Но у нас возникла идея развернуть активные действия и на хыжненском направлении. Конечно, наступать стрелковым полкам по тому самому направлению, где не добилась успеха танковая армия, безумие, но мы не даром изучали оборону врага. Мы увидели ее ахилессову пяту. Хыжне одним из своих торцов (южным) упирается в уже упоминавшийся заболоченный и залитый весенней водой лес. Считая его непроходимым, противник ограничился созданием минно-ракетных заграждений между этим лесом и южным торцом села. Если бы удалось пройти через лес и преодолеть заграждения, то можно было бы начать сматывать неприятельскую оборону, идя одновременно по обоим рядам домов села Хыжня. Помочь селу из траншеи противник не смог бы. Развернуть большие силы в селе тоже нельзя. Фланговым огнем из домов мы могли пресечь любое движение по улице. Значит, противник, сколько бы у него ни было сил и средств, не смог бы развернуть их больше, чем мы. Чтобы использовать свое численное превосходство, ему пришлось бы контратаковать 151 полк, двигаясь по плато между гребнем высоты и селом Хыжне. На этот случай и должен был быть подготовлен артиллерийско-пулеметный батальон.
Эти мысли я высказал Николаю Степановичу.
- И на кой черт тебе эта морока, - сказал он.
- По двум причинам. В случае успеха на Трстэнском направлении, я не знаю, как нам можно будет свести дивизию в одно место. Нам придется совсем оставить один полк без нашего управления - либо передать его под управление армии, либо создавать вспомогательный пункт управления. Если же успеха не будет и противник перейдет в контрнаступление, то я вообще не представляю, как мы выкрутимся. Дивизию сразу же разорвут на две части, и что будет дальше, я и думать не хочу. Если же мы залезем в Хыжне, то нам не страшно ни первое, ни второе. В случае успеха под Трстэной, противник бой в Хыжне прекратит и отойдет. Следовательно, полк получит возможность присоединиться к дивизии. При неуспехе там, здесь противник все равно будет выбит из села, и мы получим возможность ударить по флангу трстэнской группировки врага.
- Гастиловичу я этого доказывать не буду. Он не согласится. Если хочешь, докладывай сам.
- Но мне важно, как ты к этому относишься?
- Я? Да мне бы этот полк, я бы выдавил немцев из села как кал из прямой кишки. Только как дойти до села через лес. Ты видел его.
- Видел пока только с краю, но саперы уже были у минно-ракетных полей. И говорят, можно идти с артиллерией. Конечно, дело не из приятных брести по пояс в воде, но грунт еще мерзлый, и полк пройдет. Это по докладу саперов. Но я имею в виду с Тонконогом сходить лично.
- Ну, действуй. Докладывай. Но Гастилович не согласится.
- Посмотрим.
- В тот же день командарм проводил рекогносцировку на Трстэнском направлении. По окончании я попросил разрешения доложить предложение.
Когда он сказал: "Ладно, давай!" я, улыбнувшись, попросил:
- Только очень прошу дослушать до конца. Вначале мое предложение может бредом показаться, но под конец, думаю, мнение изменится.
- Ладно, давай. Я сегодня добрый. Дослушаю, - улыбнулся он.
Я очень коротко доложил суть плана. Он сразу "взял быка за рога".
- А где ты полк возьмешь, чтобы попасть в Хыжне? У меня в запасе роты нет, не то что полка.
- А тот же полк, что вы уже дали - 151-й.
- А кто мне спину прикрывать будет? Откроем дорогу противнику, пусть идет на тылы нашей трстэнской группировке?
- Пулеметно-артиллерийский батальон.
- А его кто прикроет? У меня ведь все предусмотрено. Артпульбат как огневой костяк обороны и стрелковый полк как пехотное прикрытие.
- Артпульбат в пехотном прикрытии не нуждается. 12 орудий и 48 станковых пулеметов его огневая сила, а прикрывают их сами расчеты. Они этому обучены. Уровские части ведут бой преимущественно самостоятельно, своими силами, но могут выполнять задачи и во взаимодействии со стрелковыми, артиллерийскими и танковыми частями.
Разговор затянулся. Гастилович явно колебался. Ему не хотелось и отбрасывать предложение, сулившее определенный выигрыш, и он опасался за трстэнскую группировку. Эти опасения в конце концов перевесили.
- Не будем, Петр Григорьевич, рисковать. Проект ваш смелый и разумный, но чересчур рискованный. Возьмем задачу поскромней, по нашим силам.
- Простите меня, товарищ командующий, но я хочу напоследок обратить ваше внимание на следующее. Вы рассчитали на успех и на пассивность противника. А что, если прорвать его оборону под Трстэной не удастся, и противник окажется активным, перейдет в наступление и из Трстэны и из Хыжне. Я думаю, что план, исключающий такую возможность для противника, менее рискованный, чем тот, который это допускает.
- А почему вы думаете, что ваш план исключает активность противника?
- Потому что не ликвидировав или по крайней мере не отбросив в лес полк, проникший в село Хыжне, невозможно начинать общую контратаку. Ликвидировать же или отбросить этот полк можно лишь контратакой по плато между гребнем и Хыжне. Но к моменту этой контратаки артпульбат весь выйдет на гребень. Вы представляете что произойдет, когда на контратакующие цепи обрушится огонь 48 станкачей и 12 орудий. Это и будет кульминацией боя, началом разгрома противостоящей группировки.
- Но пойдет ли противник в такую контратаку?
- Пойдет! Обязательно пойдет! У него не будет другого выхода. Альтернатива контратаке только общий отход. Нас вполне устраивает и это. Немцев - нет. Отходить с очень удобных позиций, не попытавшись восстановить положение, они не захотят. Нам надо только запастись терпением. У немцев его не хватит.
- Ну, ладно, разрабатывайте план во всех деталях. Я согласия пока не даю. Обдумаю еще. Но вы работайте и, главное, лично проверьте, можно ли пустить полк через лес и болота. Сами пройдите его путь. Поверю только вашему личному наблюдению. Однако, мне было ясно, что он уже "заболел" моей идеей. И я, ничего не ожидая, начал готовить наступление на Хыжне. Действительно, вскоре Гастилович сообщил по телефону: "Ваше предложение одобряю. Подробный план представить мне лично". На следующий день я доложил план, и командарм его утвердил. Одновременно дал указание Угрюмову: "Григоренко от подготовки наступления на трстэнском направлении освободить. Пусть сосредоточится на подготовке наступления на Хыжне. Для руководства наступлением на Хыжне в дивизии создать, кроме основного, вспомогательный пункт управления под руководством Григоренко".
Выбор места для этого пункта явился целой проблемой. Надо было иметь надежную связь и сообщение с 151 полком и с артпульбатом. Надежное управление артпульбатом обеспечивалось с нынешнего командного пункта, но отсюда совсем было недостать полк. Чтобы надежнее управлять 151 полком, надо было вслед за ним преодолеть лес и идти за его боевыми порядками в Хыжне. Но в этом случае оставался без управления артпульбат. Поиски выхода долго не увенчивались успехом. Но однажды начальник разведки дивизии, который с самого начала не только по должности выполнял мои указания по разведке района Хыжне и леса, но и близко к сердцу принял мой план, наткнулся на заброшенную тропу, отходящую от трстэнского шоссе почти у самого переднего края. Он решил узнать, куда она ведет, и вышел к заброшенной лесной сторожке, расположенной на возвышенной сухой полянке. От этой сторожки всего около двух километров до южной окраины Хыжне и не более того, до опушки леса в районе уже упоминавшегося гребня высоты. В этот район с началом наступления мог перейти командир артпульбата и, следовательно, управление из района сторожки вполне обеспечивалось. Два километра по залитому водой лесу, при неоттаявшем еще болоте, не препятствие. С открытием этой сторожки решался и вопрос снабжения 151 полка в ходе боя. По тропе прошлись саперы, и она стала проезжей для повозок. Проехал даже мой "виллис". В районе сторожки создали перевалочную базу, чтобы с нее доставлять боеприпасы в полк носильщиками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
