— Все-то он знает, — хмыкнул в мой адрес седовласый капитан Лукич. — Может, городок этот из такого материала, что его ни жара, ни холод, ни прилив с отливом не берут.
— А кто тогда в нем жил-то, седовласка? Товарищи со стройным телом из керамики и огнеупорных сплавов? — отрубил я, но вспомнил Петю Мутного с его железными деталями.
— Чем дальше мы пробираемся, тем приличнее сохранились дома. Может, тут какое-то защитное поле до сих пор действует? — отразил выпад капитан. — А раньше, допустим, оно не в пример мощнее было.
Я отколупнул несколько кусочков от стены и сунул их в походный анализатор, который убедительно показал, что строительный материал состоит из веществ, изобильно имеющихся на Меркурии: кремния, алюминия, и тугоплавких металлов вроде титана.
— Как бы то ни было, нам лучше отсюда уматывать, — будучи ответственным лицом предложил я, впрочем, не слишком настойчиво.
Однако только Шошана меня поддержала. И то довольно слабо — она не чувствовала опасности.
Как известно, Меркурий — место для множества параллельно действующих чудес. Вдруг здесь действительно постарались древние меркурианцы? Например, когда-то мы все давали зуб на вырывание в защиту тезиса о безжизненности Юпитера. А потом обнаружили там в атмосфере стада здоровенных живых пузырей из металлоорганики с четко просматриваемыми вожаками, мечущими молнии. Еще немного погодя зонды засекли на ледяных глыбах-материках что-то смахивающее на постройки. В них проживали — в отличие от своих диких, влекомых ветрами собратьев — тяжелые сплюснутые пузыри, которые общались друг с другом посредством разрядов. Часть «разрядных» слов удалось декодировать. И первой расшифрованной фразой была такая: «Чтоб завтра представил объяснительную (дословно: исполнил танец раскаяния), иначе шеф (испражняющий молнии) публично унизит тебя (наденет тебя на себя)».
— Voila, ѵоііа, смотрите туда, — киска Люська потыкала пальчиком в промежность меж двух грубых стен, закрашенную более интенсивным светом.
Через эту щель виднелась улица, полная нормальных красок — которые, впрочем, несколько «плыли» в глазах наблюдателя, — с красивыми домами, черепичными крышами и разноцветными стенами. Мы с минуту будто подсматривали в замочную скважину. Как-то бездумно стояли, с туманом в голове от ошеломления. Люся не выдержала первой, заторопилась к этой красоте, следом потрусил, потряхивая жирком, упитанный капитан, затем потянулся Кравец со своими баллонами.
Пришлось и нам с Шошаной перебежками, от стены к стене, почесать за ними. Вот граница между ночью и днем, шажок вперед, и я, последний из группы, оказался на настоящей земной улице. Старого, но хорошо законсервированного города. Меркурий остался позади в виде несуразного темного пятна меж двух домов.
Над головой царило голубое небо, мостовая была выложена брусчаткой, а дома-то трех-, четырехэтажные, изящного позднеготического стиля. Все это сейчас сверялось с образами, некогда перебравшимися в мою голову из видеокнижек и исторических мультиков, которыми нас усердно в воспитательных целях потчевали в «Мамальфее». Именно из таких уютных городков торопились в неизведанные моря и джунгли рисковые парни, флибустьеры и конкистадоры, с которых нам, уроженцам питомника, предлагалось брать положительный пример.
Сделав еще шаг, я почувствовал тяжесть. Гравитация была побольше, чем та, которой мог похвастать Меркурий, и пробуждала дополнительные мысли о Земле.
— Анализатор шепчет, что вокруг нас настоящий воздух. Кислорода двадцать процентов, азота побольше, чем в Васино (земная норма), остальное — инертные газы. Давление обычное для куполов, температура двадцать Цельсия, — дрожащим от возбуждения голосом сообщил Кравец. На его шлеме поднялся светофильтр, и было видно озадаченную глуповатую и одновременно радостную физиономию. Мои подчиненные, может, за исключением Шошаны, поголовно воспринимали происходящее как подарок.
— Ну и что с того, обалдуи? Может, поскидаем скафандры и айда босиком? — попробовал я пристыдить недисциплинированных последователей.
— Скидать не скидать, а неплохо бы подышать через воздушный фильтр, — делово предложил Кравец, — вот я засосал воздух анализатором и вижу, что микроорганизмов нет. Яда с токсинами тоже. Даже пыль отсутствует. В общем, никакого говна.
— Ты бы ума где-нибудь засосал.
И все-таки этому анализу можно доверять. Стандартный атмосферный анализатор по очереди отфильтровывает частицы, которые превышают в размерах один микрон, одну десятую микрона и так далее. Командуй не командуй, а Кравец переключил свое дыхание на атмосферу и с песней двинулся вдоль улицы, заглядывая в узкие окна, за которыми пока ничего не проглядывалось. «Только пуля казака во степи догонит…»
— А дурости и догонять не надо. Она всегда при тебе.
Мне уже нехорошо от нашей простоватости, тут еще эта коза Люська заявляет:
— La temperature de Гаіг est normale. Я устала и хочу скинуть этот дурацкий скафандр.
Пока я до нее добирался, щелкнули, отстегиваясь, крепления шлема — контрольные блокировщики при таких параметрах атмосферы не стали мешать — и метелка рыжих волос с радужной подкраской на кончиках окунулась в сомнительный воздух подозрительного города.
Я хоть и добежал, но застыл от замешательства. Тут она, пользуясь моим остолбенением, берется за застежки — раз, два — и скафандр сползает к ее ногам. Она — разоблачилась! Зачем я только взял эту мамзельку? В итоге, на поверхности Меркурия появляется тело, в отличие от других тел изящное, легкое и голое. (Ведь не скажешь же про скалу, что она голая. Хотя как знать.) От обводов нового тела становится жарко где-то пониже пупка. Чертовщина. Правда, Люся быстренько из герморанца вытаскивает и напяливает на себя черный обтягивающий костюмчик — мы все прихватили запасные шмотки на случай ночевки под куполом. Ну что с ней делать, не казнить же, подобрал я еще девушкин скафандр и стал поразительно похож на одногорбого верблюда.
Улицы делаются уже, дома выше, я же плетусь в конце странной неуправляемой процессии. Впереди вытанцовывает дамочка в обтягивающей стройности и выпуклости ткани, под которой ничего. Следом капитан Лукич, он тоже скинул скафандр и переодел свое толстомясое тело в трико, но хотя бы тащит личные манатки сам. За ним Кравец без шлема, зато в скафандре и с двумя кислородными баллонами. Потом Шошана, в шлеме, скафандре, с баллонами, но с открытым воздухозаборником. А вот и я, полностью экипированный, навьюченный, дышащий только из своих баллонов, выдыхающий только в регенератор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
