Ю. П. Любимов. Спасибо, Юра.
Н. А. Крымова. Я давно не была у вас в театре. А позавчера окунулась не без содрогания, в этот поток… Не знаю, как это назвать… ‹…› Духовная жажда. ‹…› И вот, погрузившись в это, я испугалась,… когда-то сказал Шкловский о Маяковском: «Поэтов убивают дважды… Судьбы эти известны…» ‹…› Мы вечером остались вдвоем с Эфросом[985], промолчав весь день,… и потом, когда приехали на дачу, я сказала: «Знаешь, мне хочется сказать такое слово; оно совершенно кощунственное…» (Потом я то же самое прочитала у Карякина)[986]. Это было слово «праздник». На такой высоте внутренней я никогда не была. Почти невозможно было осознать, что это дано на один день, а что с завтрашнего дня начнется другое. ‹…› Но у меня своя цель. Я хочу написать о Володе[987]. ‹…›
То, что говорили — Валерий, Белла, — я очень с этим согласна. Надо делать произведение искусства о человеке, которого все прекрасно знали, но все его и не знали. ‹…› Я про себя думаю: в чем уникальность Высоцкого, кроме того что написано и сказано о народности героев… ‹…› Чем отличается этот поэт от, может быть, даже больших, чем он, по масштабу поэтов. Это поэт, рожденный театром[988]. Это мое глубочайшее убеждение. Это очень серьезная вещь, потому что я говорю: и данным театром и вообще театром.
Мы не знаем, как бы сложилась его жизнь, творчество, если бы он не попал на Таганку. Возможно, примерно так бы и сложилось, не знаю. Он слишком много впитывал от всех вас. Дальше он превращался в великого блудного сына, которого вы арканами, веревками, любовью, дисциплиной, рабочими установлениями — чем угодно привлекали обратно. Он привлекался не только потому, что он здесь родился и без этого не мог. А потом уходил, и все вы становились чуть-чуть в отдаленьи… ‹…› Его все любят, и он абсолютно одинок. Он говорит за всех и, кажется, не сказал чего-то главного. Он как бы прожил очень мало, но прожил очень много. И ни один из нас в этом ему не подобен. А рожден он тут. И все, все, все ручейки ваши, каждого человека, все вошло в него. И все вы. ‹…›
В этом году я впервые попала на Ваганьковское кладбище, на котором не была много лет. Я ходила туда на похороны Есенина, девчонкой[989]. Это поразительно, если сопоставить, что было тогда, что стало потом. Во что превратилась есенинская могила, что происходит сейчас с Володей… А тогда, во время войны, стоял маленький крест из рельсов — я покрасила его черной краской. Я поставила загородку, привела могилу в порядок. Потом я пришла, когда поставили «Гамлета»[990], потом я перестала там бывать.
Видимо, мы должны последовать высокой поэзии Шекспира и Пастернака. Спектакль должен опираться на высоту русской поэзии вообще, на наше знание Высоцкого, на то,… что вы в отсутствие Гамлета. Мне кажется — это замечательная основа. ‹…›
Ю. П. Любимов. Спасибо… Кто еще хочет сказать?
А. С. Демидова. Вы говорили об опыте поэтических спектаклей — мне кажется, что он будет мешать. Эти спектакли себя исчерпали, они кончились. Нужно говорить о том, какой ценой он пришел к бессмертию. Пропаганда, конечно, не нужна. Но и о срывах, о резкостях умершего говорить не нужно. Нужно говорить о своих тупиках: о сорокалетних, которые ищут и уперлись в стену.
«Гамлет» — очень хорошая идея: трагическое ощущение, не высказанное словами, то, что ощущается внутренним слухом. Это в «Гамлете» есть и это нужно.
Ю. П. Любимов. Поэтические спектакли не кончились. Просто будем искать новые формы. Опыт не может быть в тягость. В тягость может быть только штамп.
Спектакль пойдет своей колеей — как у Володи есть такая песня «Важно только идти по своей колее»[991]. ‹…›
Б. А. Мессерер[992]. Какова интрига спектакля? … Жизнь поэта. Юрий Петрович уже испытал столкновение, когда Володя просил роль Гамлета. Он рвался к вершинам поэзии. Контраст между Гамлетом и самой поэзией Высоцкого. Вот уже и конфликт. В этом уже заложена интрига.
Встает другой вопрос: как соединить несоединимое? ‹…›
Весь путь его очевиден — вы можете его только подтвердить еще раз. Выбор Гамлета — абсолютно точное решение для канвы. А мы можем участвовать только в создании связок — вот в этом мы можем помочь. И Белла права: не нужно лишней сентиментальности, которую могут дать личные воспоминания близких, друзей — вот и от этого мы тоже можем предостеречь. ‹…›
А. А. Вознесенский. Гамлет — вагон — это очень остро и точно, я помню, Юрий Петрович, что Вы в нескольких словах говорили о Гамлете. Действительно: смерть показала, что он [Высоцкий] был связан не с толпой, а с народом. И должна быть масштабность, которая есть в Гамлете. Заземленность, сантимент, по-моему, тоже нужен. ‹…›
Ю. П. Любимов (Антипову). Феликс, ты будешь говорить? (Боровскому) Давид?
Д. Л. Боровский. Важнее всего, мне кажется, знать, чего в этом спектакле не должно быть.
В. С. Золотухин. Вот говорили, что сантимента не должно быть — и мне так кажется, — а Андрей сказал, что должен быть…
Д. Л. Боровский. Прежде всего должна быть Россия и — Гамлет. Гамлет мне представляется — как, а вот как передать Россию… это и просто, и трудно.
Я еще хочу сказать о другом: зачем все чаще и чаще, даже в объявлениях, стало появляться слово «музей»? Есть хорошее слово «архив», все, что театр собирает, это и есть архив. А собирать о Высоцком все, что только возможно, обязательно нужно.
П. М. Леонов. Можно и не называть музеем, но материалов к нам поступает несметное количество. Люди присылают стихи, письма, все это нужно разбирать и все это мы хотим сохранить. А как назвать — музей или архив, клуб даже, — это не имеет значения.
Н. Л. Дупак. Я, к сожалению, не присутствовал на предыдущем худсовете. Все, что предлагали сегодня, мне безумно нравится. Надо говорить в спектакле очень серьезно, по-настоящему, с болью. За 17 лет разное бывало, но за этой энергичной оболочкой был яркий представитель интеллигенции, «герой нашего времени» — наш современник, обладавший и талантом, и мировоззрением.
Если бы судьба не забросила его на Таганку, он бы жил, вероятно, по-другому и еще остался бы, может быть, жив, и мы бы не обсуждали этот спектакль сегодня. ‹…›
28 июля[993] был всенародный «праздник скорби»… Это была вершина его творческого взлета. Сейчас — новая волна.
В. С. Золотухин. Он ушел вовремя. Когда он был еще для всех очень вкусен. Это важно: уйти, когда всем от тебя вкусно.
[обрыв][994].
К весне 1981 года в Главное управление культуры была подана заявка о включении спектакля о Владимире Высоцком в репертуарный план театра. Вместе с ней был послан сценарий. Тексты Высоцкого, которые должны были войти в спектакль и прозвучать со сцены в годовщину смерти поэта, отправлялись для утверждения в Главлит.
Чтобы избежать препятствий со стороны чиновников, в сопроводительных бумагах от театра подчеркивалось: 25 июля 1981 года на Таганке пройдет не спектакль, а «вечер коллектива театра».
Начальнику Главного управления культуры исполкома Моссовета тов. Анурову В. С.
108
17 апреля 1981
Уважаемый Виталий Семенович!
Руководство театра убедительно просит Вас утвердить в репертуарный план театра на сезон 1981–1982 гг.
1. Спектакль, посвященный памяти В. Высоцкого.
Постановка — Ю. Любимова Режиссер — Б. Глаголин Художник Д. Боровский.
Июль 1981 г.
‹…›
Директор театра Главный режиссер театра
Н. Л. Дупак Ю. П. Любимов[995]
Начальнику Главного управления культуры исполкома Моссовета тов. Анурову В. С.
203
8 июля 1981
Уважаемый Виталий Семенович!
Направляем Вам для ознакомления тексты, которые будут использованы на вечере коллектива театра 25 июля с. г. в годовщину смерти Владимира Семеновича Высоцкого.
Директор театра Главный режиссер театра
Н. Л. Дупак Ю. П. Любимов[996]
