— Подвешен к потолку в моей комнате. Немножко кривовато. Я заявила всем, будто внутри ядовитые пауки. Никто не станет туда лезть.
— А что привело вас к нам в столь поздний час?
— Мы беспокоимся. Она объяснит.
Мэтт медленно оторвал взгляд от огня. После короткого теплого приветствия Сайла посерьезнела.
— Буду говорить прямо. У нас действительно появились проблемы. Больше всего меня тревожит сейчас Эмсо. Вы уже видели его?
— Я — да, — ответила Ланта, — а Мэтт витал в облаках.
— Ничего подобного. Просто я не заметил ничего… — Конвей осекся, увидев перед собой три пары разочарованных глаз, и неловко поправился: — Ну, я думаю, он был чем-то обеспокоен. Может быть, слегка раздражен.
Его перебила Доннаси:
— Эмсо напряжен, как струна! Ты не обнимал его. Он не мылся целую вечность.
Остальные женщины закивали, а Мэтт произнес:
— Согласен, он явно нервничает. На него легла большая ответственность. Но это по-прежнему наш Эмсо. И если мы поддержим его, все образуется.
— Мэтт, он в растерянности. — Сайла покачала головой. — Эмсо никогда не принимал новых Учителей, он слишком привязан к старой Церкви.
— Не могу в это поверить… Вспомни, он же был здесь, когда прежняя Жнея пыталась убить Тейт. И нас с тобой заодно.
— Вернемся к этому позже. Есть кое-что еще. Ты знаешь, что Кейт Бернхард влюбилась?
— Кейт? Нет. Но это же здорово! Наконец-то хорошие новости. Однако при чем тут Эмсо?.. — Его глаза расширились. — Она не?..
Сайла слегка прищурилась. Но когда она заговорила, голос был ровным.
— Это Луис, она любит Луиса. И я полагаю, он любит ее. Проблема в Джалите: она тоже им интересуется.
— Кажется, я должен был это предвидеть, — произнес Конвей. Сайла невозмутимо наблюдала за ним. — Джалита настроила Эмсо и Леклерка друг против друга. Эмсо приверженец традиций, и потому он против нового оружия Леклерка. И против всех нас. Вы слышали о сближении Жреца Луны со старой Церковью? Все это плохо пахнет, не так ли? Вы опасаетесь, что Эмсо попытается заключить сделку, защищая Гэна от нас, от Летучей Орды и от Скэнов — от всех разом.
Ланта бросилась ему на шею. Ища глазами Сайлу, она воскликнула:
— Ну я же говорила, что он сообразительный!
Невесело усмехнувшись, Мэтт снова обратился к Сайле:
— У вас есть свидетели? Ведь то, что мы делаем сейчас, ужасно. Эмсо лучший друг Гэна. Он скорее умрет, чем причинит Гэну вред. Мы подозреваем его в предательстве только из-за того, что Джалита поссорила их с Леклерком. Из-за того, что он старомоден. Это нечестно. Какими фактами мы располагаем?
— Для какого оружия нужно серебро? — неожиданно спросила Тейт. Конвей моргнул.
— Серебро? Не знаю. А что?
— Я тоже не знаю. Но Леклерк попросил у Гэна именно серебро, и тот приказал Эмсо выделить два слитка. — Доннаси изобразила руками размеры. — Это очень много.
Снова заговорила Сайла:
— Мэтт, у меня есть для тебя кое-что интересное. Одна Жрица из аббатства Фиалок рискует честью и жизнью, делая ради меня все, что в ее силах. Она совершенно уверена, что Эмсо участвует в заговоре, который аббатство Фиалок плетет вместе с бароном Ондратом.
— Ондрат? Он спас тебе жизнь!
— Или избавился от тех, кто неудачно на нее покушался.
— Это слишком просто. Твоя Жрица приходит к тебе с обрывками беседы, и ты делаешь выводы о заговоре. Луис просит серебро, и ты его подозреваешь. В чем?
Сайла сохраняла спокойствие.
— Такое количество серебра гарантирует владельцу высокое социальное положение в Оле, управляемой кем-нибудь вроде борона Ондрата.
— Так больше нельзя. — Мэтт осторожно высвободился из объятий Ланты. — Необоснованные обвинения, подозрения, предположения — так мы вчетвером скоро останемся одни. Я еду за Гэном.
— Пошлем Вестника, попыталась возразить Ланта.
Мэтт только покачал головой.
— В таких случаях я не доверяю Вестникам. Я еду сам. Это решено.
Сайла облизнула пересохшие губы, и они заблестели в отсветах пламени.
— Ты все ему расскажешь?
— Я могу не заметить тайных знаков влюбленных, у меня нет твоей интуиции, но я знаю, как мыслят такие люди, как Гэн. Вы все стремитесь действовать осторожно, утонченно. Вернувшись вместе с ним, мы сокрушим все это так же, как сокрушили бы любое другое препятствие. Возможно, это будет не слишком деликатно, зато эффективно.
Женщины встревоженно зашевелились. Сайла встала.
— Поторопись, Мэтт Конвей. Думаю, у нас мало времени. Тебе известно, что в замковой страже много людей Ондрата. У нас Джалита в замке, а за его стенами аббатство Фиалок с Ондратом. Если хотя бы часть моих подозрений справедлива, опасность возрастает с каждым днем.
— Ты в самом деле полагаешь, что Эмсо может свергнуть Гэна?
— Конечно, нет! Но боюсь, что Эмсо, сам того не желая, может кому-то помочь в этом. Ты меня понимаешь?
— Вполне. Я тронусь в путь с первым лучом солнца.
Сайла легко поцеловала его в щеку.
— Вездесущий да хранит тебя, Мэтт Конвей.
Глава 81
Акулий челн слегка покачивался на волнах. Набежавшая волна высоко подняла вырванную кормовую мачту и руль. Длинный гибкий корпус слегка всхлипнул, как маленький ребенок, восхищенный и вместе с тем напуганный огромной мощью моря. С каждой набегающей волной нос челна все больше поднимался, а белые барашки волн шипели и рычали в ночи.
В челне, в укрытии из дубленой, насквозь пропитанной соленой морской водой кожи, сидел на корточках Ондрат и глотал слюни. Большие куски угля жарко горели в прямоугольном керамическом поддоне, лежащем в мелком ящике с песком. Жар от очага смешивался с гнавшим волны ветром. Ондрат был равнодушен к теплу, исходящему от углей, но получал истинное удовольствие от ароматов готовящейся еды. Запах жареной рыбы благотворно действовал на голодный и ноющий желудок.
Лорсо присел на палубу напротив раскаленных углей. Легкие отблески огня плясали по его лицу, по высокому, ровному лбу, по точеным скулам и стройному носу. Особенно отсветы огня изменили его глаза. Глубоко посаженные в глазницах, они стали похожи на маленькие острые точки света. Тело Лорсо качалось в такт качке акульего челна, как будто составляло с ним единое целое.
Ондрат прочистил горло.
— Она не придет… У нее нет для этого никаких причин.
— Причины? Какая женщина не послушается мужского слова?
— Женщина, похожая на вашу женщину-духа.
Ондрат видел, как мгновенно напряглось лицо Лорсо, и проклял ноющий желудок, который превращал его в неблагоразумное ничтожество. Послав проклятие по адресу настоятельницы Фиалок за ее замечательное чувство такта, он добавил:
— Она говорила, что хочет посоветоваться с тобой, но не может прийти на твой акулий челн потому, что ужасно боится воды.
Звуки, такие обычные для морского путешествия, окутывали обоих мужчин. Заскрипела и застонала обшивка бортов. Вода заплескалась о корпус челна.
— Хорошо, я приду в твой замок. Но ты понимаешь, что случится, если мой челн обнаружат?
Холодный пот прошиб Ондрата. Он осенил себя Двойным Знаком.
Безошибочные указания проводника — местного рыбака — быстро привели барона и Скэнов к поросшему ольхой болоту, где и должен был быть спрятан корабль. Посмотрев на звезды, Лорсо сказал:
— У нас в запасе еще добрый кусок ночи. Пока останемся на большой воде. — И добавил, обращаясь ко второму помощнику: — Возьми несколько человек и все проверь. Рыбака не отпускать, пока я не вернусь. Выставить охрану вверх и вниз по течению, а также по обоим бортам. — Улыбка на лице Лорсо, когда он повернулся, должна была унизить Ондрата, на чьей территории были приняты такие меры предосторожности. Но Ондрат лишь ухмыльнулся, молча соглашаясь.
Когда они вошли в форт, Ондрат уже почти забыл об этом неприятном инциденте.
— Мы не держим охрану в это время года. Зима сама заставляет держаться всех подальше, там, где тепло.
Спрятавшись в глубине большого капюшона, Лорсо криво усмехнулся.
Ондрат затараторил:
— Я хочу поблагодарить тебя, что ты согласился провести эту встречу здесь, и особенно за то, что пришел сюда один. Союзники нуждаются в доверии больше, чем в оружии.
— Да, я спросил себя: «Зачем Ондрату обманывать меня?» — и не нашел ответа. Если бы я пришел сюда со своими людьми, нас было бы столько, что тебе осталось бы только храбро погибнуть. Но если ты меня схватишь, мои люди страшно рассердятся. Тебе же нужны друзья, а не враги. Так ведь?
— Конечно. — Ондрат открыл дверь в свой большой зал, семеня позади гостя. Одинокая фигура сидела перед очагом за громадным столом. Отблески огня бродили по залу, прорезая темноту. Где был огонь, там тепло, жизнь. Куда не доставали отсветы огня, там возле невидимых стен собиралась темнота.
