спиной.
Они заходят в просторный холл. Тут столы, металлоискатели.
Главный садится за стол, теперь инженер смог его рассмотреть. Он, наверное, из военных, скорее всего, контрразведчик.
- Оружие есть при себе? – спрашивает бывший военный у инженера.
- Сдал на проходной, - отвечает тот.
- Вещи из карманов на стол, пыльник, фуражку, перчатки, маску - всё снять. Всё на стол.
Горохов делает всё, что ему говорят, а контрразведчик сразу хватает коробочку фильтра от противогаза:
- А это что?
- Фильтр, - отвечает инженер.
- От противогаза?
- Да.
Контрразведчик удивляется:
- Никогда такого не видел, – он внимательно смотрит на инженера. – У вас и противогаз с собой?
- В большинстве случаев со мной, – отвечает инженер и достаёт маску противогаза. Теперь нет смысла ей прятать.
- Зачем?
- Я работаю у реки, а там много красной пыльцы.
- А мы тоже живём у этой реки, – не отстаёт контрразведчик.
- Извините, но вы тут сидите за кондиционерами и фильтрами, а я работаю в степи, рядом с рекой, и иногда меня у реки застают вечерние заряды, или самумы, так что я предпочитаю не рисковать.
Контрразведчика, кажется, удовлетворяет его ответ, но он задаёт ещё один вопрос:
- А это какой-то новый противогаз? Я таких ещё не видел.
- Купил перед самым отъездом, – отвечает Горохов.
Хорошо, что он не взял с собой свою флягу и специальную зажигалку, его бы могли тут раскрыть. Его даже сапоги попросили снять, их тоже осмотрели. Потом к нему подошёл человек, ещё и обыскал его, ощупал всего. Он был бесстрастен и молчалив. Надо так надо. Но… Горохов не был бы самим собой, если бы не глазел по сторонам, не вертел головой и не принюхивался незаметно. Он всё замечал: камеры, запоры на дверях, он всё фиксировал, а главное, он внимательно «прислушивался» к прохладным ветеркам, что гуляли по помещению.
«Вытяжка? Тут прохладно и не пахнет пылью. Фильтры? А где они? Труба под потолком, завеса над входом. Кондиционера не видно. Централизованная вентиляция? Или кондиционер? Нет, помещение большое, тут нужен мощный кондей, тогда его бы было слышно. Вентиляция. Она только здесь, на первом этаже, или во всём доме?».
- Всё, - закончил контрразведчик и подвинул к нему его флягу, противогаз и все остальные вещи, - можете забирать.
Горохов натянул сапоги, надел фуражку. Этот тип ничего не спросил у него про вышку, про воду, даже документов не попросил, наверное, об этом они всё уже знают.
Пришёл хромой старик, он был почти лыс, нижняя часть лица синяя, вся в желваках, старик был уже почти съеден проказой, но ещё мог делать что-то осмысленное. Он спустился всего на полпролёта и оттуда поманил Горохова пальцем:
- Эй, мужик, за мной иди.
Глава 63
Прокажённый старик, хватаясь за перила, тяжело дышал и медленно, приставным шагом, поднимался по лестнице, а Горохов шёл за ним и разглядывал потолки и стены, искал трубы вентиляции, камеры, проводку, но ничего не видел. Лестница широкая, двери на этажах закрыты, всё чётко. Тут работает хороший начальник охраны. Наконец, на третьем этаже, перед большой, двустворчатой дверью, рядом с которой сидели два огромных лысых человека, старик остановился и сказал Горохову:
- Постой тут, скажу Папе, что ты пришёл.
Горохов отошёл в сторону от двери, он старался не смотреть на лысых, а те, не особо стесняясь, его рассматривали. Здесь, на лестнице, было прохладно: вентиляция. Теперь он видел небольшие решётки у самого пола. Холодный воздух шёл оттуда. Несмотря на то, что за ним наблюдали, он присел и поднёс руку к одной из решёток над полом. Воздух был реально холодным.
- Эй, ну чего ты там? - у раскрытой двери стоял прокажённый стрик.
- Да ничего. Просто вот… Прохлада, у меня в палатке такой не добиться, какой кондиционер туда ни поставь, - отвечал Горохов вставая.
- Ладно… Давай-давай, Папа ждёт тебя, – нетерпеливо подгонял его старик.
Инженер уверенно и спокойно пошёл к двери, хотя, чего уж там скрывать, сердце его билось бешено, он даже боялся, что его волнение будет заметно. Ну а у кто бы не волновался, идя на приём самому опасному человеку юга.
Человеку? Конечно, Папа ещё сохранял человеческие черты, он сидел за огромным письменным столом, и нижней части тела инженер не видел, а верхняя… Два Гороховых, стань они плечом к плечу, не смогли бы в ширине плеч тягаться с Зиннатуллой Хайратдулиным. Голова у него была огромная, и на ней ни единого волоска, даже бровей не было. А правой, нижней части лица… её почти не было, скулы, уха, виска – не было, там была вмятина, над которой страшно нависало желтоватое глазное яблоко.
«Неплохо тебя картечью приложили, урод модифицированный!».
В этом большом помещении было не то чтобы прохладно, а было даже холодно. Со спины инженера пробирал сквозняк. Но этот холод не мешал Папе сидеть за столом в простой майке с лямками, любая из его рук была мощнее, чем у инженера нога, перед ним на столе стоял стакан эдак в пару литров объёмом. В стакане было много льда.
«Интересно, он может жить вне этого дома, или на жаре он стразу сдохнет? Впрочем, боты почти такие же здоровяки, как и он, и они легко работают на солнце в два часа дня, когда в тени на термометре шестьдесят. Или он так не может?».
За стулом папы стоял ещё один гигант, весом килограммов в двести пятьдесят, и в креслах вокруг стола развалились ещё да таких же. Все лысые, как и Папа, без бровей, наверное, это и были его сыновья. Все похожи между собой.
- Тут стань, - указал ему место в пяти метрах от стола прокажённый.
Горохов остановился, где сказано.
- Добрый день, господин Дулин, – он даже чуть-чуть поклонился. Теперь, когда дело началось, он уже не так волновался, как перед дверью.
- Добрый? – прогрохотал Папаша. Голосок у него был подстать его внешности. - Для кого это он добрый? Для тебя? Или для меня?
Он взял стакан в свою огромную лапищу, но не отпил из него, просто взял и держал.
- Уверен, что у вас всё в порядке. Надеюсь, что и для меня тоже, - произнёс инженер
