов, занимающихся дистанционной биолокацией, дать им крупномасштабные топографические карты и посмотреть, что они скажут.
Янтарная комната
Янтарная комната в первые два столетия своего существования не была столь знаменита, как в наши дни. Восьмым чудом света сокровище царскосельского Екатерининского дворца стало только после своего исчезновения. Уже более полувека идут поиски, уже петербургскими реставраторами создана новая Янтарная комната, а шедевр архитектора Шлютера так и не могут найти. Словно неведомая сила скрывает это чудо от глаз человеческих…
За необыкновенную красоту янтарь назвали солнечным камнем. Древние считали, что это лучи небесного светила застыли в холодной морской воде. На самом деле янтарь — затвердевшая тысячи лет назад смола деревьев. Прусский король Фридрих I был большим ценителем янтарных изделий. Однако всевозможные шкатулки, статуэтки, шахматы, мундштуки, трости — не то чтобы наскучили ему, нет. Он просто к ним привык и захотел чего-то более грандиозного. На пожелание монарха откликнулся Андреас Шлютер. Он предложил создать кабинет с янтарными стенами. Королю мысль понравилась, и Шлютер вместе с мастером Готфридом Туссо принялся за работу. Подобная идея впервые в истории человечества воплощалась в жизнь. В течение нескольких лет многие умельцы трудились над произведением искусства, ранее не виданным. В 1709 году Янтарный кабинет был представлен королю.
Фридрих был в восторге. Правда, недолго. По ночам, а иногда и днём в кабинете стало происходить что-то немыслимое: на закрытых окнах колыхались занавески, сами собой гасли и вспыхивали свечи, пустое помещение наполнялось таинственным шёпотом. В конце концов янтарные панели рухнули со всех четырёх стен. Король испугался. Он приказал немедленно арестовать Туссо, обвинив его в государственной измене. Мастер больше не увидел солнечного света — умер в заточении. Шлютера выслали из страны. Он нашёл пристанище в России, где и скончался в 1714 году от тифа. Янтарный кабинет разобрали, сложили в ящики и отнесли в подвал Королевского замка.
Вновь панели извлекли на свет Божий при сыне Фридриха I — Фридрихе-Вильгельме. Кабинет быстренько собрали перед визитом «короля Петера».
Государь всея Руси был поражён красотой увиденного, и это не ускользнуло от зоркого глаза Вильгельма. Скупой король неожиданно дарит диковинку Петру I. Однако последний вскоре разочаровался в подарке «брата Вильгельма». Приехав в Петербург, Пётр внимательно рассмотрел Янтарный кабинет. Он оказался недоделанным и не производил такого впечатления, как в прусском замке. Государь охладел к сокровищу.
Янтарную комнату довели до ума уже при дочери Петра — императрице Елизавете Петровне. Собрали панели в Зимнем дворце. Но, видимо, в нём также стали происходить некие странности, так как государыня вдруг вызвала в Петербург тринадцать монахов из Сестрорецкого монастыря. Трое суток иноки провели в посте и молитве. На четвёртую ночь они вошли в Янтарную комнату. Двенадцать монахов окружили одного, стоявшего в центре на коленях и читавшего молитву об изгнании беса. После того как минутная стрелка совершала полный оборот, монахи менялись. Следующий становился в центр круга — и так двенадцать раз… Больше ничего сверхъестественного в пределах Янтарного кабинета не происходило.
Нападение фашистской Германии 22 июня 1941 года застало врасплох практически все советские государственные структуры. Музейщики не стали исключением. Инвентаризация в хранилищах была далеко не закончена, не существовало конкретного плана эвакуации ценностей. Тем не менее уже в начале июля первые ящики с произведениями искусства отправились из города Пушкина (бывшее Царское Село) в Ленинград. Всего вывезли 20 000 экспонатов. Пытались эвакуировать и Янтарную комнату, однако при демонтаже «солнечные камешки» стали сыпаться с деревянных стенок. С болью в сердце решили оставить комнату в Екатерининском дворце.
Стены заклеили тонкой бумагой, марлей, ватином и забили досками.
18 сентября 1941 года немецкие войска вошли в Пушкин. Первыми по залам почти не пострадавшего при штурме дворца расползлись рядовые солдаты передовых частей. Они быстро обнаружили сокровище и стали ножами отковыривать камень от стенок. Но вскоре прибыла специальная команда, которая сразу взяла Янтарную комнату под охрану. Дело в том, что в штабах армий группы «Север» имелся список ценностей, предназначенных для немедленного вывоза в Германию. Были перечислены 55 объектов с точным указанием их местоположения. Янтарная комната значилась в перечне как «удивительное произведение искусства, созданное немецкими мастерами». Адольф Гитлер непременно хотел видеть этот шедевр в своём родном городе — австрийском Линце. Там фюрер намеревался создать грандиозный музей немецких произведений искусства…
Но непостижимым образом Янтарная комната оказалась не в Линце и даже не в Берлине, а в Кёнигсберге. Как гауляйтеру Восточной Пруссии Эриху Коху удалось провернуть стать дерзкую операцию и не пострадать за это — загадка. Но факт остаётся фактом: за 36 часов семь человек из строительного батальона демонтировали Янтарную комнату, и 14 октября 1941 года она была отправлена в Кёнигсберг.
Увидев создание Шлютера и Туссо, директор кёнигсбергского музея, доктор искусствоведения Альфред Роде пришёл в ужас. Солдаты не церемонились, упаковывая панели в ящики. Однако Роде очень быстро удалось привести восьмое чудо света в более или менее нормальный вид. Уже 13 ноября 1941 года комната демонстрировалась в одном из помещений Королевского замка высшим чинам рейха. Затем реставрацию продолжили.
