Два года спустя на Марсовом поле, в ознаменование морских побед над Секстом Помпеем и Антонием при Навлохе и Акции, был воздвигнут храм Нептуна. При этом само поле преобразилось: были выстроены у подножия Квиринала портики, высажены сады, и теперь его стали называть Агрипповым. Оно превратилось в парк культуры и отдыха. Здесь можно было увидеть конные состязания, турниры борцов, поиграть в мяч, покатать обручи, устроить пикник на зеленом газоне, словом, приятно и весело провести время на свежем воздухе.
Позже, в девятнадцатом году, неподалеку от Пантеона были построены термы, общественные бани. Трудно себе представить столичную жизнь без посещений терм, которые были клубами в самом прямом смысле. Сюда приходили не только смыть с себя грязь, попариться и поплавать в бассейне, но и пообщаться друг с другом, обсудить политические новости, заключить сделку, купить или продать имение или рабов, поиграть в мяч, почитать книжные новинки. Завсегдатаи проводили здесь целые дни, с утра до вечера.
Ну а чтобы в общественных банях не было недостатка в чистой воде, Агриппа занялся постройкой также и новых акведуков. Римляне не пили воду из Тибра, предпочитая ключевую, и с большими затратами и трудами строили водопроводы длиной в десятки километров. Первый акведук был выстроен Аппием Клавдием (в его честь он и назван) в триста двенадцатом году до Рождества Христова. Полтора столетия спустя Квинт Марций Рекс провел в Город воду из источника, находившегося за девяносто километров от Рима. Агриппа отреставрировал старые акведуки и провел два новых, один из которых до сих пор действует и питает водой знаменитый фонтан Треви. Агриппа, как пишет Плиний Старший, всего за один год (тридцать третий, когда стал эдилом столицы) построил тридцать водонапорных башен, откуда чистая питьевая вода попадала также и в новые, числом пятьсот, фонтаны, украшенные колоннадами и статуями из бронзы и мрамора.
Сам же Август, выполняя свою клятву, данную после победы при Навлохе в тридцать шестом году, выстроил на Палатине храм Аполлона, где было много скульптур, картин и музейных древностей, а в одном из портиков располагалась библиотека с двумя отделами – греческим и латинским. Храм, на крыше которого красовалась колесница Солнца, был беломраморным, его окружал портик с колоннадой из нумидийского оранжевого мрамора и скульптурными изображениями пятидесяти Данаид. Перед входом возвышалась статуя Аполлона и рядом алтарь, окруженный четырьмя бронзовыми быками работы Мирона. Это сооружение было по достоинству оценено современниками. Восторженную оценку, в частности, дал храму Аполлона поэт Проперций, восхищавшийся быками работы Мирона и искуснейшей резьбой по ливийской слоновой кости. От былого великолепия сохранились лишь обломки колонн, однако терпеливый аспирант Пенсильванского университета Стефан Цинк, потратив на это более двух лет (две тысячи пятый – две тысячи седьмой годы), сумел создать его реконструкцию, и теперь мы знаем, как выглядело это величественное и грандиозное, тридцать на семьдесят метров, сооружение. Колоннада храма была высотой более двадцати метров.
Капитолийская площадь, размером в полтора гектара, была как бы главной, здесь стоял храм Юпитера Сильнейшего и Величайшего, где содержались священные гуси (в память тех самых, что Рим спасли), и другие древние храмы, посвященные Марсу, Венере, часовни, алтари, статуи богов и знаменитых римлян.
Еще одним грандиозным проектом стал новый Форум, в центре которого на высоком подиуме был возведен беломраморный храм Марса Мстителя. Форум Августа, соединявшийся с Форумом Юлия Цезаря, был выстроен на месте жилых кварталов и представлял собой прямоугольное сооружение с периметром в четыреста пятьдесят метров. Наружные стены членились на три яруса с карнизами, а внутри были портики с колоннами из цветного мрамора и кариатидами по второму ярусу, в нишах стояли статуи великих римлян. Строительство нового Форума затянулось, и только во втором году до Р.Х. архитектурный ансамбль был освящен и открыт, хотя и не был до конца достроен. Новый Форум, в отличие от старого, бывшего торговым центром, стал своеобразным государственным учреждением. В храме Марса Мстителя проходили заседания сената, сюда прибывали удостоенные триумфа полководцы, здесь проходили судебные процессы и проводились жеребьевки судей и т. д.
Надо сказать, что Рим строился не только усилиями Марка Агриппы. Соперничавший с Меценатом Гай Азиний Поллион, любитель, как мы знаем, литературы, создатель крупнейшей в Риме библиотеки, равно как и перебежчик Мунаций Планк, отчим Августа Луций Филипп, полководцы Бальб и Корнифиций, тоже строили на свои средства храмы и общественные здания. Пасынок Августа Тиберий выстроил у Капитолийского холма храм Согласия, который стал музеем изобразительного и декоративно-прикладного искусства, – здесь были собраны шедевры живописи и скульптуры, а также высокохудожественные редкие драгоценности со всего света. Тот же Тиберий перестроил храм Диоскуров, от которого сохранились до наших дней лишь три колонны коринфского ордера.
Мы уже говорили, что эти градостроительные работы Август затеял не только из практических и эстетических побуждений. Грандиозные архитектурные ансамбли, храмы и общественные здания должны были недвусмысленно говорить гордым римлянам о незыблемой мощи, величии Рима, едва не погибшего в гражданских войнах, которые победоносно завершил Август и установил мир во всем мире. И здесь уместно упомянуть еще об одном архитектурном шедевре – Алтаре Мира, освященном в девятом году до Р.Х. Это простое сооружение (четыре стены шестиметровой высоты окружали мраморный жертвенник) своим сакральным смыслом подтверждало не только миротворческий характер власти Августа. Изображения на стенах повествовали о непреложной необходимости власти Августа как гаранта прав и свобод, хранителя традиций и тех историко-мифологических ценностей, которые были святы для римских граждан. Здесь были сцены из жизни Ромула и Рема, Энея, а также изображение торжественной процессии во главе с Августом, за которым следуют жрецы, его семья, сенаторы и народ.
Как для вождя мирового пролетариата Ленина кино, «архиважной» могла стать для Августа Мельпомена, муза трагедии. Однако намерения императора сделать театр инструментом своей идеологии не осуществились в той мере, как это было в литературе, архитектуре и изобразительном искусстве. Попытки возродить на римской сцене образцы высокой греческой трагедии с ее героико-историческим содержанием не удались, да и едва ли могли осуществиться. Театр той эпохи был одним из развлечений, далеким от пафоса и морали, и переломить вкусы публики было не под силу даже Августу. Так что на сцене тогда властвовала не Мельпомена с ее патетически возвышенным стилем, а Талия, легкомысленная муза комедии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
