Активно замотав головой в полном несогласии то ли с его словами, то ли просто пытаясь выкинуть печальную картинку будущего, нарисованного мужчиной, я строго спросила, пронзительно заглянув в самые глубины его черных бездонных глаз:
— Мне плевать на твои радужные перспективы и мечты о моем, якобы, шикарном будущем. Скажи, ТЫ на самом деле хочешь, чтобы я вышла из этой комнаты и больше никогда не вернулась? — замолчав на долю секунды, я уловила только его тяжелый глоток, из-за которого кадык нервно дернулся, но данный факт мог значить что угодно. Посему я решила добавить значимости его ответу: — Потому что, если это действительно так, я уйду и больше не вернусь. Никогда.
Молчание длилось целую вечность и до самого конца я рассчитывала… Боже, да на что я надеялась?! Чудо? Волшебство? Магию? Только идиот бы не заметил, как изучающе прошелся его взгляд от самых пальчиков на ногах до моей макушки, слово выбивая мой силуэт в своей памяти на всю оставшуюся жизнь. Какая-то печаль коснулась всего такого собранного лица… Быть может это была жалость? Только умалишенный бы не понял, что мужчина собирается произнести в слух то, о чем страшно даже подумать. То, что заставило меня тяжело передернуться и сжать края штанов до побеления фаланг пальчиков. Он убивал меня своим молчанием. Душу выворачивал...
Волна полного опустошения снова накрыла меня, а предательские слезы наполнили глаза, когда мужчина открыл рот, чтобы произнести роковые слова. Но мой дрожащий пальчик аккуратно лег на сухие губы и я, зажмурившись, прошептала:
— Нет. Не произноси этого в слух. Прошу. Пусть все останется… в подвешенном состоянии... — мне хотелось запечатлеть этот момент в своей памяти навечно. Хотелось запомнить час, когда, чтобы прикоснуться к моему мужчине, нужно было лишь протянуть руку. Мечтала, что я сейчас открою глаза и все окажется страшным сном. Хотелось сидеть так остаток своих дней и молить об изменении его решения, но… Я распахнула глаза, встала и в последний раз взглянула в лицо Роберта. Мои руки сами едва ощутимо сжали его щеки, а губы накрыли его в мимолетном, прощальном поцелуе прежде, чем тихо прошептать: — Прощай Роберт Шаворский. Я надеюсь, ты будешь счастлив, любим и здоров.
После чего я, не глядя, развернулась и вышла из палаты.
Не знаю, что происходило и как это можно описать, но дальнейшие события просто напросто не сохранились в моей памяти. Только мимолетные мгновения…
Вот Виола кричит мне в след:
— Эй! Ты куда? Что за…
Вот я уже в палате и лежу на своей постели, бездумно глядя в пустоту белой стены.
Вот доктор разрешает мне вернуться домой.
Вот Таня с Фаиной везут меня обратно в квартиру.
Вот моя старая, уже такая не родная постель вновь приняла меня в свои объятия.
Ночь... Утро... Ночь... Утро…
Ничего нового. Никого старого. Все монотонно. Не важно. Не интересно. Пусто.
Не знаю, сколько прошло времени прежде, чем я впервые услышала внутренний голос, кричащий мне: "Черт побери! Кто-то звонит в дверь!".
Наверное, это был роковой знак, шутка судьбы или предначертанный жизнью момент, так как я внезапно встала и на трясущихся от долгого лежания ногах поплелась к двери, словно это было чем-то отчаянно необходимым в данный момент. Перед глазами все темнело и передвигаться приходилось по стеночке, но я шла, не вдумываясь в свои действия основательно.
В дверь звонили, стучали и что-то кричали. Странно, что им удалось до меня докричаться, ведь несколько дней ли, недель, но я находилась в глубокой прострации. И тем не менее ни слова я разобрать не могла.
Открыв дверь без малейших колебаний и тупых вопросов "Кто там?", я уже хотела было вернуться к себе, как замерла на пороге, проскрипев сухим горлом:
— Неожиданно…
