Для него я (сейчас +п). Для себя я (сейчас). Все относительно; в нынешние дни п составляет ровно сорок восемь часов.
— Вперед так вперед, (сейчас — п), — отвечаю я ему.
Я подкрепляю силы вином. «Шато д'Икем» 79-го года в округлом бокале из чешского стекла. Вкус приторный; официант был в шоке, когда я заказал подать его до обеда. Ужас! Может, какой-нибудь аперитив? Однако вино облегчает передачу данных, каким-то образом «смазывает» канал. Я готов.
Мой столик — цельный изящный блок радужного, сверкающего кристалла, который переливается, радуя глаз. На столе лежит сегодняшний европейский выпуск «Гералд трибьюн», еще не развернутый. Я наклоняюсь вперед и достаю из нагрудного кармана листок — список ценных бумаг, которые я купил в понедельник. Мой взгляд скользит по котировкам, напечатанным в газете мелким шрифтом. Я внимательно вчитываюсь в заголовок, чтобы не ошибиться: «Цены на момент закрытия Нью-Йоркской биржи, вторник, 6 октября». Для меня это вчерашние цены. Для (сейчас — п) завтрашние. (Сейчас — п) уведомляет, что изображение отменное.
Я готов передать эти цены себе из понедельника. Улавливаете, каков механизм?
Я изучаю их и отбираю необходимое.
Мне нужны лишь те ценные бумаги, чье движение за день составляет пять или больше процентов. Неважно, поднялись они или упали; движение — вот единственный критерий, и мы играем на повышение или на понижение в зависимости от ситуации. Действовать нужно быстро, потому что в общей сложности в нашем распоряжении лишь девяносто шесть часов, считая от (сейчас — п) до (сейчас +п). Мы не можем позволить себе дожидаться неспешного прироста капитала, мы должны уменьшать риски, охотясь на быстрые, резкие колебания и извлекая свою выгоду, как только они появляются. И это обязательно должны быть именно резкие колебания, иначе комиссионное вознаграждение брокеру съест нашу прибыль.
У меня не возникает никаких сложностей с отбором бумаг, чьи цены я передам себе из понедельника. Это бумаги из списка брокера, те, которые уже куплены; очевидно, (сейчас — п) не купил бы их, если бы я из среды не рассказал ему о них, а теперь я и есть я из среды и должен сделать то, что положено. Вот что я посылаю:
Аризонская агрохимическая компания, 79 1/4 + 6 1/4
Канадская трансмутационная компания, 116 + 4 1/4
Британская телевещательная компания, 12 — 1 1/4
Восточная энергетическая компания, 41+2
Бионика (Великие озера), 66 + 3 1/2
И так далее — до «Западная офшорная корпорация, 99-8». Итак, я передал (сейчас — п) список двадцати компаний вторника с самыми резкими колебаниями. Находясь на торгах понедельника, (сейчас — п) начинает отдавать приказы, захватывая позиции по всем двадцати ценным бумагам. Я знаю, что его действия будут успешны, потому что это подтверждает полученная от моего брокера распечатка всех двадцати покупок, сделанных по самым благоприятным ценам.
Потом (сейчас — п) дает сигнал о конце передачи и появляется (сейчас +п). Он передает из пятницы, 9 октября. Сообщает цены закрытия на четверг по тем же самым двадцати ценным бумагам, от «Аризонской агрохимической» до «Западной офшорной». Он уже знает, какие из них я продам сегодня» но делает мне любезность, не говоря об этом; просто называет цены. И заканчивает передачу. Теперь я, в своей роли (сейчас), самостоятельно принимаю решения. Продаю «Канадскую трансмутационную», «Бионику» и еще пять других; и покрываю нашу срочную продажу «Британской телевещательной» Остальные позиции пока не трогаю, поскольку завтра их можно будет продать по более выгодным ценам — в соответствия с тем, что сообщил (сейчас +п). Займусь ими, когда стану я из пятницы.
Сегодняшний сеанс окончен.
Во время любого сеанса — а обычно их примерно три в неделю — мы, не желая привлекать к себе внимание, оперируем не более чем пятью-шестью миллионами долларов. Наша прибыль без учета налогов составляет около девяти процентов в неделю. Несмотря на разветвленную сеть в Гане, на Фиджи» на Каймановых островах, в Лихтенштейне и Боливии, созданную нами для укрытия от налогов — через нее мы «отмываем свои деньги, — мы можем прогонять через нее лишь около пяти процентов от всего капитала в неделю. Эта система позволяет нашей троице жить вполне прилично. Начав шесть лет назад в возрасте двадцати пяти лет с капиталом пять тысяч долларов, я стал одним из самых состоятельных людей в мире и добился этого исключительно с помощью интеллекта, настойчивости и экстрасенсорной способности получать доступ к завтрашним ценам биржевых бумаг.
Вот-вот наступит время следующего сеанса. Я должен передать (сейчас — п) котировки из вторника на ценные бумаги в портфеле, оставшемся с прошлой недели, чтобы он смог принять решение касательно того, что продавать. Я уже знаю, что он продал, но не стану портить ему удовольствие, сообщая об этом. Мы ведем себя друг с другом по-честному. После того как я закончу транслировать (сейчас — п) эти цены, снова на линии появится (сейчас +п) и передаст мне полностью новый список бумаг, в отношении которых я должен выработать свою позицию до того, как в четверг утром откроется Нью-Йоркская биржа. Тогда в четверг он сможет получить прибыль. Так мы и движемся от дня ко дню, по очереди смещаясь от одной роли к другой.
Однако именно в этот день в нашу жизнь вошла Селена.
Я допил вино, подал знак официанту, и в этот момент в Небесный зал вошла стройная темноволосая девушка. Одна. Высокая, изящная, восхитительная. В дорогом, льнущем к телу мономолекулярном платье. Под воздействием сложных программ смещения длины волн оно непрерывно менялось, включая и состояние полной прозрачности, от которого слепило глаза, и в то же время, поскольку это длилось совсем недолго, одеяние позволяло соблюдать определенную степень скромности. Черты лица под стать роскошному наряду: широко расставленные, блестящие глаза, изящный нос, твердая линия губ, слегка обведенных зеленым. Кожа необычно бледная. Никаких драгоценностей я на ней не разглядел (зачем золотить золото, зачем красить лилию?), но на прекрасной левой скуле был нанесен маленький ультрафиолетовый рисунок, избранный, очевидно, потому, что становился виден только в уникальном освещении этого зала.
Она мгновенно покорила меня. В ней было смешение черт, делающих ее неотразимой: она казалась одновременно застенчивой и необыкновенно сильной, пылкой и уязвимой, уверенной и смущенной. Девушка оглядела зал, по-видимому разыскивая кого-то, но не находя. Ее взгляд встретился с моим и… задержался.
Где-то в сознании (сейчас — п) резко сказал: «Я не воспринимаю тебя, (сейчас +п). Я не воспринимаю тебя!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
