бы в образе великого, но скромного добродетеля.
Музыка утихла на звонкой ноте. Авель подал голос, спокойно, но громко, обволакивающе и подчиняюще, как умеет только правитель.
— Перед ликом Солара, на зените его, во славе его, с его благословения и благодаря его могуществу, я, король Целестии, Авреллиан призываю вас стать свидетелями венчания, свидетелями любви и нового союза. Аластора Кейна и Уны Макдоннелл.
На последней фразе оркестр снова заиграл, но на этот раз мягкую, нежную мелодию, подходящую невесте. Из дверей с правой стороны от пьедестала вышла принцесса, всё также укрытая драгоценностями и кружевом, восхитительная и сказочная в ярком свете солнечных лучей. Весь зал разом затаил дыхание, замер, следя за каждым движением девушки, ловя каждый шорох ткани ее платья и отмечая каждый тихий стук каблучков на каменных ступеньках. Время, и без того завязшее, будто в киселе, растянулось, стоило Уне оказаться перед Аластором. Под многочисленными взглядами особенно явно и вызывающе карикатурно читалась ее нерешительность. Шепотки самых дальних гостей донеслись до нас.
— Бедняжка так волнуется.
— Так переживает.
— Она выглядит так невинно.
— И не скажешь, что уже старая дева.
Авреллиан внимательно проследил за сестрой и, дождавшись, пока она замрет перед женихом, одобрительно кивнул, продолжив речь о венчании, семье, любви и высшем благе пары.
В моих ушах от напряжения нарастал звон, хотелось спрятаться, уткнуться в плечо Моргана, забыться до конца дня, но тихая, почти неслышимая клятва Уны всё равно пробралась в моё сознание.
— Сегодня, в окружении близких, я выбираю тебя своим супругом. Я клянусь поддерживать тебя, вдохновлять, любить и радоваться твоей любви ко мне все годы нашей жизни.
Шагнув назад, я спряталась за спиной любовника, где-то там, далеко на пьедестале, что-то громко возвестил Авреллиан, две фигуры на миг сошлись и полотно, укрывавшее лицо невесты, было откинуто. Я закусила фалангу большого пальца, чтобы не закричать.
— Серафина, потерпи, еще чуть-чуть.
Грей поймал мою руку, стиснул почти до боли и выудил платок. Перед глазами всё плыло от слез, и его пальцы тщетно постарались убрать всё, пока королевский оркестр торжественно не возвестил о конце официальной церемонии.
— Мне нужно выпить.
— Выпьем, оба, пойдем и выпьем прямо сейчас.
Он расцеловал мои алые щеки, ничуть не стесняясь гостей. Щебетал и подбадривал, пока мне не стало хоть чуточку легче. Мелодии быстро переменились на новую трель специально для танцев и тех, кто не спешил набрасываться на обед. Следующий зал по бокам пьедестала призывно распахнул двери, за ними виднелись подарки для молодых, бокалы с шампанским и вином, закуски всех мастей.
— Сэра, я вижу Катарину, ты, кажется, хотела поговорить…
— Да! Хотела, боги, я совсем расклеилась.
— Я постараюсь подобраться к Уне ближе и поддержать ее, приходи к нам, как освободишься, ей нужна наша помощь.
— Да, конечно.
Собрав остатки воли в кулак, я послушно покивала и заставила себя двинуться вперед, направившись к столу с множеством пестрых коробок, каждый из гостей принес что-то своё, и по большей части это были драгоценности, редкие реликвии или дорогие безделушки, показывающие степень интереса и внимания к Кейну. За упаковками с прозрачной пленкой, специально напоказ, я заметила открытки с именем дарителя, запонки, инкрустированный камнями кубок и даже набалдашник для трости. За всем этим богатством, принимая последние подарки от гостей, приглядывала Катарина, взявшая на себя немалую организационную часть свадьбы. Облаченная в темно-бежевое платье строгого фасона, украшенное тонкой летящей тканью с узорами перьев, она выглядела как настоящая фея крестная, заботливая и внимательная к окружающим. Увидев меня, она удивленно подняла брови и, просияв, протянула руки, приветствуя объятьями, как собственное дитя.
— Дорогая Серафина, я так давно тебя не видела!
— Простите, леди Катарина, жизнь в столице меня совсем замотала.
— Ох, уж я наслышана, убить шоггота, подумать только, эта тварь не из слабых.
— Леди Катарина, я могу попросить вас об услуге?
— Да, милая моя, конечно, что-то случилось?
— Позаботьтесь об Уне, прошу вас, это очень важно.
Огладив меня по плечам и заглянув в глаза, женщина поймала мои ладони, будто желая согреть и заранее успокоить.
— Ты так сильно переживаешь?
— У нее была не слишком счастливая жизнь.
— О-о-о, с такой-то матерью, я бы отдала половину своего состояния просто за возможность с ней никогда не встречаться.
— Она и до вас добралась?
— Да-да, просила гарантировать свободу от Уны, я бы и сама ни за что в жизни не подумала отдать ей девочку, не заслужила. И внуков она тоже не увидит, уж я постараюсь, не переживай. Принцессе не помешает любящая семья, может быть, даже уехать ненадолго, пока не появится первый ребенок, ей самой будет так спокойнее, я уверена.
— Эм, да, наверное…
— Не беспокойся, Сэра, я сделаю всё, что в моих силах.
Пока я неловко переминалась с ноги на ногу, Катарина вновь обняла меня, легонько похлопав по спине, а отпустив, отвлеклась на подошедших гостей, дав мне возможность улизнуть.
Ты выполнила свою задачу?
И да, и нет, и чувствую себя ужасно глупо. Принцессе определенно помогут, но ее «счастье» и ее мнение снова будут проигнорированы. Понятия не имею, как это можно изменить.
Возможно никак.
Спасибо, Ньярл, я всегда ценила твою поддержку.
Ты можешь злиться сколько угодно, но тебе ли не знать, что всем помочь и всех спасти невозможно. Оставь всё как есть, ты уже сделала многое, Уна в надежных руках.
Родит еще одно несчастное дитя, жизнь которого определят другие. Будет не любить его так же, как ее саму не любила мать, и избавится, как от обузы, при первой же возможности. План надежнее некуда, так скажем, проверенный не одним поколением.
Подхватив с обеденного стола бокал шампанского, я осушила его залпом и едва не выронила при попытке поставить обратно. Руки заметно дрожали, я инстинктивно стиснула челюсть в напряжении. Хотелось уйти со свадьбы и забыть всё как страшный сон хотя бы до завтра, но дальше в моем маленьком невнятном плане значился поиск Моргана где-то рядом с принцессой. Она, в свою очередь, нашлась вместе с супругом в глубине малого зала, за одним из столиков для гостей. Аристократы нестройным потоком подходили к паре желая лично высказать поздравление главе семейства, пока неестественно застывшая Уна молчаливо сверлила взглядом скатерть и руку, сжимавшую ее ладонь. Казалось, поставь вместо нее одну из механических кукол Аластора, и никто не заметит подмены, настолько редко принцесса интересовалась происходящим с ней, но на все еще прелестном, хоть и печальном лице мне чудилась одна единственная мысль, уже озвученная сегодня.
«Ненавижу его, хочу, чтобы он умер.»
Неужели
